Алекс Орлов - Меченосец
— Да кто угодно… Но сначала, конечно, «поморники».
— Почему сначала «поморники»?
— Ты сколько рейсов сделал?
— Три, — после недолгого молчания ответил Рик.
— Правильно. А стрелял из своей пушки сколько раз?
— Два.
— Два. А три плюс два будет пять…
— И что?
— Значит, скоро тебя поймают.
— Ерунда, другие летали дольше. И Анатоль, и этот, как его… Дольф?
— Ральф.
— Вот. Они делали десятки рейсов, и ничего.
— Потому что не стреляли, а ты устроил над морем войну. Никому это не нравится — ни тем, ни этим…
Они снова помолчали. Промис допил остатки фунобуксида, а Рик допил свои еще раньше.
— Я думал, сеньор Ромеро пристрелит тебя уже после первого раза.
— Почему?
— Ты нанес ему оскорбление этой своей выходкой.
— Нет, я отстаивал его интересы. Просто я не знал, что они переводят деньги на банковский счет. Мне показалось, что все происходит в Лайсоне, а там все рассчитывались наличными.
Расшатанный стул под Риком скрипнул. Он посмотрел на бетонный пол с пятнами масляных потеков и вздохнул.
Промис сказал — они тебя поймают. Рик это и без него знал. Повезет еще, если приведут на полицейский аэродром, а могут просто сжечь в воздухе. Они ведь только прикидываются добренькими, а на самом деле лишь следуют инструкции. Стоит им получить приказ, их роторные пушки наберут обороты, и от шустрого «трайдента» Рика останется только стружка.
— Так мы перегородки будем ставить или нет? — спросил Промис. Рик оторвал взгляд от пола и посмотрел на Промиса.
«Как незаметно он подкрался…» — подумал Рик, глядя на подровненную бороду Промиса, на его кустистые брови и безумные глаза.
«Наверное, опять ему слышатся голоса… Он всегда так выглядит, когда слышит их».
— Давай уже что-нибудь делать, Рик! Мне нужно отвлечься!
— Хорошо, давай ставить перегородки… — согласился Рик, и ему показалось, что он поднялся со стула.
— Ну вставай же!
— Да-да, конечно… — сказал Рик и поднялся, теперь уже на самом деле.
«Забористый сегодня фунобуксид», — подумал он и направился к верстаку, где у них с Промисом были припасены листы гофрированного алюминия, из которого они собирались сделать перегородки для грузовых отсеков.
После того как доставшийся Рику «трайдент» показал, на что он способен с дополнительной турбиной, целостность упаковки дорогостоящего контрабандного товара оказалась под угрозой. Сеньор Ромеро приказал что-нибудь придумать, и Промис предложил поставить перегородки, а Рик его поддержал. Теперь пришло время воплощать идею в жизнь. Несмотря на фунобуксид, работа у Рика с Промисом ладилась. До вечера они сумели посадить на клепки все перегородки, сделав из грузового отсека подобие ячеек камеры хранения.
— Ну вот, — сказал Промис, когда работа была сделана, а в приподнятые ворота вместо свежего ветра стал проникать красноватый свет предзакатного солнца. — Все и сделали, а я думал, не успеем…
— А я не сомневался, что успеем. Вот только пушку еще надо зарядить…
— Завтра зарядишь. Утром у тебя будет время.
— Да, утром будет время, — согласился Рик и вздохнул. Пары фунобуксида давно улетучились, и ему снова хотелось выпить.
70
К себе в домик, к которому Рик за несколько дней успел привыкнуть, они возвращались после заката. Солнца уже видно не было, но света, отраженного от вытянутых у горизонта облаков, хватало, чтобы видеть тропу, колючий кустарник на обочине и руины брошенных построек.
— Ты так и не сводил меня к лагуне. А ведь обещал…
— Если обещал — свожу, — сказал Промис и отвернулся. Рик понял, что не сводит. Он уже знал, что все на этом острове идет наперекосяк.
— А вон остатки сада Гривена. Правильно?
— Правильно, — ответил Промис.
— От их дома остались одни ракушки, а сами они уплыли на Тамеокан, потом пересели на балкер и добрались до материка…
— Что за чушь ты несешь, Рик? — сердито спросил Промис.
— Что значит чушь? Ты сам мне говорил это — я только повторяю.
— Никуда они не уезжали, я их кости откопал прямо на участке. Надеялся, что найду припрятанные денежки, но нашел яму с костями и остатками одежды. Ребята Ромеро убили их, бросили в яму и забросали песком.
— Но ты же сам говорил мне, Промис! — выкрикнул Рик и даже дернул Промиса за плечо так, что затрещала его рубаха.
— Не дергай меня, Рик, — отмахнулся тот. — Да, я что-то наплел тебе, но это была моя… эта самая… самая хорошая история. Мне хотелось, чтобы старик Гривен добрался до материка, понимаешь?
