Сергей Палий - Бумеранг
Возникшая надпись ввергла в легкий ступор: «Гаусс-режим активен. Зарядка 56 %. 2 снаряда».
Так вот, оказывается, для чего у «Орды» второй ствол. Я-то, балбес малограмотный, думал, что это мелкое отверстие под основным калибром предназначено для шомпола. А ларчик-то с секретом оказался.
Век живи, как говорится, век дивись.
Неуловимым движением Дрой скользнул по диагонали и сбил чернокожего полковника с ног зверским ударом: попал кулаком в челюсть. Раздался отчетливый хруст вышибленных зубов. Голову Романа отбросило назад, кровавые брызги взметнулись высоко над ним. Негр грохнулся на спину, но я сразу обратил внимание, что его взгляд вовсе не стал бессмысленным. Несмотря на потерю пары резцов, он продолжал четко отслеживать маневры сталкера и не терял контроль над ситуацией.
А вот ослепленный жаждой мести и видом крови Дрой этого не заметил. Сталкер с громким криком прыгнул в надежде приземлиться коленом на грудь врагу и добраться до глотки. Он вложил в этот прыжок всю оставшуюся силу, видно, полагая, что победа над полковником как-то дезорганизует «чистонебовцев» и даст всем нам шанс. Скорее всего условный сигнал сталкер подавал для того, чтобы мы позаботились о пульте управления «нейротрясами», который оставался в руках у Латы. Откуда ему было знать, что Лата сама решила пойти против верхушки клана «Чистое небо»? Откуда ему было знать, что жертва может оказаться напрасной?
Откуда ему было знать о подлости полковника?
Грохот одиночного выстрела из табельного оружия отдельного миротворческого батальона, в котором служил Роман, сотряс холодный воздух над Янтарем. Облачко пороховых газов горячим дыханием смерти лизнуло ключицу сталкера, гильза крутящимся батончиком отскочила в сторону.
Еще в полете пальцы Дроя разжались, выпуская рукоять «десантника». Падая на полковника, сталкер удивленно смотрел в черный зрачок пистолетного дула, который миг назад обжег грудь своим свинцовым взором.
Я увидел, как из спины Дроя фонтаном брызнула багряная струя и словно бы дернула за собой все его тело. Но даже энергии пули не хватило, чтобы остановить падение массивного сталкера.
Он припечатал полковника к земле коленом и нанес сокрушительный удар локтем в переносицу. Хрящ лопнул, и кровь залила чернокожее лицо, смешиваясь со слюнями и сукровицей из разодранных десен.
Роман с рыком столкнул тушу с себя и несколько раз нажал на спуск.
Щелк, щелк, щелк.
Патрон заело. Поняв это, он заехал сталкеру стволом по открытой ране, и я увидел, как Дрой стремительно побледнел.
— Братцы, валите их… — на одном дыхании выдавил он.
И вовсе не пронзительный крик Латы, раздавшийся в тот момент, а этот слабый хрип стал сигналом к действию.
Я резко вскинул автомат, прицелился в начавшего поднимать оружие «чистонебовца» и плавно нажал на крючок. Звук разрядившейся индукционной катушки был похож на короткое завывание в проводах зимним вечером. Отдачи почти не было. Небольшой стальной снаряд, разогнанный до безумной скорости магнитным полем гаусс-системы, разворотил шейные пластины экзоскелета и вместе с сервомеханизмами, гидравлическими шлангами и кабелями питания оторвал боевику половину сосудов и мышц, оставив голову болтаться на почти голом позвоночнике.
«Чистонебовец» на мгновение застыл, как статуя, — словно нервные импульсы не сразу донесли до мозга, что случилось. Потом он дернулся и беззвучно осел грудой биомеханического треша, оставив выжившего собрата разбираться с происходящим.
Зеленый с Гостом быстро оценили ситуацию и вознамерились броситься к Лате, но я, мгновенно приняв решение, осадил их возгласами:
— Она своя! Займите позицию у выхода из бункера! Код гаусс-режима джи-2027 через панель управления!
Сталкеры переглянулись, но возражать не стали.
Я рывком рычага перезарядил автомат, выбрасывая из запасного патронника длинную гильзу гаусс-снаряда. Теперь потребуется продержаться около минуты, пока в катушке не накопится достаточно энергии для выпуска еще одной пули. Что ж, попробуем.
Полковник отпихнул Дроя и поднялся на ноги, зыркая исподлобья то на меня, то на Лату.
— Чего удумала, шлюшка? — осведомился он, демонстрируя отсутствие двух верхних резцов. Из раздраконенной десны капала кровь. Желтозубая улыбка стала еще более неприглядной.
— Ты зарвался, Рома, — коротко ответила девушка. — Любая эскалация насилия должна иметь предел. А ты никогда не умел остановиться: ни в постельных забавах, ни в играх посерьезней.
