Ричард Кнаак - Летучий Голландец
— И что за служба вам нужна, милорд?
Наверное, Властелин Теней не уловил саркастической нотки; темная фигура склонила голову, будто одобряя деловое настроение пленника.
— Я говорил с заводным человеком Кажется, ты называл его Фило. Поразительное создание. Трагично, что его придется разобрать, но это необходимо для моих целей.
Значит, Фило еще цел. Полезно это запомнить.
— И мое сотрудничество, в частности, включает в себя разговор с ним с целью извлечения правды?
Тени ласково прошлись по лицу Гилбрина. Их прикосновение было легким, но, Боже, каким холодным. Несмотря на все усилия, он содрогнулся.
— Очень проницательно. Я знал, что не ошибся, предложив тебе покровительство в обмен на твою помощь. Я уже беседовал с этим птицеобразным довольно длительное время, и хотя многие из его тайн оказались раскрыты, на некоторые был лишь намек. Этого капитана с таким странным именем — Голландец — я знаю только как легенду, миф, так как в каждом из миров пребывал слишком короткий срок. И только когда наш друг Август пришел ко мне со своим предложением, я узнал, что в этих сказках есть смысл.
— И вы поверили Августу де Фортунато хоть в чем-то?
Очень неосторожно, милорд.
Сын Мрака вскинул голову.
— Я исследовал эти сказки, отделив правду ото лжи, и обнаружил, что в основном там правда. Друг Август кроме этого предложил и другие вещи, полезные вещи, в обмен не только на продолжение своего существования, но и на увеличение могущества.
— Вы играете со скорпионом, милорд, — продолжал настаивать Гилбрин. — Августу не знакомо понятие «верность», кроме верности себе самому. Он покинул наш мир, оставив за собой длинный кровавый след.
— Да, есть еще один аспект существования вашей группы. Я спрашиваю об этом у каждого из вас, включая Августа.
А ты не знаешь, почему ваша группа не погибла вместе с вашим вариантом? Почему вы обладаете способностью прыгать из мира в мир? Я сумел лишь выделить сигнал, побуждающий вас к переходу, но не смог обнаружить его источник, а также и то, как при необходимости адаптировать его к себе.
— Мне самому хотелось бы это понять, поверьте.
«Но я бы тебе этого не сказал, проклятый идиот».
Он мог лишь вообразить опасность, которую представлял бы Сын Мрака, не будь у него необходимости концентрировать все усилия просто на выживании в каждом из миров.
— Я даже не знаю, почему со временем все миры теряют стабильность.
— Не знаешь? Правда, не знаешь? — спросил Властелин Теней, выказывая к теме явный интерес. В голосе его прозвучали ноты отчаяния. — Это вопрос, ответ на который устоял даже перед моим самым мощным напором. — Он придвинулся ближе, словно беседуя с доверенным другом. — Мне пришлось покинуть больше миров, чем хотелось бы, друг Гилбрин. Намного больше миров, чем видел даже ты, а передышки так коротки, ведь конец света приходит в каждый вариант так скоро. — Мертвый глаз сузился. — Земли одна за другой. Одна за другой вселенные. Из каждой я вынужден был улетать, как мелкое насекомое. Я! Сын Мрака! Я — властелин, когда-то повелевавший галактиками! Я — кто сумел впрячь в работу самую суть мироздания! И вот несмотря на все мое безмерное могущество, все мои способности, я был вынужден покинуть своих подданных, свою империю, когда эта самая вселенная вдруг начала рушиться.
«Значит, титул настоящий. Однако!» Теперь Гилбрин, вероятно, знал о Сыне Мрака больше, чем любой из Странников. Конечно, если он не переживет встречу, пользы это ему не принесет. Так много власти в руках у сумасшедшего! Но может, «сумасшедший» и правда соответствующее слово, и тогда все, что говорит Сын Мрака, просто продукт воспаленного воображения хозяина теней. Однако Бродяга чувствовал, что его тюремщик не лжет, когда говорит, что когда-то обладал такой властью.
Сын Мрака посмотрел вверх, подразумевалось, что в небеса, и промолвил:
— Если б я только мог удержать этот мир от разрушения, я бы создал для него империю, какой он еще не видывал. И передо мной, спасителем и господином, мир преклонил бы колени Под моим безраздельным и справедливым владычеством он превратился бы в совершенство. — Он снова опустил взгляд на пленного эмигранта. — Величественная картина!
Вокруг них шипели Рошали, восхищаясь мечтой своего господина. Но Гилбрин рассудил, что любая мечта, включающая в себя Рошалей, на самом деле — кошмар. Властелин Теней не произвел на него впечатление диктатора-благотворителя. Как представлял себе Гилбрин, под властью Сына Мрака все в мире будут жить и умирать ради своего хозяина.
