Вячеслав Шалыгин - Остров Z
– Получается, вы нашли, что искали, но и это оказалось ложным следом, – выдал Хромов первый комментарий, обращаясь к Шаману.
– «Ложнее» некуда, – Шаман вздохнул и взглядом указал на потемневшее от времени зеркало с затейливым орнаментом по краям, висящее справа от входа. – Оно бесполезно, так же как и вода. То есть запустить процесс зеркала могут, остановить – нет. Теперь вся надежда на луну. Или добьет, или вылечит.
– Я не доживу, – проронила Наташа.
– Брось, – Бажов обнял ее за плечи. – Надо продержаться.
– Меня колбасит в полный рост! – нервно ответила девушка. – И выгляжу…
Она искоса взглянула в зеркало, резко отвернулась и спрятала лицо в ладони. Тимофей попытался погладить ее по голове, но тут же бросил эту затею. В пальцах у него остались несколько крупных прядей Наташиных волос. «Процесс», как выражался Шаман, определенно шел полным ходом.
– Мне тоже не по себе, – делано бодрясь, сказал Шаман, – но это не повод для печали. В конце концов все там будем. А пока мы здесь, шанс у нас имеется.
– Какой, к черту, шанс?! – Наташа захлебнулась рыданиями. – Лучше заткнись! Заколебал уже со своими шансами!
– Спокойно, спокойно, – Бажов прижал девушку к себе. – Мы что-нибудь придумаем, обещаю.
– Или за вас придумают, – вдруг проронил рядовой Стасенко. – Командир, взгляни.
Хромов выглянул в окно. Обстановка снаружи существенно изменилась. В поле зрения больше не было зомби, зато во множестве мелькали ополченцы. И было похоже, что они имеют нешуточный интерес к дому, приютившему военных и вольных ходоков. Настолько нешуточный, что даже притащили к дому «РПГ-18». Что вдруг на них нашло, было совершенно непонятно.
– Я не пойму, зачем здесь «Муха»? – Стасенко тоже заметил гранатомет.
– Что? – почему-то вздрогнул Шаманов.
– На прицел нас взяли, – спокойно пояснил снайпер. – Из гранатомета целятся. «Муха» называется.
– А-а, – Шаманов тоже выглянул в окно. – Кто-то нас продал.
– Вон тот, – Стасенко указал влево. – За столбом прячется. Он видел, как Охотник вашего друга в дом уводил. Он Федорову и доложил.
– Сева, блин, – Шаман вздохнул. – Как думаешь, Стасенко, лупанут?
– С них станется, – снайпер кивнул.
– Пока наши рядом, не посмеют, – возразил Хромов.
– А что им наши? Ополченцы ведь не знают, что мы здесь окопались. И Кудашов не знает.
– Значит, надо об этом сказать! – Хромов приоткрыл окно. – Эй, ополченцы, говорит лейтенант Хромов! Сдать назад, убрать гранатометы!
– Хромов! Это я, Федоров! Что ты там забыл?
– Погреться зашел! Уведи своих людей, Сергей Иванович, от греха подальше! Мои бойцы нервничают, когда в них целятся!
– А мои – когда на них зомбаков натравливают! К тебе и твоим людям претензий нет, Хромов! Уходите! Кудашов на Первомайской улице вас ждет!
– Со мной еще гражданские!
– Нет, Хромов, они не с тобой, не передергивай! Они вообще ни с кем! Уходи, а с остальными я разберусь!
Хромов закрыл окно и обернулся.
– Короче, все ясно. Федоров решил, что зомбаков кто-то натравил… – лейтенант выразительно взглянул на Охотника. – И теперь намерен сжечь этого кукловода, пусть даже вместе с окружающими.
Хромов кивнул Бажову.
– Понять его можно, когда еще такой шанс выпадет, – проронил Охотник. – Если пойдете, счастливчика с собой прихватите. Ему еще жить.
– Это правда? – Хромов испытующе посмотрел на Охотника.
– Что?
– Что натравил.
– Как ты себе это представляешь?
– Зомбаки действовали слаженно, будто бы ими кто-то командовал.
– Мертвяками? – Охотник хмыкнул. – Если у тебя крышу ураганом сносит, а у соседа нет, это что означает, сосед ураган на тебя натравил? Я не Господь Бог, стихиями неразумными командовать не умею.
– Ладно, условно поверим, – Хромов обернулся и подозвал Фомина. – Занимай позицию на чердаке. Стасенко, здесь располагайся. Дернутся, валите гранатометчика, а потом всех, кто высунется.
– То есть впрягаемся за будущих духов? – недовольно спросил Фомин.
– Впрягаемся, – Хромов твердо посмотрел ему в глаза. – Есть возражения, товарищ сержант?
– Никак нет, товарищ лейтенант, – Фомин выдержал холодный взгляд командира и после многозначительной паузы добавил: – Пока.
– Этого хватит, – спокойно произнес Хромов. – Разберемся с Федоровым, и свободны. Оба.
– Дело принципа, – вмешался Стасенко, смягчая тональность разговора. – Какой-то ополченец вздумал законные власти на шомполе вертеть. Куда это годится?
Фомин задумчиво взглянул на Стасенко и нехотя кивнул.
– По местам, – приказал Хромов.
– И в голову цельтесь, – вдруг подсказал Охотник. – Иначе они через пять минут снова в строю будут.
– Это как так? – удивился Фомин. – Как зомбаки?
– Один в один, – Охотник кивнул.
– Брешешь, дядька.
– Собаки брешут, племянник. А я говорю, о чем знаю не понаслышке. Проверено шестнадцать раз.
– Подтверждаю, – сказал Бажов. – Помните, я рассказывал о Колобке? Ему двенадцатым калибром в грудь, а он через полчаса уже бегал, как зайчик.
– Вот-вот, – Охотник одобрительно покивал. – Говорю же, есть у этих оборотней некоторые свойства зомбаков. Откуда взялись – не скажу, не знаю, но есть.
– У тебя, говорят, тоже немало талантов, – Фомин покосился на Охотника. – И всякие такие… странные имеются. Нет?
– Мало ли что говорят. Одно дело, когда впустую говорят, а другое – когда сказанное на практике проверено. Чего ты меня бодаешь? Не веришь, сам убедись. Вон торчит архаровец за деревом. Стреляй.
– Выстрелю, – Фомин ухмыльнулся. – Когда приказ будет.
Сержант ушел в сени, где находилась лестница на чердак, а оставшиеся у окон Хромов и Стасенко сосредоточились на наблюдении за потенциальным противником. Охотник тем временем сдал назад и занял свое место в ряду гражданских.
– Все-таки странное дело, – негромко проговорил Шаманов, склоняясь к Охотнику. – С тобой, допустим, почти все ясно, а каким образом ополченцы заимели отдельные свойства зомбаков? Непонятно. Возвращение с того света они не проходили, это точно. Натренировались, что ли?
– Вряд ли, – Охотник отрицательно покачал головой.
– Тогда в чем тут дело? Может, в ослабленном действии зеркал? Ну, знаешь, как вакцина действует. Тимофей, скажи.
– Ты имеешь в виду вакцинирование ослабленными штаммами?
– Наверное. А что, если Федоров применил нечто в этом роде? Только укусили человека, он ему сразу зеркало под нос. Прочихался человек – и пожалуйста, иммунитет у него на всю оставшуюся жизнь.
– Будь все так, никто не переродился бы вообще, – возразил Охотник. – Все хоть раз в день смотрятся в зеркало. Но это никому не помогло. Все укушенные превратились в нежить. Кроме федоровских.
