Алекс Орлов - Тени войны
— В вашей голове, дорогой друг, имеется специальное устройство. Это устройство вам внедрили, когда вы были младенцем. У детей, знаете ли, череп не совсем сформирован, поэтому проведение такой операции не составляет особого труда. — Ризен разгладил на коленях складки пледа. — Одно время мы имели доступ к новорожденным на Земле и таким образом заручились поддержкой большого количества землян. Своих союзников мы отслеживали на протяжении всей их жизни. Но не вас, дорогой Морис. Когда вам минуло полтора года, отражающий сигнал вашего процессора исчез, и мы сделали вывод, что вас нет в живых. Такое иногда случается. Но, как я теперь понимаю, это была, скорее всего, травма головы. Вы ничего не знаете о какой-нибудь такой травме в раннем детстве?
— Вы… Вы несколько озадачили меня, доктор… — Морис осторожно дотронулся до своей головы. Он не знал, верить или нет словам Ризена. — То есть вы утверждаете, что у меня в голове такая же штука, как у ваших роботов? Я что, тоже робот?
— Ну зачем же робот… Кстати, по всей видимости, вы были причастны к гибели одного из роботов серии «29-G-5». Иначе откуда бы вы знали о процессоре… Это была женщина?
— Да, это была женщина, которая убила нашего командора.
— Это Валевского, что ли? Да, ему было не устоять против такой машины. Между нами говоря, он не стоил того, чтобы на него истратили такого хорошего робота…
— Судя по вашей осведомленности, сэр, вы представляете собой довольно опасного врага Сообщества…
— Информация в наш век — это залог успеха, молодой человек, — самодовольно улыбнулся Ризен. — Ну так что насчет вашей травмы? Была такая?
— Была. Моя мать рассказывала, что приходящая няня уронила меня на пол. Понадобилось даже вмешательство врачей… Однако, сэр, я все же не склонен вам верить. Меня много раз обследовали различные медицинские комиссии — ведь я имею квалификацию пилота. Не думаю, что кто-то посадит за штурвал корабля человека с непонятным предметом в голове.
— Неудивительно, что ваши комиссии ничего не обнаружили. Процессор не увидишь с помощью каких-либо медицинских диагностических средств — его можно обнаружить только при вскрытии черепной коробки. Это на Земле. У нас же есть приборы, которые фиксируют наличие четырехмерного процессора и определяют степень поражения связей процессора с мозгом. Я предлагаю вам прямо сейчас определить состояние вашего имплантированного устройства. И это докажет вам мою правоту.
— Но ведь вы можете состряпать любые изображения и показания приборов, чтобы убедить меня, — возразил Морис.
— О, дорогой друг, это исключено. Если процессор есть, то вы его непременно почувствуете. А пока я могу назвать все признаки недомоганий, которые испытывают в подростковом возрасте те, кому в раннем детстве были вживлены процессоры. Вспоминайте, Морис: утренние головные боли, после которых приходит тошнота, доводящая иногда до рвоты. Это происходит в период с четырнадцати до шестнадцати лет. Вспомнили?
— Значит, всем этим я был обязан именно вам?
— Увы, — развел руками Ризен. — Кстати, вы не задавали себе вопрос, откуда взялся ваш двойник? Откуда, вы думаете, мы взяли вашу внешность, если не из банка генетических данных, в котором мы храним информацию о каждом объекте, перенесшем вживление процессора? Так что давайте-ка приступим, если вы, конечно, не возражаете.
С этими словами доктор отбросил с колен плед, без видимых усилий поднялся с кресла-каталки и, подойдя к стенному шкафу, выдвинул ящик. То, что он извлек из него, было похоже на кожаный шлем первых авиаторов, только с множеством различных датчиков и приспособлений. Ризен положил шлем перед Морисом, а у себя в руках оставил пульт дистанционного управления.
— Наденьте это, и все встанет на свои места, — предложил доктор и ободряюще улыбнулся.
— Тут так много проводов… — Морис неуверенно дотронулся до шлема.
— Вам понадобятся только четыре датчика — два красных и два синих.
Подавив в себе страх, Морис осторожно надел устройство на голову. Поначалу он ничего не заметил, но когда приложил к вискам датчики, внутри черепа появилась легкая вибрация. Это было очень необычное ощущение, и Морис поморщился. Заметив это, доктор радостно прокомментировал:
— А-а, почувствовали… В следующий раз не будете говорить, что я собираюсь вас обманывать. Итак, одну минуточку. — Ризен пощелкал кнопками на дистанционном пульте и вдруг воскликнул: — Восемьдесят четыре процента! Поздравляю! Можете снимать шлем, юноша…
— А что значит восемьдесят четыре процента и с чем вы меня поздравляете, доктор?
