Михаил Шухраев - Визитер
О том, что нужно набрать на мобильнике дежурный номер и произнести условную фразу, он даже не вспомнил.
Кари хорошо выспался на своем чердаке. Проснулся он от солнечного луча, бившего в щель.
Мурлыкая какой-то веселый мотивчик, Кари встал.
А вот его псу было не до смеха.
Конечно, «адские гончие» — существа мистические. Но как любым собакам, им иногда требуется прогулка. Пес стоял около двери, ведущей на лестницу, и с надеждой смотрел на своего вожака.
— Ладно, дружище, пошли, пожалуй. Потом придется тебя оставить здесь, а самому пойти сдаваться. Думаю, дорогие служащие О.С.Б. простят меня за мелкие неудобства. Простят, еще как! Убийцу наверняка уже повязали.
Он спустился по лестнице во двор, пес побежал по своим собачьим делам, изредка поглядывая — здесь ли вожак.
— Учти: загрызешь кошку — пеняй на себя! — прикрикнул на него Кари — на всякий случай. Людей он не жаловал (впрочем, вампиров и оборотней — тоже), а вот к кошкам и собакам относился совершенно иначе. Правда, его любимые звери существовать друг с другом решительно не могли.
Кошек поблизости, к счастью, не наблюдалось, а пес решил, что будет очень неплохо выйти на улицу и продолжить «читать» метки здешних собак. Так он и поступил, а вслед за ним на улицу вышел ничего не подозревающий Кари.
И через минуту его настиг дикий окрик:
— Стоять!
Кари оглянулся — к нему со всех ног летел какой-то коротко стриженный парень. Парень был довольно мощного сложения и наверняка надеялся свалить с ног и Кари, и его собаку.
Контрабандист оценил положение мгновенно. Ему было совершенно все равно, что это за тип и откуда он — из О.С.Б., из С.В.А .или из уличных грабителей. Нужно было спешно принимать меры.
Вслед за воплем на Кари обрушилась волна оцепенения — только на долю секунды, на большее у парня не хватило сил. Вот оно как, значит?! Это какой-то маг!
Ну и без разницы…
— Фас, — коротко приказал Кари. Но и без всякого приказа «адские гончие» знают, что надлежит делать, если кто-то посмел угрожать их вожаку.
Все остальное заняло считанные секунды. Прохожие заметили, как огромная собака бросилась на парня — она, вздыбив шерсть, словно бы выросла в размерах. И по тротуару покатился клубящийся, рычащий и орущий ком.
Если бы Кари не успел позвать собаку, одним оперативником С.В.А .в этот день стало бы меньше.
Пес встал на грудь неподвижно лежащему на земле противнику, когда к нему неспешной походкой подошел Кари.
— Кто таков? — спросил он. — По мою душу?
Парень не отвечал. Он, кажется, потерял сознание.
Надо было спешить. Метрах в двадцати заохала какая-то сердобольная старушка. Привлекать внимание местных жителей было совершенно ни к чему. Но все же Кари не удержался, чтобы быстрым движением не обыскать карманы нападавшего. Бумажник и мобильник он прихватил с собой, даже не осмотрев.
— А теперь — ноги, — приказал он псу, и оба моментально исчезли в подворотне.
Приехавший наряд милиции на всякий случай проверил здешние проходные дворы — и не нашел ничего.
Милиция в Запределье не работает, так что Кари смог спокойно забраться на чердак похожего здания и внимательно рассматривал трофеи. А среди трофеев обнаружились не только деньги и документы, но еще и распечатка с фотографии самого контрабандиста.
Значит, С.В.А .его ищет вовсю? Что ж, тогда придется отсиживаться в Запределье и ждать, что случится дальше.
* * *Настю и Эда Верка посчитала некими дальними родственниками и не удивилась, когда совершенно незнакомые ей парень и девушка привели в дом старшую сестру в почти что бессознательном состоянии и остались там на некоторое время. Что же до Алекса, то он был представлен как коллега по работе.
Но сейчас Верка смекнула, что это не просто коллега, что между ним и Олей есть какая-то иная связь. Естественно, расспрашивать об этом сестру она не стала, решив, что для расспросов время еще придет.
— И куда мы направлялись? — весело спросил Воронов.
— Гуляли просто так, — честно ответила Оля. — Хотели до Новой Голландии дойти.
— До Новой Голландии? — Он улыбнулся, но посмотрел на девушку так, как смотрят на неудавшихся самоубийц.
Намек Ольга отлично поняла. Заходить днем в Собачью Слободу и было самым настоящим самоубийством.
— До арки, — уточнила девушка. — И вообще, мы действительно гуляем просто так.