— Понимаю.
— Вот он и добрался и даже звонил мне.
— Это я помню.
— Ты помнишь то, что хочешь, а я говорю то, что хочу, понял?
— Понял, Промис. Их всех убили. И семейство Гривенов, и того эльмейро…
Промис не ответил. Они молча шли мимо разросшихся кустарников миокадии, вдыхая обострившийся к вечеру аромат их соцветий.
Со стороны моря, от заполонивших побережье мангровых зарослей, доносились голоса обезьян и птиц, нехотя пререкавшихся из-за мест для ночлега.
— Скажи, Рик, а ты что же, ни перед кем ни за что не отвечаешь? — неожиданно спросил Промис, когда до их домика оставалось шагов сто.
Рик с ответом спешить не стал, ведь такой вопрос мог задать только такой же, как он, алкоголик, и ответ следовало дать полный, а не просто отшутиться.
— Я отвечаю, Промис. Я очень даже отвечаю, — сказал он и больше не добавил ни слова. Он знал, что понимающему человеку и этого будет достаточно, а всяким пустобрехам ничего не объяснишь, как ни старайся.
— Сегодня сеньор Ромеро девку привез, — сообщил Промис, поглядев на ярко освещенные окна домика.
— У меня завтра четвертый вылет, — заметил Рик.
— А у меня — нет.
Ветер сменился и стал дуть со стороны ближнего берега, донося запах водорослей и погибших на песке медуз.
Обойдя домик и оказавшись возле крыльца, Рик и Промис чуть помедлили, а затем, один за другим, вошли в жилище.
На веранде никого не было, только колышущиеся занавески и две мухи, одна из которых сидела на стене, а другая ползала по потолку. Но в комнате народу хватало. За столом сидела девка и пила чай, Гарсиа чистил пистолет, и это придавало ему вид человека, который знает, что делает.
Гильермо неподвижно сидел на стуле и, глядя на девку, думал о том, что, вернувшись на Тамеокан, к девкам уже не успеет — завтра с утра много дел.
Сеньор Ромеро занимал единственное в комнате кресло. Зажав в длинных пальцах калькулятор, он подсчитывал возможные убытки в том случае, если завтра его самолет будет сбит.
— О, сеньор Ромеро! — воскликнул Промис, как будто удивился присутствию босса.
— Добрый вечер, — сказал Рик и посмотрел на шкаф, в котором, возможно, оставалась крипка.
— Ну что, Рикки, удалось вам что-нибудь сделать? — спросил Ромеро, поднимаясь с кресла. Гарсиа и Гильермо тоже встали. Они не могли сидеть, если их босс стоял.
— Да, сэр, мы все сделали. Теперь каждая коробка порошка будет недвижима, — пообещал Рик.
— Завтра ты повезешь не порошок, а… Но это неважно…
Сеньор Ромеро закрыл калькулятор и убрал его в карман. Что бы завтра ни случилось, это его не остановит, а новых пилотов и катерщиков он себе найдет.
— Ты в порядке, Рик?
— Да, сэр, в полном порядке. Завтра вы загрузите товар и я подниму «трайдент» в небо. В этом нет никаких сомнений.
— Отлично, Рик… Гарсиа, Гильермо, нам пора. А вам, джентльмены, желаю расслабиться влегкую, не забывая, что завтра работать…
Сказав это, Ромеро направился к дверям, за ним его помощники. Рик не успел сказать «до свидания» или что-то в этом роде, как дверь захлопнулась и они с Промисом остались одни, не считая двух мух на веранде и девки, которая пила чай.
Рик тотчас подумал, что неплохо бы залезть в шкаф и выпить оставшейся крипки, а Промис вдруг бросился к девке, сбил ее на пол и принялся срывать одежду.
— Да пусти же, придурок!.. Я за этот лифчик восемь песо отдала! — завопила она. Рик, не обращая внимания на эту свалку, быстро прошел к шкафу и, открыв его, увидел заполненную на четверть бутылку. Времени наливать у него не было, поэтому он сделал несколько глотков, поставил бутылку на место и осторожно прикрыл дверцу.
— Я все оплачу… Я все тебе оплачу… — донесся с пола дрожащий голос Промиса.
Рик взял со стола печенье, вышел на веранду, снял ботинки, положил печенье на тумбочку и лег на кровать не раздеваясь, Он давно заметил, что если положить рядом с кроватью что-то сладкое, утром просыпаешься бодрым и сытым.
— Ты, сука, заплатишь за эти чулки! Они обошлись мне в четыре песо!
— Я все оплачу…
— Покажи деньги, урод!
— Поверь мне, крошка, все здесь… Я ничего не трачу, я только коплю…
Рик вздохнул. Он и не подозревал, что Промис так падок до женщин. Редко встречалось такое, чтобы человек, так сильно преданный выпивке, причем любой, все еще хранил верность старой доброй мужской доблести. Но Промис оказался именно таким.
