Вадим Полищук - Лейтенант Магу
— Как и везде,
Алекс резко остановился и развернулся. Не ожидавший такого солдат, чуть не налетел на него.
— С понедельника я — полноправный командир роты, и я буду решать, кого казнить, а кого миловать, но информация мне нужна сейчас. Понял?
— Так точно, господин лейтенант!
— Тогда повторяю вопрос, как тебе здесь живется?
— Плохо, господин лейтенант, — понурился солдат.
— Иди за мной, — приказал Алекс, — и рассказывай.
Плотина молчания рухнула, известия о местных делах потекли потоком.
— При прежнем ротном мы положенных денег совсем не видели. При нынешнем стали давать, так унтера отбирают.
— Как отбирают? — опешил Магу.
— Если им денег не дать, они на грязную и тяжелую работу ставят, а потом сами же за неопрятный вид и наказывают. А если дать, то могут совсем от работы освободить.
— Все этим промышляют?
— Нет, не все. Наш промышляет.
— Фамилии, — потребовал лейтенант.
Коновал назвал.
— Фельдфебель с каптерщиком воруют?
— Воруют. Все обмундирование по два срока носим. А то и по три. Вся каптерка гнильем завалена, а заплачено, как за генеральское сукно.
— Откуда знаешь?
— Так все это знают, они особо и не таятся.
— Тогда почему Заматаев при проверке ничего не обнаружил?
— Они его вокруг пальца обвели. В штуках сверху хорошее сукно, а под ним — гнилое. Сегодня, пока вы в канцелярии сидели, из другой роты ранцы и ремни принесли. А как проверка пройдет, обратно отнесут…
— Понятно, — прервал солдата Алекс. — Артельщик тоже ворует?
— Тоже. Мясо в котле только при нынешнем ротном и увидели, а то все требуха какая-то.
— Вы же сами его выбираете.
— Выбираем, — подтвердил Коновал, — на кого господин фельдфебель укажет, того и выбираем. Я слышал, он к завтрашней проверке в мешки с крупой камней для весу подложил.
— Вот мы и пришли. Берешь у дежурного мой багаж и несешь сюда, по дороге еще поговорим.
— Слушаюсь, господин лейтенант! — вытянулся солдат.
— В книге значится двадцать две штуки сукна, в наличии- двадцать две. Извольте убедиться, господин лейтенант.
Алекс пересчитал сукно и убедился, что его, действительно, двадцать две штуки.
— А подайте-ка мне во-он ту штуку. Нет, не эту, а которая под ней.
Каптерщик малость побледнел, но требование лейтенанта выполнил. Алекс начал разматывать сукно. Под несколькими слоями хорошего нашлось гнилое.
— Надо же, сгнило, — удивился каптерщик.
— Когда же это оно успело сгнить, если лежит здесь меньше двух лет?
— Так ведь всякое бывает, господин лейтенант.
— Бывает, — начал заводится Алекс. — А давайте-ка и остальное проверим.
На этот раз черед бледнеть пришел капитану Заматаеву, из двадцати двух штук, более или менее пригодными были только шесть, остальные никуда не годились.
— Это что, тоже случайно сгнило?! — накинулся на каптерщика Магу. — У кого воруешь?! У своих воруешь! На каторге сгною, скотина!
Осознав всю серьезность своего положения и решительный настрой офицера, каптерщик бухнулся на колени.
— Не губите, господин лейтенант, я не хотел!
— Не хотел?!
Алекс метнулся к полкам с солдатскими ранцами, с четвертой попытки нашел нужный.
— Почему здесь стоит клеймо третьей роты? Он сюда тоже случайно попал?
Синий чернильный штамп на коже был весьма расплывчатым, но тройку в номере роты различить можно было. Ранец полетел в каптерщика, но тот успел увернуться. Алекс, тем временем, нашел еще один чужой ранец, и еще один… Когда перебрав едва ли четверть ранцев, лейтенант нашел восемь с чужим клеймом, капитан, похоже, сам был готов упасть в обморок.
— Думаю достаточно, господин капитан, мне все ясно. Я требую опечатать каптерку и вещевой склад роты, изъять у каптерщика ключи, а его и фельдфебеля взять под стражу. Дальнейшую ревизию должна проводить комиссия, назначенная командиром полка.
Поборов минутную слабость, Заматаев решительно шагнул к каптерщику и протянул руку.
— Ключи!
Получив требуемое, капитан запер каптерку, опечатал ее и склад. После этого оба офицера отправились в штаб батальона. За ними два солдата-конвоира вели до смерти перепуганного ворюгу. Едва успели сделать несколько шагов, как Алекс остановился.
