Сергей Колесников - Сон
Андрей закатил глаза и что есть силы ударил себя по щеке. Он был поражен настолько, что забыл про огромную гематому на правой стороне лица. Сильная боль расколола лед обезболивания глюцерина и заставила парня закричать от боли. Слезы брызнули из глаз.
— Твою мать! — выругался Андрей. Он прикусил губу, чтобы сдержать волну боли. Траву он поднес к носу и жадно ее нюхал, словно пытался в ней найти обезболивание. Когда спустя пять минут боль отступила и глюцерин, справился с ее притуплением, Андрей вытянул руку с Травой и, прищурившись, посмотрел на нее. Трава была на месте. Все вокруг было реально — боль ссадин после драки со Степаном и конструкция Трава из другого мира. Из мира его снов.
Андрей бережно убрал единственное доказательство того, что он не сошел с ума, назад в карман и лег на спину. Ему надо было многое переосмыслить.
Но лязг замка не позволил ему углубиться в свои размышления.
Открылась дверь, и на пороге темницы возник Степан в сопровождении все тех же мужчин, что его сопровождали на Турнир.
— Вставай, — скомандовал Степан Андрею. Он был все также угрюм и не многословен. Все его лицо представляло собой огромный синяк.
— Вижу, не я один хреново выгляжу, — хмыкнул Андрей. К нему вернулось его знаменитое чувство юмора. Последнее событие с Травой в реальном мире вернуло Андрею веру в себя.
Степан приподнял удивленно одну бровь, но ничего не сказал.
Андрею помогла подняться на ноги. Он только успел быстро и не заметно схватить с книги последнюю пилюлю глюцерина.
Пленного выели из камеры. Его поддерживали за руки, чтобы он не упал. Хотя Андрей и чувствовал, что он в норме и сам может идти, но помощь ему все-таки была не лишней.
Степан выходил последним. Он задержался в камере, увидев на полу книгу Андрея. Степан поднял ее и открыл пару страниц. Увидев в ней картинки, похожие на те, что ему показывал когда-то Старейшина он замер, а затем быстро убрал книгу себе в карман и последовал за узником.
Андрея вывели на улицу. Вокруг смеркалось. Наступал вечер. На улице людей не было. Видимо все находились у себя дома и готовились ко сну.
Андрея быстро провели по улице до дома Старейшины. Их путь пролегал мимо центральной площади, где проходил Турнир. Площадь была пуста. Не было ни трупов Старейшины со Скифом, ни стульев для членов совета. Не было и пепла, который мог бы остаться после церемониального сожжения трупов. Отсюда Андрей сделал вывод, что прощание со Старейшиной и Скифом перенесено. Андрей догадывался что послужило причиной, а вернее кто. Удар Степан не убил Андрея, а только выключил. А без трупа приговоренного повстанцы не хотели прощаться со Старейшиной.
Налетевший ветерок поднял песок и закружил его по пустынной площади. Он принес едкий запах серы, заставив людей скривиться в отвращении. Один одинокий стул с голографией на нем стоял посреди площади.
Изображение мерцало на голографии, отбрасывая вокруг яркие лучи света, словно свеча в ночи. Выглядело таинственно и печально.
Когда Андрей зашел внутрь дома Старейшины, на улице стемнело.
Стражи Андрея вышли наружу. Остался только Степан. Он встал на пороге, широко расставив ноги и скрестив за спиной руки.
В комнате, где сейчас находился Андрей, стоял полумрак, освещенный большим количеством свечей. В центре комнаты на полу лежало тело Старейшины, укрытое материей. Тело Скифа нигде рядом не было. Видимо его, по неведомым Андрею соображениям, положили в другом месте.
Рядом с трупом стоял Мордак. Больше никого из членов совета не было.
Мордак мрачно посмотрел на Андрея и произнес, еле раздвигая губы. Его голос был сух и без эмоционален.
— Так вышло, что на Турнире ты не умер, но и не победил. — При этом Мордак бросил быстрый недовольный взгляд на Степана. Степан никак не отреагировал на эти слова, неотрывно глядя в затылок пленника.
Мордак продолжил:
— У нас никогда такого случая не было. Из-за этого, прощание с нашими товарищами отложено на завтра. Оно состоится утром. Ты будешь казнен. — Мордак замолчал, внимательно следя за реакцией Андрея на его последние слова. Андрей только хмыкнул. Слова Мордака его никак не смутили. Катя все ему объяснила и, потому эмоционально он был подготовлен к словам Мордака о казни.