— Восемьдесят четыре процента связей процессора с вашим мозгом уцелело, а доминирующим над мозгом человека считается процессор, имеющий не менее шестидесяти процентов неповрежденных связей. А поздравил я вас с днем рождения. Тех, у кого показатели менее шестидесяти процентов, мы попросту ликвидируем…
— Что ж, в таком случае я принимаю ваше поздравление.
— Одно только мне непонятно, — продолжал Ризен, сосредоточенно потирая подбородок длинными узловатыми пальцами. — Если у вас такой высокий показатель готовности процессора, почему наш главный управляющий компьютер не опознал вас позже, когда вы оправились от вашей детской травмы?.. Послушайте, а вы, часом, не увлекались буддизмом, полетами в астрал или еще какими-нибудь новомодными течениями? Это, я вам скажу, плохо сказывается на состоянии связей процессора…
Морис молчал, не зная, что ответить, но Ризен по-своему понял его затруднение.
— Хотя о чем я говорю! — Он усмехнулся. — Вы же военный. Офицеры Легиона подобными глупостями не занимаются… Теперь дело за малым, друг мой. Мы активизируем ваш процессор и снимем всю интересующую нас информацию, а вы после активизации станете нашим преданнейшим другом.
Ризен снова улыбнулся и начал расхаживать позади Мориса, вынуждая его вертеть головой.
— Нам не нужны здесь пассивные люди. Нам нужны сторонники, активные сторонники. Кто не с нами, тот против нас — не новая мысль, заметьте. Я к чему это говорю, — доктор остановился и пристально посмотрел Морису в глаза, — я говорю это к тому, что активизацию вашего процессора нужно начинать не мешкая. Лаборатория к нашим услугам, так чего же нам ждать… Вы готовы?
— Я? — В голове Мориса вереницей пронеслись путающиеся мысли. — Да, я готов, — не так решительно, как хотелось бы, сказал он и выдавил из себя слабую улыбку.
Доктор Ризен шел легкой спортивной походкой, а за ним, погруженный в собственные мысли, следовал Морис. Они шли по бесконечным коридорам, вдоль стен которых тянулись толстые пучки кабелей.
При виде Ризена охранники, стоявшие возле каждого поворота, звонко щелкали каблуками, а он в ответ лишь дергал головой и продолжал свое стремительное движение.
Наконец все переходы закончились в прозрачном пластиковом колпаке, оказавшемся дезинфекционным предбанником. К Морису и доктору Ризену тотчас вышли служащие в стерильных масках и комбинезонах из плотной белой ткани. Они помогли прибывшим переодеться в точно такую же одежду и проводили их в помещение с высокими потолками. Здесь находилось множество сотрудников, занятых разнообразной работой.
Пестрота разноцветных огней, мигавших на широких настенных панелях, поражала взор. Через весь зал тянулся ряд высоких пирамид, плоскости которых были покрыты ребрами охлаждения.
На вершинах этих конструкций находились площадки с гигантскими вентиляторами, которые гнали воздух на охлаждаемые корпуса. Все остальное пространство зала, за исключением проходов для персонала, тоже было занято электрическими шкафами, панелями и пучками световодов.
Мориса подвели к странному сооружению, имевшему вид куба. Сопровождающие с трудом открыли тяжелую дверь и остались стоять в ожидании. Морис вслед за Ризеном шагнул в куб. Внутри он увидел большое анатомическое кресло наподобие кресел для пилотов. В изголовье кресла располагался зеркальный колпак, к которому было подведено множество проводов от громоздких приборов, стоявших вдоль стен тесноватого бокса.
Совершенно не зная, как все обернется после активизации его процессора, Морис решил всеми известными способами бороться за контроль над собственным мозгом. И главный способ подсказал ему сам доктор Ризен.
— Занимайте место… — Ризен сделал приглашающий жест. В маске, закрывающей лицо, и в белом мешковатом комбинезоне он выглядел одним из сотрудников, сопровождавших Мориса.
Когда Морис расположился в кресле, с него сняли маску и закрыли лицо прозрачной полусферой с отходившими от нее гофрированными трубками. Стало понятно, что активизация будет проводиться под наркозом и надеяться на собственное сознание бесполезно. Мориса окатила волна страха, все тело покрылось испариной. Он надеялся с помощью глубокой медитации спасти себя от превращения в зомби…