— А давайте-ка заглянем на продовольственный склад.
— Зачем? — буквально простонал Заматаев.
— Боюсь, что у меня есть для вас еще один сюрприз. И опять неприятный.
Здоровенный серый булыжник отыскался в первом же мешке с крупой, куда лейтенант запустил руку. На этот раз капитан начал действовать сам. Указав на артельщика, он приказал солдатам.
— Взять его!
На двери склада появилась печать, а идущая к штабу процессия пополнилась еще одним участником против его собственной воли.
Выслушав обоих офицеров, подполковник Толстокряков мысленно порадовался, что не сунул своего протеже в этот гадюшник. О том, что в хозяйстве Гримасова не все ладно, он, естественно, знал, но представить себе не мог, насколько все обстоит плохо. После этого комбат впал в раздумья. С одной стороны, не хотелось поднимать шума. С другой, вскрывать этот нарыв все равно надо. С третьей, хоть сам он к этому воровству был непричастен, его комиссия тоже может тряхнуть. Взвесив все обстоятельства, комбат махнул рукой, полковником ему все равно уже не стать, а известия о происшедшем в Текуле получат, самое позднее, к вечеру. Тогда вопросов к нему станет еще больше.
— Пишите рапорты, они будут немедленно отправлены в штаб полка. Этих — на гауптвахту до выяснения.
А фельдфебеля так и не нашли. Сбежал, сволочь, едва почуял, чем все может закончиться для него.
Глава 10
Алекс раздраженно захлопнул книгу учета ротного имущества. За последнюю неделю он досконально изучил ее от первой и до последней заполненной страницы. Она ему уже по ночам снилась! Комиссия насчитала суммарную недостачу на три с лишним тысячи. Из них на долю Гримасова пришлось меньше шестой части, он только деньги на водку брал из ротной кассы. Остальное натворили беглый фельдфебель со товарищи. От бывшего фельдфебеля в Катериновке остался богатый дом с крепким хозяйством, а в нем жена, теща и еще пятеро ребятишек.
Проклятие! Нет, не так он представлял свою деятельность на новой должности. Вместо боевой подготовки приходилось по нескольку раз пересчитывать солдатские подштаники и нательные рубахи, перемерять расползающееся в руках гнилое сукно. К тому же под шумок Алекс сдал комиссии унтер-офицеров, вымогавших деньги у солдат. В этот раз рядовые молчать не стали, и все замазанные в этом деле унтера отправились в хозяйство, которым до перехода в охотничью команду руководил фельдфебель Грушило, где и ожидала решения своей дальнейшей участи. А как можно управлять ротой, где половина младших командиров отсутствует?
Дальше терпеть такое положение было нельзя, надо было что-то делать, причем быстро и решительно. Алекс вышел из ротной канцелярии и отправился к комбату. Подполковник Толстокряков пил водку. Не один, конечно, а с штаб-капитаном из Текуля — председателем ревизионной комиссии. Оба уже успели изрядно набраться. В момент, когда Алекс появился в кабинете Толстокрякова, председатель жаловался подполковнику на тяготы штабной службы и вечные придирки полкового начальства. Первым заметил Магу комбат.
— А вот и он пожаловал! Что ты там про него говорил?
Председатель обернулся, сфокусировал взгляд на Алексе и ткнул в него пальцем.
— О-он кашу заварил. Три тыщи! Где взять? Никто не знает. И что делать никто не знает. А расхлебывать мне-е…
— У меня есть предложение по выходу из сложившейся ситуации, — вклинился в пьяную болтовню Алекс.
Менее пьяный комбат, заинтересованно уставился на своего офицера.
— Излагай.
— Я могу полностью покрыть недостачу, как наличными, так и закупив недостающую амуницию.
От такого заявления оба собутыльника даже немного протрезвели.
— У тебя есть три тысячи? — поинтересовался Толстокряков.
— Нет. Но я могу попросить у папы.
— Хотел бы и я иметь такого папу, — пробурчал под нос штаб-капитан, но вслух поддержал предложение лейтенанта. — А что, это был бы самый лучший выход для всех.
— То есть ты не против?
Председатель утвердительно кивнул.
— И я не против, но нужно еще Новославского уговорить.
— В таком случае, — влез в разговор старших офицеров Алекс, — я прошу вашего дозволения на поездку в Текуль.
— Ты мне лучше скажи, — прицельно-подозрительно уставился на лейтенанта Толстокряков, — зачем тебе это нужно? Это же твое жалованье почти за пять лет!
— Я, господин подполковник, в жаловании особо не нуждаюсь, мне нужно роту в боеспособное состояние привести, как можно скорее.
