Рейдеры - Алексеев Михаил Егорович

В помещение связи Бутовт ходил с опаской. Там всегда что-то жужжало, моргали огоньки, слышались какие-то голоса, кто-то кого искал. Но главное – голос князя слышался, как будто он тут, где-то неподалеку. Возможно, в соседней горнице. В общем, определенно колдовство. Но очень полезное. Чуть позже вождь с удивлением выслушал благодарность от связиста за этот выбор в отношении помощника. Оказывается, юноша оказался слаб только телом, зато остр умом. Он быстро осваивал новое ремесло и не собирался останавливаться на этом. Бутовт знал, что связист занимался с помощником освоением программы стандартной княжьей школы. И сейчас, одетый в форму княжеского войска, подпоясанный ремнем с кобурой, в которой, все знали, находится выделенное княжьим людям чудо-оружие, он уже совсем не смотрелся убогим.

– Сообщение в Центр отправил. Могу я чемлибо помочь?

Связист был вооружен другим чудо-оружием, висевшим у него за спиной и называемым карабином.

Все с сомнением посмотрели на него. В этот момент, огибая крепость за пределами дальности полета стрелы, к нурманам подошла группа, возвращающаяся из деревни.

Навстречу им вышел статный рыжебородый воин в относительно неплохом доспехе. Эти подробности Бутовт рассмотрел в бинокль, который передал ему воевода. Нося на себе княжеский доспех, все остальные, изготовленные не в княжеских кузнях, он с полным правом называл плохими и очень плохими. Очень плохим он считал кожаный доспех. Добавление элементов из железа выводило доспех в ранг «плохого». Вот этот как раз был хорошим. То есть ислючением. Он был полным комплектом. Шлем с личиной, ламиллярный доспех с кольчугой до колен под ним, поножи, наручи и прямой меч в ножнах на поясе. Качество доспеха с расстояния оценить было невозможно, но само наличие всего комплекта подразумевало, что это явно не простой воин.

– Борис сын Павла! – внезапно окликнул связиста воевода. – А ты из своего оружия можешь достать во-он того воина?

И он указал именно на того рыжебородого в хорошем доспехе, который уже перекрикивался с подходившими воинами.

– Попробовать можно, – с сомнением в голосе ответил тот, снимая с плеча мосинский карабин. – А какое здесь расстояние?

И поправился, видя, что его вопрос не понят:

– Ну, сколько метров до него? Приблизительно.

Воевода и вождь непонимающе переглянулись. Выручил полусотник:

– Здесь примерно четыре сотни шагов.

– Ага! Примерно триста – триста пятьдесят метров, – укладываясь на бетон площадки, пробормотал Борис сын Павла. – Блин! Сколько же я не стрелял? Не считая сборов перед поездкой сюда, лет тридцать с гаком. И стрелял из АКМа. А тут ветерок еще! Хрен поймешь откуда.

Расположившись поудобнее, прижал цевье карабина к бетону зубца и, тщательно прицелившись, затаив дыхание, потянул спуск. Неожиданно для всех и его в том числе грохнул выстрел. Карабин ощутимо ударил в плечо.

«Плотнее надо прижимать!» – сделал для себя вывод Борис. И посмотрел на цель. Цель падать и не думала. Цель даже не поняла, что ее жизни что-то угрожает. Ну, грохнуло что-то в крепости, так вон она – далеко. Несколько нурманов оторвались от работ по изготовлению штурмовых принадлежностей и тоже просто взглянули в сторону крепостных стен.

– Куда хоть пуля попала? – тщетно поинтересовался у окружающих Борис. – Блин! Дайте бинокль Янису.

Воевода с сомнением посмотрел на связиста – в своем ли уме человек? Такой хороший и важный прибор отдать самому никчемному воину?

– Дайте бинокль Янису! – уже не попросил, потребовал Борис, приподнявшись на локте.

Воевода, еще раз с сомнением взглянув сначала на связиста, а потом с еще бóльшим на его помощника, все же протянул последнему ценную вещь.

– Смотри, Янис! Наводишь его во-он на того мужика, смотришь сюда. Если плохо видно, крутишь вот это колесико, потом вот это. Ты должен видеть мужика как своими глазами, только близко. Попробуй!

Надо отдать должное, то ли Янис от природы был хилым, но смекалистым, то ли поднабрался ума от связиста, но разобрался он быстро.

Связист продолжил:

– Смотришь не на мужика, а как бы рядом. Я выстрелю, пуля ударит в землю, и возникнет маленький фонтанчик земли. Вот место это ты должен заметить и сказать мне – сколько шагов вправо или влево, ближе или дальше я попал. Понял?

Янис кивнул головой, но во взгляде его уверенности не было.

– Смотри! Стреляю!

Через секунды опять неожиданно грохнул выстрел.

– Ну! Куда пуля упала? – с нетерпением в голосе спросил Борис. То, что он не попал, видно было и так. Рыжий уже беседовал с одним из подошедших воинов.

