"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Респов Андрей

Я поднёс связанный узел к одному из новых Ключей и вложил его в сферическую полость. Никакой реакции. Поднёс оружие, крепко обхватив за рукоять, к своему Средоточию. Слабый всплеск свечения! Ну-ка… Я подцепил крайнюю нить своего Средоточия и аккуратно потянул её к узлу. Тот при её приближении задрожал и начал вращаться на месте, а когда струна коснулась его, стал наматывать, как клубок и засверкал всеми цветами радуги. Материал Ключей нагрелся. Я почувствовал жар кожей лица, так как уник не позволил ощутить подъём температуры руками.

Широко раскрыв глаза и затаив дыхание, я целую минуту наблюдал рождение новых Ключей. Повторить то же самое со вторым клинком было уже делом времени.

И вот я стою, держа в руках Ключи Матери и Сына, первый артефакт, сделанный самостоятельно бессмертными в этом мире. И не заметил, как вышел из горизонта. Несмотря на терморегуляцию уника, ощущение было такое, что всё тело покрыто капельками пота. Лихорадочно бухало в груди. Осталась последняя проверка на пригодность новодела.

Сложив весь инструмент со старыми Ключами в инвентарь, сделал три глубоких вдоха, чтобы унять дрожь в руках и успокоиться.

Вцепился в рукояти Ключей, как утопающий хватается за верёвку, брошенную с борта корабля. Медленно поднял руки над головой и резко рассёк пространство перед собой.

В полумраке мансарды привычно появился проход в первый горизонт, ничуть не хуже старого. Решительно шагнул в серое марево. Проверять так проверять! Едва пересёк границу реальности, Средоточия новых Ключей вспыхнули ярким светом. В ладони, словно раскалённые иглы вонзились стремительно удлиняющиеся струны. Из маленьких узлов Средоточия в мгновение ока превратились в фантасмагорических морских ежей.

Дикая боль пронзила всё тело, мне казалось, что уник горит на мне и стекает расплавившимся металлом, прожигая кожу, мышцы и кости. Хотя глаза мои видели иную картину.

Всё было в целости, лишь струны от Средоточий лучами устремились, просвечиваясь через броню уника, сначала к локтевым, затем к плечевым суставам, заставляя меня уже не выть, а орать в голос от страшной боли. Каждая клеточка, каждый сантиметр тела бились и рвались на части. Боль вместе со струнами достигла позвоночника и стала распространяться вниз. Ноги перестали слушаться. Я рухнул на колени. Безумная мысль попытаться прервать мучения, уйдя добровольно из жизни, не получила реального воплощения. Рук, что судорожно сжимали ключи я уже не чувствовал. И тогда, теряя сознание и последнюю способность здраво рассуждать, я активировал Среднее Исцеление и от отчаяния — Возрождение. Вместе с болью меня покинуло и сознание, падая, я успел уловить момент возвращения в реальность…

— Мастер Холиен, мастер Холиен!!! — чей-то отчаянный крик ворвался в вязкий туман моего безвременья. И следом лицо обхватили чьи-то холодные и мокрые ладони. С великим трудом я разлепил веки и прошамкал жёстким, как наждак, языком.

— Хррр, жто, хто.?

— Это я, Тоша! Мастер Холиен, там маму схватили, Гуггенхайма. Полный дом северян. И… Ведьмы… — я, наконец, рассмотрел плачущее лицо дочери Маттенгельд.

— Гха! — я сплюнул на пол комок какой-то бесформенной слизи, — Ковен? — встал, шатаясь на нетвёрдых ногах. Силы постепенно возвращались ко мне. Я был жив! Экспериментатор хренов… Надо же, расслабился. Мыслитель, ммать… Артефактор-хренактор.

— Много их?

— Ой, да. Мама, как врываться стали, на кухне была, меня к вам наверх послала. А вы…

— Всё понятно. Спрячься в мансарде. Вниз ни под каким видом не спускайся. Братья где!

— За сараями, у них там есть место.

— Уже дело, значит, внизу только Хейген и Гуггенхайм. Ну, ссучки…

Я активировал коммуникатор:

— Инфа, у меня форс-мажор. На подворье заявились Ведьмы из Ковена. Попробую разобраться сам. Есть риск подставить родных. Возможно, придётся соглашаться на их условия. Поэтому слушай…

— Всё поняла, мастер Холиен. Через двадцать, максимум тридцать минут будем в посёлке. Продержитесь! — и отключилась.

