Алексей Евтушенко - Отвези меня домой
– Эй, – позвала сзади Анюта, – меня не забудьте!
Первой обернулась Зоя.
– Ой, – сказала она каким-то детским голосом, – какая ты красивая…
И тогда Егор позволил себе обернуться тоже.
Глава двадцать восьмая
В начале третьего короткой майской ночи в гостиной у Володьки Четвертакова за чаем с печеньем и коньяком с лимоном сидели: сам Владимир Александрович Четвертаков – хозяин дома, жена его Надя, сын Гена шестнадцати лет, семилетняя дочь Саша, Егор Хорунжий, Зоя, разумное существо по имени Анюта и собака Дружбан породы сенбернар.
Если уж быть совсем точным, то за чаем с печеньем сидели Гена и Саша, за коньяком с лимоном (впрочем, не отказываясь и от чая) – все взрослые, включая разумное существо Анюту, а собака Дружбан вообще не сидела, а лежала на своей подстилке в углу комнаты. Но не спала, а внимательно следила за разговором, всем своим сенбернаровским видом показывая, что является полноправной участницей этого необычного ночного сборища. Чаще всего Дружбан поглядывал на Анюту и всякий раз, когда он это делал, его хвост дружелюбно двигался из стороны в сторону. Не очень активно, но достаточно для того, чтобы всем было понятно: собака относится к Анюте хорошо.
Вот странно, подумал Егор, тот же Тихон, мой кот, наоборот, Анюту так до конца и не принял. То есть, нельзя сказать, что он её невзлюбил, но и не полюбил – это точно. Эдакое насторожённое и в то же время отстранённое отношение. Ты, мол, сама по себе, а я тоже сам по себе. Но приглядывать за тобой я всё равно буду, потому, как не доверяю. А Дружбан, вон, сразу, как только они вошли, подошёл, обнюхал и завилял хвостом. Понравилась.
Анюта действительно производила впечатление. То ли она учла прошлые ошибки, то ли приобрела мастерство, то ли и то, и другое вместе, но выглядела она просто сногосшибающе.
Молодая женщина совершенно соблазнительных форм, словно облитая тонким и живым слоем светло-коричневого (кофе с молоком) металла с густой и короткой гривой золотистых волос и золотыми же глазами, которые в отличие от прежних, оранжевых, были гораздо больше похожими на настоящие человеческие… Недаром Надя, Володина жена, сама обладающая замечательной фигурой и не последними по длине и красоте ногами в этом городе, как только гости появились на пороге, первым делом принесла Анюте халат. Нет, Анюта не выглядела обнажённой и, тем более, голой, но шёл от неё эдакий терпкий сексуальный ветерок, который любой мужчина, а уж тем более женщина, улавливают и определяют сразу и однозначно.
– Значит, шансов на то, что всё образуется, никаких? – второй раз за последние пятнадцать минут спросил Володька. – Извини, что опять спрашиваю, но больно уж вопрос серьёзный. Может, что-то ты упустила. Или забыла. Или не подумала о каком-нибудь возможном варианте. Нам ведь нужно совершенно точно знать, сама понимаешь.
– «Гасители звёзд» всегда доводят дело до конца, – сказала Анюта. – И нам неизвестны случаи, когда бы они отступали. Понимаете, это не разумные существа и с ними нельзя договориться. Их также нельзя напугать, как, скажем, любое живое существо. Мы даже не уверены в том, существа ли это. В общепринятом смысле данного слова. Просто они гасят звезды. Пьют энергию до тех пор, пока практически всю не выпьют. Потом уходят. А солнце умирает.
– Бактерию или микроб тоже нельзя напугать, – задумчиво и совершенно неожиданно заметила Надя. – Или, допустим, вирус.
– Действительно! – оживился Егор, – вдохновлённый этой красивой мыслью. – Может, это такие вредные вирусы космоса?
– Может быть, – очень по человечески пожала плечами Анюта. – Такая гипотеза у нас, кстати, существует.
– Погоди, погоди, – разволновался Егор. – Как-то ты очень уж равнодушно об этом говоришь. Ведь любой вирус или, там, бактерию можно уничтожить, верно? Лекарствами или… это… другими бактериями…
– Условиями содержания, – подсказал сын Володи Гена, который заканчивал одиннадцатый класс и был весьма начитанным мальчиком. – Некоторые бактерии, например, очень не любят высокой температуры.
– Есть очень живучие бактерии, – вздохнула Надя, которая когда-то в прошлом была учительницей биологии. – А тем более вирусы. Они выживают даже в условиях космического вакуума.
– Эй, погодите, – вмешалась Зоя. – О чём мы говорим? Вирусы, бактерии… Да какая разница, кто или что это? Главное – в другом. Мы можем их как-то уничтожить или нет?
Все присутствующие разом посмотрели на Анюту, ожидая от неё ответа.
– Если такой способ и существует, – помолчав, призналась она, – то мне он неизвестен. Мы никогда не задавались целью уничтожить «гасителей звёзд» и никогда не изучали их с этой точки зрения.
– А зря, – заметил Володька. – Потому что теперь они уничтожат нас.
– Не волнуйтесь, – спокойно сказала Анюта, – вас я спасу.
– То есть? – приподнял брови Четвертаков.
– У меня есть три варианта на выбор. Первый: совершенно дикая планета, на которой нет разумной жизни. Второй: покинутая планета с богатыми развалинами прежней цивилизации. И третий: планета, заселённая гуманоидами, которые почти полностью идентичны вам, людям. Я могу доставить вас на любую из трёх.
– Нас, это кого? – не отставал Володька.
Вот оно, подумал Егор, вот оно то, о чём мы говорили вчера с Зоей. Точнее, говорила она, а я отмахнулся. Сейчас все и выяснится…
– Всех, здесь присутствующих, – объяснила Анюта.
– И все? Больше никого?
– Шесть человек – это мой максимум, – грустно сказала Анюта. – А если ещё учесть собаку и кота Тихона, то это совсем под завязку. Я знаю свои возможности. Видите ли, здесь играет роль и расстояние, и количество живых, которых можно перебросить в пространстве вместе с собой. Расстояния, к сожалению, очень большие во всех трёх случаях. Для того, чтобы суметь вернуться, за следующей партией, мне потребуется много времени на восстановление. Слишком много времени, чтобы кто-нибудь смог дождаться. После того, как солнце погаснет, Земля погибнет очень быстро. Просто замёрзнет воздух.
– Погоди, – сказал Егор. – А как же раскалённое ядро планеты? Разве его энергии не хватит, чтобы хоть некоторое время поддерживать тепло?
– Между процессами, происходящими на Солнце и на Земле, – терпеливо разъяснила Анюта, – существует прямая связь. В том числе и между процессами в ядрах. В солнечном и планетарном. Как только погаснет солнечное ядро, погаснет и ядро планетарное. Вы недаром называете Солнечную систему именно «системой». Как аукнется, так и откликнется. Солнце – это в некотором роде живой организм. Ваша планета – тоже. Аукнулось на Солнце – откликнулось на Земле. Да и не только на Земле, на всех остальных планетах тоже. После гибели Солнца, система обречена.
– Я одного не понимаю! – возмущено воскликнула Зоя. – Почему вы, практически всесильная галактическая раса разумных, до сих пор не нашли метода борьбы с этими самыми «гасителями звёзд»? Это же самое настоящее зло в чистом виде!
– Кто тебе сказал, что они – зло? – искренне удивилась Анюта.
– Ну, как же… – растерялась Зоя. – Гаснут звёзды, гибнет жизнь. Разумная жизнь!
– Категории добра и зла, – сказала Анюта, – можно отнести только к одушевлённым предметам. Например, землетрясение. Разве оно может быть добрым или злым?
– Хорошо, – не сдавалась Зоя. – Землетрясение, разумеется, не может быть ни злым, ни добрым, потому что оно является стихийным бедствием. Но это не значит, что со стихийным бедствием не нужно бороться.
– Вот и боритесь, – снова пожала плечами Анюта, видимо, ей пришёлся по душе этот человеческий жест. – Кто вам мешает?
– Анюта, – сказал Егор, – это жестоко.
– Может быть и жестоко, – согласилась Анюта. – Зато честно.
Наступило молчание. Было слышно только, как мирно посапывает семилетняя Сашенька, уснувшая прямо в кресле.
Володька взял бутылку и разлил по рюмкам оставшийся коньяк.
– Светает, – тихо сказала Надя. – Сынок, переложи Сашу в постель.
Гена поднялся, осторожно взял сестру на руки и понёс в другую комнату.
– Выпьем, – предложил Володька. – В нашем положении самое время выпить. Потому что другого выхода из этого самого положения я не вижу.
– Я без родителей и тёти никуда не полечу, – твёрдо сказала Зоя.
– А я без мамы, – вздохнул Егор.
– А я без сестры, – добавила Надя.
– Вот именно, – кивнул головой Володька. – У меня тоже есть и мама, и папа.
– Где-то я читал, – сказал Гена, который успел уложить сестру и вернуться, – что на Земле каждый знаком с каждым максимум через шесть человек. То есть, например, между мной и президентом США цепочка всего из шести людей. Получается, что практически все знают всех.
– Шесть миллиардов… – пробормотал Володька и залпом опростал рюмку.
