Сергей Мусаниф - Имперский гамбит
Это просто неразумно.
Факт третий, совершенно непонятный. Снегов и его коллеги информировали Тирана, что в момент включения Бо Вайсбергом Нуль-Т-блокады электромагнитная аномалия, сопутствующая вторжению таргов, перестала существовать в локальном пространстве планеты. По времени это совпало с односторонним прекращением активных боевых действий. Объяснить, что бы это могло значить, никто не брался. Было высказано около дюжины осторожных предположений, но за строчками авторитетных экспертов пряталась подростковая неуверенность. Типа «это, конечно, не мое дело, но если бы вы меня спросили, то я бы вам ответил, но исключительно в порядке бреда, и вам не стоит полагаться на мои слова и даже принимать их всерьез»… Интеллектуальная элита Империи расписалась в собственном бессилии.
Факт номер четыре. Избиение таргов, имевшее место в Солнечной системе, к сожалению, никоим образом не отразилось на их остальных флотах. Тарги не прекратили своего продвижения и совершили несколько мелких корректирующих маневров, а значит, им удалось избежать ступора, поразившего их собратьев в Солнечной системе.
Жаль.
Было бы просто здорово, если бы Империя выиграла войну одним эффектным ударом. Но в жизни так не бывает, а если и бывает, то крайней редко. Вчера Клозе еще надеялся, что им повезет, но не испытал глубокого разочарования, узнав, что везение не состоялось. Феномен ступора носил локальный характер и не распространился на всю расу.
Основные факты закончились на четвертом номере. Дальше начиналась зыбкая область догадок и предположений. Клозе не стал вникать в чужие домыслы, ибо у него с избытком хватало и своих собственных. Тиран почувствовал, что созрел для разговора с пленным посланником таргов.
В кабинете директора Управления имперской безопасности Краснов смотрелся на своем месте. Фактически это и было его место, ведь он занимал свою должность больше лет, чем Клозе прожил на свете.
Сидя в директорском кресле, Краснов внушал людям чувство полной безопасности. Типа, если внутренними проблемами Империи занимается такой человек, то за будущее можно быть абсолютно спокойным. Как показала практика, подобное впечатление являлось ошибочным.
Краснов тоже был человеком. Он допускал промахи крайне редко, но непогрешимость не входила в число его достоинств. Он был не всемогущ. Справиться с нынешней ситуацией в одиночку он не мог.
– Дипломат готов к второму раунду переговоров? – поинтересовался Клозе.
– Думаю, что готов, – сказал Краснов. – Мы поставили посередине его камеры силовой экран, который не помешает вам видеть друг друга и обмениваться информацией, если вдруг он захочет сообщить вам что-то, чего мы не знаем, но исключит все попытки физического воздействия.
– Опасаетесь, что он захочет меня убить?
– Моя работа – просчитывать все возможные варианты.
– Понимаю. Кстати 6 физическом воздействии. Вы его, часом, не пытали?
– Мы не подписывали с таргами конвенции о содержании военнопленных, – сказал Краснов. – Но нет, мы его не пытали. Смысла не было.
– Как думаете, суперскополамин на него подействует?
– Трудно сказать. У него мозг человека, но совершенно чуждый нам метаболизм. Мои эксперты просчитывали такую возможность, но не смогли дать единого ответа. Впрочем, он готов говорить и без угрозы внешнего воздействия.
– Но можем ли мы верить тому, что он скажет?
Краснов пожал плечами, давая понять, что на риторические вопросы он не отвечает.
– Не сомневаюсь, что вы ведете круглосуточное наблюдение за его камерой, и я вовсе не собираюсь просить вас от него отказаться, – сказал Клозе. – Но мне хотелось бы, чтобы за нашими переговорами наблюдали лично вы, и никто больше.
– Я полностью доверяю моим людям.
– Это хорошо, но я хотел бы исключить любые потенциальные пути утечки информации, если вдруг эта тварь соберется сообщить мне что-то важное.
– Понимаю, сэр. Я прикажу всем своим людям выключить мониторы слежения, как только вы войдете в камеру.
– Отлично, генерал, – сказал Клозе. – Итак, пусть кто-нибудь проводит меня к заключенному. Я готов с ним пообщаться.
Во время первого визита дипломата таргов на Землю его корабль посадили на закрытом военном космодроме, и Клозе мог лицезреть только голограмму посла. Выглядел тот отвратительно, тошнотворно, и непосредственный визуальный контакт ситуации никоим образом не улучшил.