— Девчонка, — презрительно сплюнул негр. — Одумайся, пока не поздно. Ты даже не представляешь, в какое говно собираешься влезть.
— Представляю. И гораздо ясней, чем ты думаешь. — Полковник наконец выщелкнул заевший патрон и собрался что-то ответить, но Лата нажала ноготком кнопку на сенсорном экране, и он упал как подкошенный. Я даже не сразу понял, что произошло. Но, увидев, как черное тело забилось в частых судорогах, как расширились от боли глаза, как потекла изо рта пена, сообразил: «нейротряс».
Вот те на. Стало быть, и у босса в черепе запрятана микросхемка, с помощью которой можно его контролировать. Значит, кто-то более могущественный позаботился о послушании слуги, а Лата позволила себе использовать чужой «кнут» в своих целях.
Пока оставшийся в живых «чистонебовец» соображал, глядя, как его командира колбасит в грязи, я, пользуясь преимуществом в скорости, подскочил к нему вплотную и сунул ствол автомата в сочленение между бедренным сервоприводом и ногой. Пообещал:
— Дернешься — яйца отстрелю.
Боевик залип. Он явно не ожидал такого вероломного наезда со стороны легковооруженной «помехи», у которой, по задумке, в течение полуминуты еще нет преимущества в виде заряженного гаусса.
Учись, братец. В экстремальных ситуациях ветеран по прозвищу Минор становится непредсказуемым и циничным умником.
Со стороны бункера раздались выстрелы, это Гост с Зеленым блокировали шлюз, не позволяя подкреплению выбраться наружу. И ход боя был бы окончательно переломлен в нашу пользу, если б не одна досадная мелочь, которая довольно быстро переросла в крупную закавыку.
О пулеметчиках на вышках мы совсем забыли. Даже не особо прицельным огнем со своей позиции эти засранцы могли серьезно осложнить нам положение, что и сделали, как только получили от оперативного дежурного, наблюдавшего за происходящим посредством камер, сигнал тревоги.
Протяжно застрекотала пара РП-74.
Первые очереди легли далеко от нас, разнеся в щепки подсобку, где местные водилы хранили пустые канистры и сменные покрышки. Но пулеметчики быстро подкорректировали огонь, и следующая партия пуль прошлепала уже ближе, взметнув фонтанчики жижи.
— Ё-п… ёп… ёпланы! — заорал полковник, которому Лата дала короткую передышку. — Своих же положите… ох-х…
Губительные волны «нейротряса» вновь обрушились на него нестерпимой болью. Тело негра распласталось по земле, как звериная шкурка. То-то же, будешь знать, как на вольных сталкеров батон крошить.
Индикатор заряда гаусс-катушки мигнул зеленым, и мой пленный боевик дернулся, увидав, какая опасность ему грозит. Не знаю, как работала его соображалка до этого, но теперь он окончательно потерял достоинство, отбросил оружие в сторону и поднял усиленные механизмами брони руки. Из воздухообменных щелей шлема донеслось:
— Пощады, сталкер.
— Это ты грозился нам на дорожку гранату в колодец швырнуть? — поинтересовался я, поудобнее устраивая ствол возле его чресл.
— Нет! — «Чистонебовец» быстро мотнул головой в сторону своего почившего коллеги: — Это он. Он вообще был грубияном и занудой.
— Отключай боевой режим брони, — приказал я.
— Мне придется опустить одну руку.
— Валяй, но если у меня хотя бы подозрение возникнет, что ты решил меня смять, — останешься без мини-сталкера.
Я почувствовал, как горе-боевик снова вздрогнул. Усиленный механизмами спазм чуть было не отшвырнул меня прочь.
— Извини, — тут же сказал он.
Я подумал: если б этот фонящий кусок дерьма был порасторопней, то давно бы мог узлом меня связать. Вслух же грозно сказал:
— Давай-давай, консерва ходячая, отрубай экзоскелет.
Он опустил одну руку и принялся аккуратно отключать защитные системы. Спустя несколько секунд передо мной стоял человек, отягощенный пятьюдесятью килограммами металла, пластика и обесточенной электроники.
Я выдрал из энергоузла тяжелые аккумуляторы, отбросил их в сторону и к вящей радости «чистонебовца» убрал ствол «Орды» от его причинного места.
— Пока, братец дурак, — сказал я и легко толкнул его в грудную пластину.
Боевик опрокинулся на спину, загремев, как набор кастрюль. Теперь без посторонней помощи ему долго не подняться.
Удостоверившись в безобидности «чистонебовца», я пригнулся и подбежал к Дрою, который лежал на спине с открытыми глазами и часто неглубоко дышал. Склонился и бегло его осмотрел. Зрачки расширены, кожа сухая, холодная, пульс нитевидный.