Вот же… Я заметил, что всё ещё сжимаю в кулаках Ключи и взмахнул правой рукой. Кованое чугунное навершие перил лестницы, словно сухой осенний лист, без всяческого усилия отделилось от основания и, зазвенев, покатилось по лестнице.

Моё лицо озарила улыбка, больше похожая на оскал.

Глава тринадцатая

Тоша споро покинула мансарду. Девочка на удивление действовала собранно и без паники. Школа Маттенгельд…

Я высунулся в слуховое окно. Дождь закончился, но в воздухе всё ещё висела противная морось. Площадка перед крыльцом подворья хорошо просматривалась. За забором тут и там маячили стражники Ковена, на самом подворье — в основном северяне, конные и пешие, числом, пожалуй, что и не менее трёх десятков. Несколько групп Ведьм Ковена насторожили: уж очень они напоминали упокоенных нами у Станции виндиктов. Мелькали и чёрные рясы Цензоров. Да ещё вели себя абсолютно по-хозяйски, суя свои любопытные носы куда ни попадя. Такими темпами они детей гномы быстро отыщут…

Среди северян было много знакомых лиц. Уж не хирд ли товарища моего закадычного Эйрика Свенссона? Плохо… Так бы можно было всех, последовавших ко мне в гости, однозначно записать во враги. И действовать не оглядываясь. Теперь же придётся разговаривать…

На лестнице послышался топот сапог и лязг оружия.

Мда… только хрен я без разведки теперь полезу! Через полчаса тут будет Термоядерная Ведьма на своём дронистом помеле, и сдаётся мне, что если она увидит здесь кровавый замес, то сможет подключиться с ходу. И живыми из гостей не уйдёт никто… Да и подворья как такового у меня может не остаться. А это значит, что про это место можно будет однозначно забыть навсегда. А я этого не хочу. Хейген и Гуггенхайм заслужили спокойную старость! Вот от этого, пожалуй, и будем отталкиваться.

Я активировал капюшон с полумаской на унике. Не хватает ещё схлопотать шальную стрелу от не в меру впечатлительного северянина, когда он увидит мастера Холиена, всего покрытого непонятной серой кожей. Покатая крыша была влажной, и я чуть не сверзился, поскользнувшись на краю, открывая Ключами астральный проход.

Здесь, на первом горизонте, спрыгнул и почти в полной тишине, подняв небольшое облачко пыльного праха, что толстым слоем покрывал землю серого мира, решительно прошёл сквозь стену прямо в главный зал подворья. Скорее всего, все основные действующие лица расположились именно там. Вот и поглядим, кто к нам пожаловал.

Аккуратно высунулся в реальность, выбрав место рядом с печью, занимающей большую часть кухонного угла. Густая тень в этом месте прекрасно скрыла щель выхода. Усмехнулся краешками губ. Прямо как домовой, честное слово…

А вот и гости! Не очень-то и удивлён…

За обеденным столом заметил нахмуренных Гуггенхайма и Маттенгельд. Гнома была в испачканном мукой переднике и нервно теребила в руках какую-то тряпицу. Алхимик сидел сгорбившись, опустив голову к столешнице. Рядом на лавке присоседились два дюжих северянина, заросшие бородами по самые глаза. Охрана, значит… ну-ну…

Посреди зала, на одном из стульев, в окружении ещё одной группы виндиктов, сидела в позе повелительницы мира Великая Вельва Севера Сигурни Рагнарссон. Рядом с ней суетилась знакомая миловидная служанка, подавая кюне что-то в высоком оловянном кубке. За спинкой стула застыл Эйрик. Его рыжая шевелюра намокла от дождя и облепила голову, делая его вид печальным и скорбным. Да и по выражению лица побратима было понятно, что творящееся на моём подворье ему не по нутру.

Северянин всё время косился на шепчущихся виндиктов, презрительно кривя губы.

Я огляделся повнимательнее. Северяне, что сидели рядом с моими родными, точно были не из хирда Свенссонов. Таких бы головорезов я запомнил надолго. Тем более эти, какие-то грязные и нагло сгребающие с обеденного стола нехитрую трапезу, к которой так и не успел притронуться старик — Алхимик. Какие невежливые ребята. Видимо, наёмники или дальние родственники Свенссонов… а ведь ни Хейген, ни я этих гостей за стол не приглашали. Бородачи то и дело пихали локтями то гному, то гоблина, похохатывая и скалясь щербатыми ртами.