Алексей Гравицкий - Зачистка
Девушка растянула губы в гнусной до тошноты знакомой ухмылке.
Старлей упал лицом в землю, но уже не почувствовал удара и не увидел земли. Вокруг была темнота, в которой пульсировало что-то светлое. Не то тот самый свет в конце тоннеля, не то какая-то вспышка в умирающих
зрачках.
Мунлайт устало опустил руку с пистолетом. Снейк стоял рядом слегка ошалевший.
Спасибо, — тихо поблагодарил он.
Угрюмому скажи, — отмахнулся Мун. — И ствол его, и зарядил он его сам, хоть и мозги у мужика протухли.
Он старался говорить развязно, в обычной своей полухамской манере, но выходило фальшиво. Может, потому, что развязность сейчас была ни к чему, а может, оттого, что где-то глубоко внутри было все так же больно. Больно за Угрюмого, который при всех своих достоинствах и недостатках не заслужил такого конца. Больно за Хлюпика, который просто канул в Зону, как в Лету. За Снейка и за себя. За всех, кого покорежило это не самое лучшее место на Земле, которое он…
Нет, не ненавидел. Мун вдруг с удивительной пронзительностью осознал, что не может ненавидеть Зону. Она не как женщина, она как мать. С ней можно поссориться, на нее можно затаить обиду, но ненавидеть ее невозможно.
Седой не без удивления поймал себя на том, что думает об этом месте в том ключе, в котором думать никогда не хотел. Да плевать.
Мунлайт поднялся на ноги, подошел к Угрюмому, наклонился. Кровь в пробитой глазнице начала загустевать. Зато второй глаз смотрел чисто и ясно. В мертвом взгляде не было той бессмысленности, которая светилась в глазах еще живого Угрюмого пять минут назад. Он словно увидел что-то, недоступное живым. Будто нашел какой-то смысл, которого долгие годы недоставало.
Седой опустил руку на мертвое лицо и осторожно прикрыл глаз.
Все было как-то не так. Как-то неправильно. Надо было уходить. Тогда, когда предлагал Снейк. Ведь был же шанс остановиться. Был шанс вырваться из всего этого, подумать, осмыслить что-то. Пожить другой жизнью. Неужели же другая жизнь заказана тем, кто хоть раз ступил на эту землю?
Надо бежать. Уходить отсюда. Хорошо валять дурака, когда тебе рисковать нечем и терять нечего. Хуже, когда ты отрываешься по полной, зная, что ничем не рискуешь, а тебе дают понять, что потери все же неизбежны. И утыкаешься в то, что «нечего терять», — это глупая, нелепая иллюзия.
Мун распрямился, подошел к старлею, небрежно прошерстил карманы. Забрал оба автомата и собственный лейтенанта, и тот, что Игрок отобрал у Снейка. Бородатый подобрал автомат Муна, до которого старлей так и не успел дотянуться. Молча протянул поднятый «калаш» седому. Тот пихнул в ответ бородатому его автомат.
Снейку Снейково, — усмехнулся криво. — Помирились?
Не ссорились, — отозвался Змей. — Теперь уходим?
Ага, — кивнул Мун и бодро зашагал прочь.
Снейк поглядел заинтересованно. Седой уходил в глубь Зоны, оставив за спиной не только Агропром, но и кордоны.
Бодрость ему давалась тяжело и выходила наигранной, Мун сам чувствовал это. Бородатый догнал почти сразу.
Долги отдавать? — поинтересовался на ходу.
Скорее ошибки исправлять.
Мун остановился и поглядел на бородатого.
Снейк, тебе не обязательно со мной. Хочешь, уходи, как хотел. Встретимся потом, за Периметром.
Снейк фыркнул, посмотрел на приятеля с легким укором:
Ну и кто из нас дурак после этого?
10
Снег валил крупными хлопьями, уже не припорашивая, а засыпая все вокруг. Дул ветер. Сырой снег залеплял глаза, лез в рот.
Дрянная и опасная погода. И когда ветер утихнет и снег уляжется, лучше не станет. Какие-то аномалии по снегу видно лучше. «Карусели», например, чудесные снежные вихрики гоняют. За версту видать. Зато другие не видно вовсе. А к примеру, разряжающаяся во влажной среде «электра» — это вообще песня.
Вот потому и мертвый сезон. Да еще потому, что холод собачий. А по холоду выживать всегда тяжелее.
Мун ступал с запредельной осторожностью. Снейк отдыхал, шел сзади, только следил за тем, чтоб след в след попадать. Менялись каждые пятьсот метров. Когда быть ведомым выпадало ему, седой с головой уходил в мысли.
Первоначальную идею сунуться к «долговцам» быстро забраковали. Натравливать «Долг» на армейских было небезопасно. Кто этих солдафонов знает, как они отнесутся к идее повоевать со своими, пусть и бывшими, коллегами.
