Вадим Мельнюшкин - Окруженец. Затерянный в 1941-м
– Огюст, а что вы захотите за горючее и прочий хлам из этой ведомости?
– Хотите подпитать свою транспортную артерию? – все так же хитро улыбается тот. – Ну бензин и смазка, это понятно, но зачем вам русские запчасти?
– Есть несколько советских машин, но они не на ходу, правда, я совсем не знаю, что нужно для их починки, но машин у нас не слишком много, а добра у вас здесь…
– Ну, вы на все то, Пауль, карман не раскрывайте, мне же что-то и приходовать надо.
– Ну вот это, – указал я на самую «вкусную» пачку бумаг, – можно и оприходовать, здесь ничего интересного нет.
– Не скажите, для вас, может, и нет, а кое-кто другой может заинтересоваться. Могу уступить центнеров сорок-пятьдесят не самых дефицитных продуктов, круп например, а сам из этих списков что-нибудь подберу.
– Я надеюсь, там не будет ничего такого, из-за чего нам накинут петлю на шею.
– Побойтесь бога, если бы я занимался такими делами, дожил бы я до таких лет и советовали ли вам иметь со мной дело? Тем более что вы сможете все проверить. Доверия не купишь. Еще по бокалу?
– Нет, давайте сначала подобьем тоннаж и объемы – машин у нас не так и много, меньше десятка на ходу. Боюсь, за один раз все забрать не удастся, а время нас, как я понимаю, поджимает.
– Да, неплохо было бы управиться за неделю. Вы можете вызвать машины или требуется ваше присутствие?
– Надо ехать в Витебск, наши машины сейчас приданы одной из рот Тодта, что ведет там работы. Попробую выехать прямо завтра, если доктора разрешат.
Максимум, что я мог предоставить, это восемь грузовиков разной грузоподъемности, немало, конечно, но за одну ходку всего не забрать. Мезьер сам предложил, чтобы свою долю я увозил первым, он не укладывался в сроки по подготовке склада в Кракове. Я не гордый, неизвестно, удастся ли второй заход провернуть – боязно, но на месте сориентируемся. По всему выходило, что свою долю забрать смогу, даже немного остается. Может, чем удастся с немецких складов поживиться. Мой вопрос не застал интенданта врасплох, похоже, он сам уже прикидывал, чего бы такого мне впарить.
– Даже не знаю, что вам предложить, у меня тут строгий учет, знаете ли. Хотя… Есть пара центнеров, может, даже чуть больше, где-то килограмм сто двадцать маргарина, но сразу предупрежу, что он загрязнен. Неудачная партия, слегка попахивает керосином, химики что-то перемудрили, но в целом вполне съедобен. Я бы, конечно, сам есть не стал, но варварам сойдет. Он уже списан, но пока на всякий случай хранится на складе. А больше вроде и ничего.
Так я тебе и поверил, если бы меня не раскрутил на транспорт, можно было еще чего поиметь, но будем надеяться, что возьмем трофеями. Если, конечно, этот хитрован не перестрахуется и не отправит первой партией всякую фигню.
– Все, Пауль, заканчиваем, скоро уж и ночь на дворе. Заработались мы с вами. Когда работа интересная, не замечаешь, как время летит. Еще по бокалу, и домой.
Теперь я кочевряжиться не стал, мы добили бутылку, что Мезьера совсем не огорчило, думаю, у него есть еще. И не одна.
Глава 10
Ночь прошла не менее хреново, чем предыдущая. Порезы практически затянулись, поэтому перед визитом в госпиталь растер лицо прямо через бинты, хоть таким образом немного разбередив ранки. Все равно будет подозрительно, но я придумал, как хотя бы немного обезопасить себя.
Обер-арцту я сразу заявил, что хочу, чтобы морду моего лица обработала давешняя фройляйн. Рогге только понимающе хмыкнул и вышел из перевязочной, а его место через пару минут заняла Ольга. Или я все правильно рассчитал, или я полный инопланетный, а может, иномирный идиот, совершенно не научившийся разбираться в людях. В перевязочной никого, кроме нас нет, и ничьих, кроме женских, шагов я не слышал. Надо решаться.
– Оля…
Девушка вздрогнула, услышав свое имя, и испуганно посмотрела на меня. По ее на глазах расширяющимся зрачкам, каламбур, однако, получился, можно изучать физиологические реакции. Мучитель собачек Павлов был бы доволен. Меня же такая реакция только обрадовала. Барышня вся на нервах, а значит, это для нее не просто работа – это работа на врагов, следовательно, я прав.
– Тихо, все нормально, – надо срочно разрядить обстановку шуткой. – Я Дубровский.
Не поняла. В глазах паника. Сейчас что-нибудь натворит: либо бросится бежать сломя голову, либо накинется на меня с ланцетом, что как раз у нее под рукой.
– Извините, глупая шутка, зовите меня просто Костей. Хорошо?
Вроде начало отпускать, вон как трясет. Меня, впрочем, тоже. Адреналинчик, однако, перегорает.
– Оль, может, спиртику плеснешь, граммов двадцать.
Теперь поняла, достала какую-то мензурку и, стуча ее горлышком о край тонкостенного стеклянного стакана, бухнула сразу граммов пятьдесят. Попыталась протянуть мне его ходящей ходуном рукой, но я отрицательно махнул головой.
– Сама, мне после.
Как она его жахнула – прямо как воду. Если бы так мужик пил, сказал бы – уважаю, а женщине как-то не очень пристало. Но все равно молодец. Вторую наливала уже значительно спокойнее. Ждать, пока поднесут, не стал. Встал, перехватил из ее руки стакан, мимолетно коснувшись ледяных пальцев, и опрокинул содержимое в рот. Хорошо пошла. Но пока одной дозы хватит.
– Вы кто?
– Я же сказал – Костя. Я тут проездом. Ну не совсем, но скоро уезжать. Смотрю – красивая девушка, дай, думаю, познакомлюсь. Но сначала стеснялся, уж больно красивая и неприступная. Чисто королева. Снежная.
Мой треп, перемеживающийся довольно топорными комплиментами, да еще наложившийся на принятый внутрь организма спирт, действовал, похоже, отменно. Королева оттаивала, даже рука потеплела. Откуда знаю? Так держал я ее за руку. Примерно минуту, пока она пальцы свои у меня не вырвала, точнее, аккуратно так извлекла. Да и ладно, не хочет руки погреть, ее дело, я не настаиваю.
– Оля, у меня будет к вам одна просьба, – я намеренно менял обращения к ней то на «ты», то на «вы», расшатывал, так сказать, психологические барьеры. – Точнее, пока одна. Не рассказывайте никому о том, что вы увидите, сняв повязки. Ни немцам, ни нашим, ни родному мужу.
– О последнем точно можете не беспокоиться, я не замужем.
– Когда будете, тогда все равно не рассказывайте.
– Думаете, буду?
– А как же, если, конечно, сможете выбрать из толпы претендентов.
Точно согрелась. А уши надо шапочкой белой прикрывать, тогда они не будут так выделяться своей краснотой. Но это вторично, главное, я четко расставил акценты – «ни немцам, ни нашим», а она это приняла.
– Хорошо, садитесь, будем повязку менять.
Ольга усадила меня на стул лицом к свету. В простенке между двух окон находилось высокое ростовое зеркало, в котором мы оба отражались. Девушка, мимолетно глянув в него, поправила светлый локон, выбившийся из-под головного убора, и взялась за мои повязки.
