С. Микхайлов - Мир закрытых дверей
– Ах, ваше высокопревосходительство, – с воодушевлением гоготала женщина, – я так рада встретить вас здесь! И, между прочим, у вас прекрасный вкус, потому что ресторан чудесный. Здесь по вторникам и четвергам готовят чудную форель, жаль, что сегодня не рыбный день. И как вы уютно расположились за дальним столиком – прелесть и счастье! Я вам завидую. Честно, честно! Однако, не буду вам больше мешать. И желаю всего самого лучшего вам и вашим замечательным спутникам.
На прощание она даже подмигнула министру и засеменила к своему столику в противоположную сторону зала. Николай Александрович пребывал в легком недоумении, даже повернулся к Димтру, но тот лишь пожал плечами, и тогда Зараев отдал шепотом распоряжение:
– Узнай, что это была за тетка, и сделай ей потом какую-нибудь гадость.
Димитр кивнул.
Жанну очень позабавил произошедший курьез. Ей даже захотелось улыбнуться.
– Проснулась, красавица? – вдруг произнес Николай Александрович.
Жанна встрепенулась и нехотя проговорила:
– День какой-то сегодня неправильный.
– Согласен. Тем паче некоторые гражданки бесцеремонно нарушают чужую трапезу, не сидится им на своих местах…
Внезапно Николай Александрович повеселел и резко повернулся к Димитру:
– Я вспомнил, кто она такая, эта тетка! Все отменяется: не надо гадости!
Полковник кивнул еще раз.
– А мы уже приступаем к десерту! – Николай Александрович соблазнительно объявил Жанне.
– Но мне что-то не хочется, – отозвалась она.
– Совсем нет аппетита? – спросил Николай Александрович, но при этом почему-то пристально посмотрел на Димитра. Полковник как будто что-то понял и нарисовал на своем лице зашифрованный ответ.
– Я, пожалуй, выпью минералочки, – произнесла Жанна.
– Да, да, непременно выпей! – воскликнул Николай Александрович и тут же налил в Жаннин бокал жидкость из хрустального графинчика. – Минеральная вода очень полезна. И там, куда мы скоро поедем, будет много такой целебной воды. А берется она из бурлящих источников в прибрежных скалах. Жаль, что ты никогда не видела настоящего моря, не слышала шум его волн и не пробовала купаться в его соленых водах, которые смывают, как слезы, все самое плохое, что было в жизни.
– Мы уезжаем, кажется, уже завтра? – спросила Жанна.
– Да. На полуденном поезде, – сказал Николай Александрович. – А сегодня у нас будет прощальный вечер. Я знаю, что ты любишь балы и чудесные платья, и потому вечером будет звучать музыка и придут знаменитые гости.
– Море… Оно такое огромное и мокрое… – проговорила Жанна, снова погружаясь в соленый туман своих мыслей.
– Выпей минералочки! – сказал Николай Александрович. – И потом можешь идти к машине, а мне еще нужно решить пару финансовых дел с метрдотелем.
Жанна отпила из своего бокала и молча отправилась к выходу. Николай Александрович проводил ее взглядом и затем спросил у Димитра:
– А с ней точно все будет в порядке?
– Не беспокойтесь, ваше превосходительство, – ответил Димитр.
– Тем не менее, меня очень беспокоит ее поведение. И, в частности, отсутствие аппетита в такой великолепной едальне, как эта. Ты уверен, что эти твои наркотические средства не повредят ей?
– У нас все под контролем, не беспокойтесь. Думайте лучше о предстоящем ужине и не беспокойтесь о Жанне.
– Ты повторяешься, – заметил Николай Александрович.
– А что мне еще говорить?
– Скажи, когда она забудет об Иване!
– Скоро, ваше превосходительство. Не переживайте: ученый доктор Прокопенко убедительно сказал, что на морском берегу она будет слушать шум колыхающихся волн, пить вкусное лекарство и навсегда забудет о прошлом.
Петр сидел в автомобиле и собирался перевернуть очередную страницу хлипкой детективной книжечки, когда раздался стук в боковое стекло. Шофер вздрогнул, бросил чтиво и выскочил наружу.
– Да не надо так спешить, – сказала Жанна.
– Инструкция обязывает, – проговорил на ходу Петр.
– Как будто вас выгонят с работы за это! – пошутила Жанна. Но Петр не улыбнулся, а, наоборот, нахмурился.
– Что-то случилось? – испуганно спросила Жанна.
Но шофер благородно отворил перед ней автомобильную дверь и выговорил свою коронную фразу:
– Прошу в салон, сударыня.
Жанна залезла внутрь, все с тем же необъяснимым испугом поглядывая на шофера. Он своевременно закрыл дверь и стал дожидаться министра и полковника на тротуаре. Жанна пыталась сквозь окошко прочитать Петра, но он стоял спиной и не поворачивался.