Тогда пришла мысль вернуться к Резаному. Кидать два или даже три десятка его желторотиков на взвод десантуры Мун, конечно, не собирался. Это было бы равноценно самоубийству. Конечно, генеральские бойцы Зоны не то что не знают, а даже не нюхали, но это единственный их минус перед ребятами из группы Резаного. А такое преимущество, как познание местных реалий, в данном случае не сыграет роли.
Генерал уже держит Агропром. Четверть сотни профессиональных военных закрепились на объекте, где нет ни аномалий, ни мутантов. Если, конечно, по катакомбам под бывшим НИИ не лазать, а Мун сам посоветовал старому хрену этого не делать. Выходит, с Зоной генералу сталкиваться не придется.
По всем остальным позициям генерал в плюсе. Люди его вооружены, профессионально подготовлены. Если на кордоне еще могут появиться какие-нибудь балбесы, то в войска дяди Васи кого попало не берут. И эти люди не в чистом поле сидят, их с Агропрома вышибать придется. Так что кинуть мальчишек Резаного на два с лишним десятка десантников, засевших в стенах бывшего НИИ, все равно что штурмовать крепость с окопавшимися в ней вооруженными до зубов рыцарями силами крестьян из соседней деревеньки.
Но ведь с чего-то начинать надо. Не вдвоем же на Агропром кидаться.
И потом, недалеко от деревушки Резаного «Свобода». С этими договориться будет тяжело, но если получится, то это уже дело. У этих и с оружием и экипировкой проблем нет, и башни сорваны настолько, что в свое время весьма успешно погнали армейских с военных складов. Любо-дорого было смотреть, как солдатня драпает.
Взметнулся снежный бурунчик. Мунлайт шарахнулся, как от огня, но тревога оказалась ложной. Никаких аномалий тут не было. Только ветер сыграл злую шутку.
А еще один балбес думает не о том, о чем нужно.
— Чего там? — поинтересовался Снейк.
— Ничего, — отозвался седой. — Твоя очередь гулять с Калигулой.
Чего? — не понял бородатый.
— Вперед топай, — не стал вдаваться в подробности Мун. Снейк неторопливо обошел приятеля и побрел дальше.
Надо было у «долговцев» заночевать, — буркнул он.
Не гунди, пришли уже почти.
Змей пробурчал еще что-то нечленораздельное и зашагал осторожно, взвешенно.
Мунлайт потопал следом. Теперь вот можно думать о чем угодно, можно вообще ото всего отключиться, только следи на автопилоте, чтоб со следа не сбиться, и все.
Но мыслей почему-то не осталось. Ушли куда-то. Голова очистилась, и он тупо шел, ступая след в след.
Внутри звенела пустота. Ее хотелось заполнить чем-то ярким, но не было рядом ничего яркого. Все яркое порастерял ось.
Мун сплюнул. Да какое яркое? О чем он? О человеческой глупости? Один дурень пер, как бык на красный цвет, туда, куда никто не ходит. Второй поперся его провожать. Оба были обречены, оба это знали. Теперь один пропал без вести, а второй с прокисшими мозгами пулю в голову заработал. Спрашивается, зачем поперлись? Где логика?
Нету. Логика вообще несовместима с человеческими поступками. Кто вообще, руководствуясь логикой, полезет в такую дыру, как Зона? Зачем?
Находясь в здравом уме и твердой памяти, люди просто живут. Как все. Тихо и спокойно. Те, кто дружит с логикой, не ползают по закрытым и запретным территориям, будь то метро, заброшенный бункер, стройка или Зона отчуждения. Те, кто дружит с логикой, не изобретают колесо, не горят на костре, крича «она вертится», не пишут стихи и не пилят себе вены от неразделенной любви.
Логика — штука чудесная, особенно когда с ее позиций раскладываешь чужие поступки. Свои-то, понятно, логичны всегда. Ну или хотя бы до тех пор, пока на них со стороны не посмотришь.
Снейк остановился. Мунлайт завис с поднятой ногой, но бородатый лишь повернул в сторону от дороги. Деревня Резаного была уже совсем рядом.
По логике, их здесь уже давно быть не должно. А по жизни выходит, что возвращаются к тому, от чего уходили.
Стой, — окликнул Мунлайт тихо. Снейк резко замер.
Чего? Где?
Ничего и нигде, — передразнил седой. — Ты часовых видишь? И я нет. А они, насколько помню, уже должны были бы проявиться.
Снейк оглядел ближайшие домики, торчащие из-под снега высохшие палки бурьяна. От густой травы остались лишь редкие пучки высоких плотных стеблей, остальное присыпало снегом.
Мунлайт тихонько вышел вперед и сделал несколько осторожных шагов. Потом вдруг расслабился и зашагал вперед смелее. Бородатый тоже увидел идущую им навстречу девушку и улыбнулся.