— Ну, коли оно так, можно пойти вместе.
Вера обрадовалась возможности поболтать с человеком, который показался ей очень образованным, а стало
быть — интересным. А Оля подумала, насколько случайной или же закономерной могла оказаться эта встреча, но так и не поняла, что здесь делал Алекс. И только потом, когда День города остался далеко в прошлом, ей все стало гораздо понятнее.
Глава 32
Возвращение к реальности
Дюнкерк,
1940 год
Запределье оборвалось внезапно. Мир словно бы хрустнул и раскололся.
Впрочем, он и в самом деле раскололся, когда в небе, которое только что было чистым и ясным, послышался гул пролетающих самолетов. А потом мир захлестнул взрыв бомбы, упавшей где-то неподалеку.
Мэтью не смог устоять на ногах и рухнул, уткнувшись лицом в песок. Почему-то его ноги подкосились сами собой — и дело было не только и не столько в усталости или в близком взрыве. Сейчас он даже не думал, что представляет собой отличную цель для нацистских воздушных стрелков. Голова болела так, что ему казалось — еще чуть-чуть, и очередь из пулемета прошьет лишь бездыханное тело.
А Блэки рядом не было. И не будет. Она осталась в Запределье.
Никакого прощания тоже не было. Только несколько слов. Легкие объятия. И больше — ничего. «Зачем долгие расставания? Я же говорю — ты не сможешь выжить в Запределье, ты принадлежишь своему миру. А воспоминания принадлежат тебе. А, может быть, кроме этих двух миров есть еще один, в котором мы сможем встретиться? Никто не знает своей судьбы… »
Говорила она это — или ее голос звучал в его воспаленном мозгу? Сейчас Мэтью не мог бы этого сказать.
Да и вообще не мог бы сказать ни слова. Песок забивал рот, прилипал к векам, но было невозможно сделать хотя бы одно-единственное движение.
Но и головная боль была совершенно ничтожной перед болью потери. Блэки. Неужели их пути разошлись навсегда?
Он просто не хотел в это верить.
А потом снова раздался грохот бомбы, воздух задрожал, и Мэтью потерял сознание. Пожалуй, это было милосердно.
…Он не остался в этих дюнах, как многие из тех, кто искал здесь спасения. Совершенно случайно его обнаружил британский патруль — такие же оборванные и истерзанные долгим отступлением парни.
— Кажется, живой, — проговорил один из патрульных. — И крови почти нет, только на ноге.
— Контузия, — предположил сержант. — Если не умрет — будет жить!
И Мэтью осторожно отнесли в укрытие.
Он не пришел в себя, когда в проливе появилось множество кораблей — даже тех, которые не были предназначены для морских путешествий. Он был без сознания, когда его перенесли на борт лодки. Он не открыл глаз, когда его осторожно подняли на борт британского эсминца. Он безмолвствовал, когда эсминец атаковали пикирующие бомбардировщики.
Мэтью Корриган пришел в себя только в Англии. Но в памяти оставались лишь обрывки воспоминаний.
Он в больнице, очень слаб, едва может слегка поднять кисть руки. Рядом — доктор и незнакомый офицер. Мэтью вглядывается: у офицера на погонах — короны. Майор…
Он что-то говорит, и Мэтью силится понять, что именно.
— …Поскольку никто из вашего подразделения не дошел до Дюнкерка. Еще раз — когда вы будете готовы к опросу?
Офицера едва ли не отталкивает женщина в очках с властным и волевым лицом. Она тоже в военной форме, но без знаков различия.
— Майор, я бы очень попросила вас… Подозревать вы будете изменников и шпионов, а это — честный британский солдат, попавший в непростую ситуацию. Вы погубите его! Вы должны немедленно передать его нам! Возможно, именно этот солдат весьма важен для страны, майор. Даже если вы этого не понимаете…
И майор с некоторым усилием соглашается.
«Передать нам… Нам — это кому?» Мысли — короткие и отрывистые — роятся в голове Мэтью. Он не может ничего понять. Или сейчас и не нужно понимать. Если бы рядом оказалась Блэки, она все смогла бы объяснить.
Блэки. Она навсегда осталась в ТОМ МИРЕ.
Потом в его сознании был огромный провал. Что происходило в это время, он совершенно не помнил. Кажется, все это время он был без сознания в какой-то больнице.
Иногда этот провал заполнялся какими-то странными видениями, чаще всего в них фигурировала все та же женщина в очках. Кажется, она говорила с ним и даже пробовала смягчить свой привычный неумолимый тон. Она пыталась расспросить его о чем-то, хоть как-то привести в себя.