– Слева! Три… нет – два шага, – ответил помощник, не отрываясь от бинокля.

– Дальше, ближе? – уточнил Борис.

– Ближе. Шагов… восемь. – В голосе Яниса слышалось сомнение.

– Так! Ветер пулю влево сносит – от прицела два отбросить! Блин! Знал бы, что пригодится, учил бы молитвы стрелков, а не азбуку Морзе. Нашли, блин, снайпера! – бормотал связист, прильнув к оружию.

Выстрел!

– Куда?

– Прямо на мужика, но ближе шагов десять.

– Хорошо! Смотри еще!

Выстрел.

– Куда?

– Вообще не видел.

– Совсем не видел?

– Совсем!

Окружавшие их смотрели на все происходящее с интересом и недоверием одновременно. Как-то неказисто показывало себя в бою оружие князя. Все же меч или копье посерьезней будут. Надо только подойти к врагу.

– Выше, что ли, получилось? – бормотал Борис, снова прилаживаясь к оружию. – Пониже взять? Так уже всю землю исколупал. Ой, обосрусь! Стыдоба-то какая! Обойму в стоящего как мишень мужика, и ни одного попадания. Надо было прицел снайперский просить. Да кто ж знал? Нет! Надо просить замену. Засмеют тут! Как есть засмеют.

Выстрел. И связист, с надеждой взглянув на все так же стоявшего мужика, подвел итог:

– Всё! Теперь точно – обосрался! Да что ты будешь делать…

Отложив карабин и не вставая, ударил кулаком по бетону площадки, отбил руку и заскулил.

– Попал! Попал! – внезапно заорал Янис, показывая рукой в сторону нурманов.

А там возникла какая-то суета. Воин, что разговаривал с рыжим, что-то орал и пытался поднять с земли чье-то тело. Да чье? Там вариантов не было – двое их там было.

– Хорошо попал! – авторитетно заявил полу-сотник. – Раненые так не падают. Он либо мертв, либо тяжелый.

Поднявшийся связист облегченно и в то же время виновато извинился:

– Вы уж простите меня! Не моя это специальность – стрелять. Это оружие мне дано как последний шанс. Мое дело связь обеспечить – это я умею.

– Неважно! Сумел – хвала тебе! А теперь посмотрим, что мы наделали этим выстрелом, – прокомментировал полусотник, снова завладев биноклем и рассматривая суету нурманов.

В стане врагов бурлило. Тело упавшего понесли на пристань, к лодьям. И после этого нурманы начали подготовку к штурму. Неизвестно, был ли штурм спланирован заранее, или на это повлияла смерть или тяжелое ранение рыжебородого, но нурманы пошли на приступ через пару часов после этих событий. Делали они все правильно, но для правильного штурма людей у них не хватало. Поэтому все события развернулись у воротной башни и стены, выходящей к пристани.

Затея с тараном провалилась, и нападавшие быстро это поняли. И как не понять, если бронзовая башка тарана начала сплющиваться, а на воротах даже вмятины не осталось. Только краску ободрали. А вот жизни нападавших при этом защитники взяли, несмотря на умения и опыт нурманов. Однако ворота располагались так, что бить их приходилось вдоль стены, подставляя под лучников в том числе и тыл штурмовой группы. Лучники нурманов старались, конечно, не позволить обороняющимся расстреливать воинов, работающих с тараном. Однако в искусстве стрельбы из лука нурманы уступали природным охотникам, да и луки, сделанные в княжеских мастерских, серьезно превосходили нурманские. Поэтому сначала от стены, спасая свои жизни, отбежали лучники, а следом за ними и штурмовая группа, оставшись без прикрытия. К тому же обороняющиеся использовали и мощные арбалеты, от болтов которых, как было уже известно, не спасали и щиты. Поэтому, отойдя и перегрупповавшись, нападавшие решили попытать счастья на стенах и, вооружившись лестницами, устремились к крепости. Эта попытка оказалась удачнее – в трех местах они сумели зацепиться за стену. Однако воспользоваться этими возможностями нурманы не смогли. Если против родовичей, вооруженных копьями и короткими мечами, они держались достаточно уверенно и могли накапливаться за счет поднимающихся влед за ними, то прибытие к месту прорыва групп тяжелой пехоты ставило на этих попытках крест. В условиях тесноты бороться против закованных в броню и хорошо обученных бою в строю воинов нурманы не смогли. Латники их вязали ближним боем, не давая развернуться, а лучники и копейщики выбивали одного за другим. Потеряв при штурме приблизительно половину бойцов, они вынуждены были отступить. А дальше… дальше случилось то, что и должно было случиться. При отсутствии признанного лидера часть воинов пришла к мнению, что добыча слишком зубаста, и вообще они сюда пришли пограбить, а не умирать. Мертвым золото ни к чему. А поэтому нужно забирать то, что уже взято, и уходить. Бывшее единым войско на фоне неудачи и больших потерь фактически распалось на группы. А точнее на хирды.