Мордак, недовольный реакцией пленника, стал говорить быстрее. Смелость солдата его пугала. Он, вдруг неожиданно захотел побыстрее закончить со своей миссией и пойти домой.
— Не пугайся, казнь будет милосердной. Тебе введут в вену сильную дозу снотворного, и ты заснешь. Навсегда. Ночь же ты проведешь здесь, рядом с телом Старейшины. Мы считаем, что ты виновен в его смерти. Пусть и косвенно, но это твоя вина. Одержимый идеями о тебе Старейшина запутался в своих мыслях. Что негативно влияло на его решения. В походе за тобой погибло два человека. Пока спасательная операция вызволяла вас из Ядовитого болота, на поселение напали и убили еще двоих человек. Мальчик был ранен. И все вокруг тебя солдат из Внутреннего города Андрей Спасов. Так вот, эту ночь ты проведешь здесь. И мы надеемся, что хоть малая часть тебя раскается за ночь.
Мордак закончил говорить и вышел.
Андрей остался стоять, молча, взирая на труп Старейшины. Рой мыслей кружился в его голове. Мозг Андрея работал над решением проблемы. Он включился в осмысление сразу же после того, как Андрей осознал, что Трава, которую ему положил Старешина во Сне, перенеслась из этого Сна в реальный мир.
Поэтому Андрей не сразу заметил, что Степан не ушел, а продолжает стоять на пороге. Андрей посмотрел на него. По глазам Степана было видно, что тот хочет о чем-то спросить Андрея, но то ли стесняется, то ли пока не решил.
— Ты о чем-то хочешь спросить? Или что-то сказать? — решил поторопить Степана Андрей. Ему хотелось остаться наедине со своими мыслями.
Степан угрюмо смотрел на Андрея пару секунд, а затем спросил:
— Ты видишь сны?
Вопрос Степана застал Андрея врасплох. Он никак не ожидал услышать от этого неуклюжего с виду громилу про то, что его так долго беспокоило. Про сны.
— А ты это к чему спрашиваешь? — вопросом на вопрос ответил Андрей.
Степан молчал, продолжая сверлить Андрея своим угрюмым взглядом. Затем он достал из кармана куртки старую знакомую Андрея — древнюю книгу с картинками из природы. Степан потряс ею в воздухе, словно священник библией.
— Здесь нарисованы картины из мира наших предков. Я видел такие же картины в альбоме нашего Старейшины. Он мне их сам показывал. С самого моего раннего детства по вечерам мы собирались здесь в доме Старейшины. Мы садились на полу вкруг одной большой свечи, и Старейшина рассказывал нам истории о живом мире наших предков. Он показывал нам альбом со своими рисунками. Его рисунки точь в точь, как те, что в этой книге. Еще он рассказывал о своих снах. В этих снах они путешествовал по миру наших предков. Поэтому он знал, как выглядели раньше деревья и звери, которые жили среди этих деревьев. Он только один мог видеть эти сны. Больше никто! Никто в поселение не видит снов! Никто! И я в том числе! Тем более снов про живой мир! — в конце речи, голос Степана перешел на крик. В его голосе было столько боли и отчаянья, что Андрей не сдержавшись уже хотел было рассказать про свои сны, но в этот момент на крики Степана в дом вбежали двое охранников. Каждый держал в руках по электрошокеру.
— Что-то случилось, Степан? — встревожено спросил один из вбежавших. Электрошокеры были направлены на пленника. Степан успокоился. Он стер с глаз, выступившие слезы. Не глядя на Андрея он швырнул к его ногам книгу и направившись к выходу буркнул:
— Надо было не сдерживать удар. Сейчас бы ты уже был трупом.
Андрей закрыл рот, подавив желание открыться, и печально посмотрев на спину уходящего здоровяка, тихо произнес:
— Спасибо, Степан.
Степан ничего не ответив, вышел из домика. Двое охранников с непонимающим видом, подозрительно косясь на пленного, вышли следом.
Наконец, Андрей остался наедине со своими мыслями.
Он сел на колени рядом с трупом старика, достал травинку и положил ее на труп. Затем он закрыл глаза, давая телу расслабиться, а мозгу погрузиться в размышления.
Итак, на протяжение нескольких лет Андрею сниться постоянно один и тот же сон. Этот сон цветной и очень реален. Никому, кого знал Андрей, сны не снились. Были редкие сны у его знакомых, но это было больше похоже на последствия глюцерина. И те сны были серыми.