"Ну что ж, какой-то все же выбор для этого варианта.
Немедленная гибель всего или же мученическое существование на службе у величайшего мега-маньяка. Грядущая гибель выглядит все более заманчиво".
— Твой мир я не помню, друг Гилбрин. Было ли в нем нечто значительное, что я упустил, невзирая на все свое внимание? Была ли в нем та суть, которая создала это ваше поразительное существование?
Бродяга хотел пожать плечами, но не смог.
— Как я уже выразился, я знаю не больше вашего, милорд.
Махнув рукой, Сын Мрака сменил тему.
— Значит, мы должны вернуться к той великолепной возможности, что я тебе предложил. Ты можешь добыть для меня то, что заводной человек раскрыть отказывается? Я предлагал, я улещивал, я даже был вынужден угрожать, что противно моей природе. — Его единственный глаз изловил взгляд Гилбрина и больше уже не выпускал из своей ловушки. — Я искренне не люблю, когда для достижения собственной цели бываю вынужден прибегнуть к угрозам, друг Гилбрин. Ведь, боюсь, в таком случае я должен доказать, что эти угрозы — не пустое сотрясение воздуха. Я вынужден действовать грубо, но, поверь, сердце мое разрывается от необходимости быть жестоким к другим.
Голос его звучал так искренне, что Бродяге на мгновение пришло в голову: Сын Мрака сам верит в свои слова.
— Я сделаю все, что смогу, милорд, но раз он не сказал вам, не могу обещать, что скажет мне.
Черная рука вытянулась и взяла Гилбрина за подбородок. Мертвый глаз моргнул, впервые, насколько пленник помнил.
— Но ты будешь стараться, друг Гилбрин, очень стараться, потому что, если я не смогу извлечь ответы из этого птицеобразного, я буду вынужден удовлетвориться тем, что смогу извлечь из тебя.
— О, о чем в точности я должен его спросить?
— Прекрасно. Ты должен запомнить множество вещей, друг Гилбрин… Множество вещей, касающихся этого замечательного корабля, его капитана. И я подозреваю, что он должен вернуться раньше, чем этот мир обратится в прах. Значит, в порядке важности, следующий список…
***
Гилбрин не знал, сколько прошло времени прежде, чем к нему привели Фило. Ослепительное сияние мешало сохранять трезвый ум. К тому же он считал, что в обители Властелина Теней время может течь иначе, чем в реальном мире.
Гилбрин лишь знал, что к моменту появления аниматрона его прошиб холодный пот. Даже себе он не хотел признаться, что смертельно боится.
Однако это вовсе не означало, что он расстался с надеждой и не станет бороться с Сыном Мрака и Августом. Лишь бы выпал шанс! Гилбрин понимал разницу между боязнью и трусостью. Испуганный человек может неплохо драться. На самом деле первыми гибнут обычно самые храбрые просто потому, что действуют, как дураки, напрямик. По натуре шутник и сам был дураком, но дураком другого типа. По крайней мере он на это надеялся.
Фило двигался автоматически, подчиняясь каждому указанию своих нечеловеческих стражей. Они его даже не связали, как сделали с Гилбрином. Парочка Рошалей просто повернулась и отошла, растворяясь в ярком свете.
— Ты в порядке? — рискнул спросить Странник.
— Функционирую, парень. — Фило сделал полный оборот, огромными глазами фиксируя полное отсутствие каких-либо деталей интерьера тюрьмы. Закончив, попугай посмотрел на Гилбрина.
— Думаю, ты не можешь снять меня с этой штуки? Бог знает, что это такое.
В ответ аниматрон протянул руки. На полпути руки остановились, будто встретив препятствие. Фило окружал невидимый для Гилбрина барьер.
Бродяга нахмурился. Как может Сын Мрака рассчитывать, что он что-то сделает, болтаясь на крючке? Более того, как сам он может рассчитывать освободить себя и Фило из лап хозяина теней, если даже не может отсюда спуститься.
Фило снова заговорил:
— Ну как ты, парень?
— Я видал и лучшие дни.
— Не теряй голову. Мы еще не затонули.
— Ты что, запрограммирован на оптимизм? — Гилбрин подергал левой рукой. Что бы его ни держало, оно ничуть не ослабло. — Я сказал бы, дела невеселые.
— Мой капитан меня не бросит. Мой корабль не может меня бросить.
В этих коротких заявлениях было не "то, вызвавшее у Гилбрина острый интерес. Он прекратил попытки освободиться, чтобы задать вопрос:
— Ты говоришь, они вернутся?
На мгновение взгляд аниматрона метнулся в сторону, затем вернулся к Гилбрину.