Вскоре на улице появились Николай Александрович и Димитр. Первый был в расстегнутом черном плаще, второй – в пальто мышиного цвета.
– Ну-с, теперь домой! – проговорил с особым трепетом Николай Александрович, садясь в лимузин рядом с Жанной. Димитр устроился спереди. Последним в машину забрался Петр.
– Кондиционерчик бы хорошо включить, – сказал Николай Александрович.
– Конечно, ваше высокопревосходительство, – отозвался Петр и нажал нужную кнопку на центральной консоли.
Николай Александрович повернулся к Жанне:
– Знаешь, кто пожалует к нам в гости сегодня вечером?
– Нет, – безучастно ответила она.
– У нас будет один очень важный и напыщенный человек.
– Неужто президент страны? – спросила Жанна.
– Нет, конечно же! – весело произнес министр, почти рассмеявшись. – Я говорю об Александре Федоровиче Кольцове. Я уже рассказывал тебе, что у этого человека чувство собственной важности давно перелилось через край – и ты обещала мне подыграть, дабы мы вместе немножко проучили его: ты помнишь?
Жанна мнительно кивнула.
– Так вот, сегодня вечером ты выйдешь в самом роскошном наряде, какое мы купили, и скажешь Александру Федоровичу в нужный момент, как условились: "Принцессам не интересны подковерные интриги!"
– Да, да, я помню, – вяло проговорила Жанна. Но увидев на ее лице полнейшее безразличие, Николай Александрович погрустнел и решил о своем хитроумном плане больше не говорить.
Петр через салонное зеркало незаметно наблюдал за Жанной – и ее опущенные брови и погасшие глаза заставили его всерьез задуматься о тех вещах, о которых нельзя было спрашивать.
"Что они сделали с ней? – размышлял Петр. – Почему она теперь ведет себя так неискренне?"
Лимузин остановился у парадного подъезда. Петр быстро обежал машину и открыл заднюю дверь. Николай Александрович, кряхтя, вылез наружу.
– Ну, вот мы и дома! – проговорил он.
Димитр уже стоял сбоку, косясь на двух прохожих, что шли по противоположной стороне улицы.
Последней на белый свет дневных ламп из уютного сумрака автомобиля явилась Жанна. Увидев в пугающей близости ее сонное лицо, Петр даже вздрогнул, словно то была ледяная Герда из далекой, как детство, и уже подзабытой сказки.
Жанна скользнула взглядом по тяжелому фронтону крыльца, увитому псевдоготическими сущностями и из-за этого напоминавшего многоарочный вход во храм, и почему-то не почувствовала ни того веса, который всегда давил на нее в этом месте, ни предвкушения горького запаха, что царствовал в зыбучем холле и путешествовал в громадном лифте по всем этажам дома – девушке дышалось на удивление легко, и ничто ее не тревожило.
Эти бездонные Жаннины глаза, устремленные куда-то вверх, заставили Петра вздрогнуть еще раз. Он не мог поверить, что застывшая перед ним девушка была той самой Жанной, с которой он беспрепятственно говорил о многих откровенных вещах еще каких-то две недели назад.
Швейцар в синем кителе стоял и придержал дверь.
– Прошу, Жанночка, проходи внутрь, – произнес Николай Александрович.
Девушка плавно вплыла в утробу подъезда. Николай Александрович бодро прошагал вслед за ней. Димитр указательным пальцем приказал швейцару исчезнуть. И когда пружина доводчика сомкнула челюсти подъездного входа, полковник прошептал Петру:
– Ты не волнуйся, не глазей и не думай лишнего. Потому что все будет хорошо!
– Но ведь же… – проговорил Петр.
– Все будет хорошо, – повторил Димитр и бесшумно скрылся.
Жанна уже целый час безвылазно сидела в своей спальне и страдала от безделья. За прикрытой дверью шумел коридор, словно то был широкий проспект, по которому нескончаемой вереницей ездили большегрузные пылесосы. И когда раздался стук и на пороге появилась юная служанка, Жанна обрадованно воскликнула:
– Ах, Аня, это ты!
Служанка закатила в комнату пылесос, придерживая его змеиный хобот, и проговорила:
– Придется вас потревожить.
Жанна решила не мешать и покинула комнату.
В просторном и длинном коридоре толстобокая горничная протирала марлевой тканью мебель, а другая служанка со звучным именем Олеся скрючившись в две погибели увлажняла холщовой тряпкой плинтусы и прогалины паркета между ворсистыми коврами.
Жанна вильнула вокруг оставленного на проходе ведра и направилась в гостиную. Но что-то в работе прислуги было не так, потому что раздался до скрежета неприятный голос новой управдомши:
