Максим Хорсун - Пусть всегда будут танки
Апакидзе повел меня по ухабам и кромкам кратеров.
– Держимся в облаке пыли. – Нервозные нотки из голоса нашего временного командира не исчезли, но к его чести – он овладел ситуацией. – Пыль скроет нас, как дымовая завеса.
– Гениально… – съязвил Горобец.
Вышел на связь Гагарин.
– Помощь скоро будет, держитесь там, – сказал он. – «Хаунд» на подходе. Десять минут до контакта.
Мы ползли на возвышенность. Пузырь лунной аномалии сместился влево, покинув объективы камер, траки перемалывали щебень. Дифферент был очень сильным, и машина капризничала.
Пули выстучали дробь по стене пункта управления, присыпав нас бетонным крошевом. Мужики забурчали ругательства, я вытер рукавом пыль с экрана.
– Ничего, через пять минут прилетят вертолеты из Гвардейского, – сказал Дорогов, и мы невольно прислушались. Но гула двигателей не было слышно, зато совсем под боком трещали автоматы и ухали ручные гранаты.
– Вовка, ты бы хоть дверь закрыл на замок, – бросил Горобец Дорогову. – Авось не прорвутся.
– И на цепочку, – подсказал я, – это точно их остановит.
– Р-разговорчики! – брызнул слюной Янсонс.
Мы поднялись на вершину. Повсюду клубилась пыль, просматривались лишь силуэты соседних возвышенностей, кратеров не было видно вообще.
– «Хаунд» по азимуту двести! Расстояние – шестьдесят метров! – отрывисто передал целеуказание Леонов.
Горобец не удержался и пальнул в указанном направлении. Над ближайшим холмом вздыбился фонтан из пыли и щебня. Как мы ни ломали глаза, но не могли уловить ни намека на движение среди запыленных груд камня.
– Основные силы по азимуту сорок два! Расстояние – три километра!
Это уже совсем рядом… Скоро начнется наш последний бой.
– Парни, – обратился к космонавтам Янсонс. – Самое время вытряхнуть песок из противотанковых ружей и найти позицию для стрельбы!
Но космонавты были заняты своим делом. Если они и отреагировали на реплику Янсонса, то без комментариев в эфире.
– Провел краткий визуальный осмотр, – заговорил Гагарин. – Эта штука точно не с Земли. Она перерабатывает лунный грунт, заборники заполнены реголитом. Трудно оценить уровень технологии, но нам до такого расти и расти еще…
– Я не вижу цель! – проревел Горобец. – Поменяйте позицию! Сидим на горе, как три тополя на Плющихе.
– Юрий! Юрий! – прозвучал незнакомый голос. Акцент был таким, что уши в трубочку сворачивались. – Gentlemen!
– Что за черт! – зло буркнул Леонов.
Кто-то разразился тирадой на английском языке. Я уловил несколько имен и слово «астронавт».
Минаков, который прекрасно говорил на английском и немецком, перевел:
– Говорят, что здесь два астронавта НАСА – Армстронг и Олдрин. Говорят, что они, как и мы, приехали к аномалии на танке. Просят не стрелять…
– Кто к нам на танке приедет, – Горобец вертел башней, высматривая цель, – тот от танка, мля, и помрет!
Я заметил на стоп-кадре угловатый силуэт «Хаунда». Танк ехал мимо нашей позиции в сторону аномалии и космонавтов. На его корме сидели два человека. Горобец тоже увидел неприятеля и с азартом дернул джойстик.
Заговорил Гагарин. В его голосе звучала железобетонная решимость:
– Игорь, передай нашим коллегам: если «Хаунды» не уберутся, я отправлю завод инопланетян в космос в виде обломков. У меня тут контейнер со взрывчаткой.
Автоматная очередь пролаяла почти над ухом. Щепки, выбитые из дверного полотна, оцарапали мне шею и щеки, засыпали пульт.
– Ай, – обыденно сказал Дорогов и сунул руку за спину, словно у него зачесалось между лопаток. Второй рукой он продолжал орудовать джойстиком, удерживая Землю в поле зрения антенны.
– Вовка, что случилось? – Я даже не мог бросить управление, чтобы прийти на помощь. Сигнал стал слабеть, стоп-кадр на экране дернулся и завис. На картинке были только смазанные камни и пыль.
– Где цель? – орал Горобец. – Где цель?
Я обернулся и увидел, что Янсонс повесил голову на грудь и беззвучно приник к монитору. В спинке его командирского кресла были два отверстия. Выбитая из кресла вата на глазах напитывалась кровью.
Алиев выскользнул из-за своего пульта и одним плавным движением переместился к Дорогову. Схватился за джойстик и вернул приемлемый уровень сигнала, потом зажал кулаком оператору антенны рану.
– Янсонс! Врача! – потребовал бортинженер.
Но за командирским пультом уже примерял гарнитуру Апакидзе.
– «Кедр», коллеги говорят, что у них тоже есть ящик взрывчатки, – услышали мы спокойный голос Минакова. – Говорят, что согласны с нашим планом. Если «Осы» и «Хаунды» не будут выведены из Океана Бурь – следует взорвать завод к чертовой матери.
– Да ну? – хмыкнул Гагарин.
– Наигрались в войнушку… – то ли спросил, то ли констатировал Леонов.
– Говорят, мол, мы – на Луне, а начальство – в мягких креслах в безопасности, что именно мы должны договориться и что не хотелось бы, чтоб легендарные космонавты погибли в неравном бою со сворой «Хаундов».
– Черт… – прошипел Гагарин, а затем принял решение. – Если коллеги хотят поковыряться внутри аномалии, нам не жалко: инопланетного барахла хватит на всех. Только пусть Хаунды убираются, чтоб и след их простыл, – подумав, он добавил: – «Оса» остается, с ней спокойнее.
Возможно, в НАСА или в Пентагоне и сидят в мягких безопасных креслах, но не у нас. Неподалеку от пункта управления рванула граната. Со звоном вылетела оконная рама, и с потолка посыпалась пыль. Пыль – на Луне, пыль – в операторском зале… Пули тяжело клюнули в стену, прошили зал над нашими головами.
– …говорят, что командование пока упирается, – звучал сквозь пылевую мглу голос Минакова, – но они согласятся на их условия. Если астронавты – американские и советские – погибнут на Луне вместе, желая остановить побоище, то это поставит военные ведомства обеих стран в очень неловкое положение.
– У нас у всех здесь, на Луне, одинаковое положение, – высказался Леонов.
– Пусть подойдут, – позволил Гагарин. – Но только без глупостей!
Стреляли сразу за стеной, стреляли за дверью. Пули проносились туда-сюда, вышибая из стен крошево. Алиев, поняв, что Дорогов больше не дышит, беззвучно заплакал, размазывая по лицу слезы и кровь. Я разворачивал танк, стремясь увеличить угол обзора. Мешали груды вулканических каменюг. Они не были очень уж высокими, но располагались тесной цепью, словно нарочно, чтобы мне помешать. На экране сменялся кадр за кадром.
Щелк – смазанные в движении камни.
Щелк – камни и пыль.
Щелк – корма удаляющегося «Хаунда» в просвете между холмами.
Щелк – человек с противотанковым ружьем, и перед ним стоят навытяжку двое и отдают честь.
Щелк – человек, не знаю, кто это был – Гагарин, Леонов или Минаков, – поколебавшись, опустил оружие и тоже отдал честь.
Прошитая пулями вдоль и поперек дверь слетела с петель.
В пункт управления ворвался начальник НИПа Бугаев. Лицо его было страшно – яростный оскал, пятна сажи, выпученные, налитые кровью глаза. В его шинели зияли прорехи, а в руке сидел, как влитой, пистолет Макарова с дымящимся стволом. Из-за спины начальника выскользнул наш командир – Прокофьев. Без лишних слов он кинулся на свое место, подхватил бедолагу Янсонса на руки, как ребенка, и осторожно положил на пол, а затем склонился над приборами и окинул их хозяйским взглядом. А Апакидзе, не снимая командирской гарнитуры, вытянулся перед Бугаевым по струнке и проговорил звенящим от напряжения голосом:
– Товарищ начальник НИП-10! Экипаж «Единство» понес потери, но мы прибыли на место назначения и продолжаем выполнение задания!
Чаши радиотелескопов жадным взором ловили Луну, полускрытую вуалью хмари. А в вышине с ревом проносились десантные вертолеты.
Глава 18
– Я спрашиваю – есть предложения, куда нам бежать?
Вера ошалело поглядела на Антона.
– Зачем ты вызвал головорезов Макарова? – Она потерла кулаком саднящую грудь.
Танки Бычары, Комбижира и Чебуратора неустанно гнали «Лиса» к нейтральной зоне. Догнать быстроходный танк на тяжелых машинах шансов не было, но Антон понимал, что его постараются загнать в ловушку. На крайний случай – снимут с «Рельсотрона». Комбижир сделал несколько показательных залпов, сбрив верхушки выпирающих из пыли скалок, чтобы дать понять – своим оружием он владеет мастерски.
– Я в туалет хочу, – сказала Вера.
– Как вовремя… – проскрипел зубами Антон, в очередной раз уводя танк с вероятной линии огня. – Вылезай в шлюз и делай на пол, я потом открою внешний люк, все выпарится в вакуум. Только смотри осторожно: не устрой мне короткое замыкание.
Вера перебралась через Антона, лишив его на несколько долгих секунд возможности управлять танком: если бы в эти мгновения Бычара вздумал атаковать, «Лису» пришел бы конец. Закрылась тонкая створка внутреннего люка. В танковом шлюзе можно было поместиться только сидя, в обычных обстоятельствах им никто не пользовался: танкисты забирались и покидали машину в герметичных боксах. Но на Вере не было скафандра, так что места для нее – более чем достаточно.