Преодолев рвотный позыв, Клозе переступил порог камеры, убедился, что за ним плотно закрыли дверь, и сел в предназначенное ему кресло. Силовой экран слабо мерцал посреди камеры, отделяя человека от жуткой пародии. Тарг восседал на обычной скамье, прислонившись спиной к стене, и его хитиновые крылья, первоначально принятые людьми за плащ, касались пола.
Дабы побороть волнение, Клозе закурил сигарету. Тарг смотрел на него, не мигая и не предпринимая попыток заговорить первым.
– Мне передали, что ты хотел меня видеть, – сказал Клозе. Дипломатические заигрывания и обращение на «вы» он решил отбросить. В конце концов, он говорит не с аккредитованным дипломатом, а с военнопленным.
– Не тебя, – сказал тарг. – Я хотел видеть того, кто принимает решения.
– И он перед тобой.
– Ты не император Морган.
Клозе никак не мог смириться с мыслью, что эта тварь в совершенстве владеет общеимперским языком и свободно ориентируется во всем, что касается человечества. Или почти во всем.
– Император Морган умер, – сообщил Клозе, не вдаваясь в подробности. – Я за него.
– Я знаю тебя. Ты – Раптор.
– Верно. – Значит, они нас и в лицо различать могут?
– Ты сильная особь. Я готов поверить, что ты выбрался на самый верх. Но можешь ли ты подтвердить свои полномочия?
– Ты можешь говорить со мной, – сказал Клозе. – А можешь вообще ни с кем не говорить. Лично я не понимаю, какой смысл беседовать с существом, которое проспало последние полгода.
– Тогда зачем ты вообще пришел?
– Из любопытства. Что ты можешь мне сообщить?
– Я могу предоставить тебе информацию о твоем противнике.
– Мы уже достаточно много знаем о Содружестве таргов, – сказал Клозе.
– Я говорю не о Содружестве, – сказал тарг, – а о вашем истинном противнике. Том, о котором вы не знаете вообще ничего и даже не догадываетесь о его существовании.
– Довольно сенсационное заявление, – сказал немного прибалдевший от такой наглости Клозе. – Откуда мне знать, что ты попросту не пудришь мне мозги?
– Откуда мне знать, что ты – новый император человечества?
Скотина, он даже наши идиоматические выражения выучил. Но что это за бред насчет нашего истинного противника? Мог ли этот тип последние полгода поддерживать постоянный контакт со своими сородичами, даже находясь в коматозном состоянии, и теперь пытаться подбросить нам дезинформацию?
– И ты готов поделиться информацией безвозмездно? Или потребуешь чего-то взамен?
– Мне нужны гарантии моей личной безопасности.
Клозе удивился.
– Твои сородичи демонстрируют полное отсутствие у них инстинкта самосохранения, – заметил он.
– Я не такой. Я хочу жить.
– Понятное желание, – согласился Клозе. – И чего же конкретно ты желаешь? Личную яхту и свободный коридор из Солнечной системы?
– Я хочу, чтобы меня оставили здесь, на Земле. Вы показали, что готовы оборонять ее до последнего. В отличие от других планет.
– Разве ты не хочешь вернуться в Содружество?
– Нет.
– Странно. Насколько я помню, во время первого налета вашей братвы в Солнечную систему твои друзья пытались тебя отбить. Я подумал, что ты им чем-то дорог.
– Они не пытались меня отбить. Они пытались меня ликвидировать.
– Да ну? – снова удивился Клозе. – Почему так сурово?
– Потому что я не такой, как они.
– И в чем принципиальное отличие?
– Сначала обсудим условия нашего договора.
– Валяй, – сказал Клозе. Он слышал, что сумасшедшим нельзя подыгрывать для их же собственного блага, но благо этой твари Тирана никоим образом не волновало.
– Возможно, вы способны выиграть войну с Содружеством таргов, – сказал дипломат. – Я хочу оставаться на Земле, пока это не произойдет. А потом вы предоставите мне личную яхту и свободный коридор из Солнечной системы.
У него и чувство юмора есть?
– Если же вы проиграете… Что ж, в таком случае мне придется разделить вашу судьбу.
– Вполне приемлемые условия, – согласился Клозе. – Если, конечно, твоя информация хоть чего-то стоит. Каких ты потребуешь гарантий?
– Меня вполне удовлетворит личное слово того, кто принимает решения. Твое.
– Я дам тебе свое слово, если ты расскажешь мне что-то, чего я не знаю.
Слова – это простое сотрясение воздуха. Никаких гарантий, что по выходе из камеры Клозе не отдаст приказа о физической ликвидации посланника. Никаких гарантий, что тарг собирается говорить правду и люди могут поверить хотя бы единому байту его информации.
