Павел Алексеев - Дилетант
Выйдя из машины, милиционеры патрульно-постовой службы, строго поинтересовались, что происходит. Почувствовав, что приехали те, кто им может помочь, уже невесёлая компания, дружно стала жаловаться, показывая на одиноко стоящую девушку. Которая, несмотря на мороз, стояла почему-то в лёгкой курточке, с непокрытой головой, овеянной причёской пышных рыжих волос. И которая, совершенно спокойно наблюдала за происходящим. Решив, что она должна что-то знать, по интересующему вопросу, один из них в резкой форме спросил, кто она такая, что тут делает и что видела. Когда Маша, просто ничего не ответила, тот снова в резкой форме потребовал пройти к ним в машину. На это Машка ответила категорическим — нет. Уже стервенея от такого собеседника, сотрудник милиции, со словами «не хочешь по-хорошему, пойдёшь по-плохому», схватил её за рукав, с намерением силой затащить в автомобиль. Раздался лёгкий треск, милиционер с воплем отскочил от Машки, получив разряд электричества. Тут же на него вылилась примерно тонна воды, и раздался негромкий Машин голос: «Остынь». Когда пэпээсник, с матами и угрозами, стал хвататься за оружие, Маша парализовала ему руки, язык и вмуровала его рядом с остальной компанией. Видимо, что бы ни скучно было. Затем, повернулась ко второму милиционеру, который растеряно, смотрел на происходящее, не делая никаких агрессивных движений, и спросила, долго он так стоять будет?
— А что делать? — глупо спросил тот.
— Ну, освобождать будешь людей? Видишь, совсем замёрзли. Скоро в ледышки превратятся.
— А? Да, конечно, — спохватился тот, — А вы?
— А я, что? Я Исполнитель Правосудия. Я выношу и исполняю приговоры, — с этими словами Маша снова приняла боевую ипостась. Компания снова дружно взвыла, к их голосам присоединилось мычание вмурованного пэпээсника. Растерявшийся, второй милиционер, во все глаза смотрел на дикое зрелище, зависшую над заснеженной дорогой, крылатую, рыжеволосую красавицу в короткой мини-юбке.
— Ну, что застыл? Зови кого там надо.
— Да, да! Я сейчас. Я быстро, — засуетился тот. И стал лихорадочно докладывать по рации о происходящем. Не успел он доложить до конца, как со всех сторон раздались завывания сирен. Автомобили останавливались на некотором удалении, направляя свет фар на виновников переполоха, но выскакивающие из них сотрудники милиции не торопились приближаться. Наоборот, совершая странные передвижения. Они старались держаться за автомобилями, при этом направляя своё оружие в сторону Марины.
— Не торопятся они вас спасать, — усмехнулась Машка, обратившись к своим жертвам, на что, те с готовностью взвыли, — Эдак, вы насмерть замёрзните. Слушай, мент. Скажи им по рации, что пока они там как придурки бегают, тут люди умереть могут.
Тот снова стал докладывать по рации, но в этот момент от одной машины в рупор, раздался чей-то голос, с требованием к девушке, которая с крыльями, немедленно сдаться. Машка удивилась, спросив милиционера, правильно она поняла, что вся эта суета не для спасения пострадавшего молодняка, а для её задержания? На что он только пожал плечами. Тогда Марина, магически усилив голос, потребовала подойти к себе умника, который вместо помощи людям, занимается не понять чем. В ответ, она услышала, что если она не выполнит требования, то по ней будет открыт огонь из автоматического оружия.
— Вот как? Ну-ка, иди сюда, умник, — с этими словами Марина выдернула милиционера с «матюкальником» из-за машины, и потащила его матерящегося и орущего от неожиданности к себе, используя силовой жгут.
— Ну, что? Стрелять будем? Или разговаривать будем? Идиот, — с чувством спросила она. Наблюдая за суетой у автомобилей, которых с каждой минутой прибывало всё больше. Подъехало несколько крытых грузовиков, из них посыпались как горох, парни со щитами, в касках и бронежилетах. Которые стали оцеплять место происшествия, беря его в кольцо. Глядя на это, Марина всё больше и больше удивлялась. Неужели, её задержание важнее десятка чужих жизней? Снова посмотрев на мента с рупором, она окатила его водой и вмуровала рядом с остальными.
— Ну, теперь-то ты понимаешь, как тут народ себя чувствует, зови помощь, а то может там у вас кто-то чего-то не понимает?
Мент, вникнув в ситуацию, стал требовать помощь. Дорожников с отбойниками, врачей, тёплую и сухую одежду. В ответ, раздался другой голос в мегафон из одного из автомобилей, с требованием к Марине, отпустить заложников и просьбой огласить её требования. Неподалёку, появился минивэн телевизионщиков, которые спешно разворачивали свою аппаратуру.
— О, Боже! Меня тут за террористку держат?! — возмутилась Марина и раскинув руки обрушила ливень воды на всех кроме своей и так мокрой группы и телевизионщиков. Раздались возмущённые крики и трёхэтажные маты. Магически усиленным голосом, Марина спросила, достаточно ли остыли, некоторые глупые головы, или им ещё добавить? Когда, через некоторое время, раздался другой голос, с просьбой прекратить безобразие и сказать, что ей нужно, Марина, уже не стесняясь в выражениях, высказала, что она думает о милиции вообще и о некоторых в частности. Закончила она свою эмоциональную речь словами: «Вот из-за таких м…в, как вы, ментов и называют козлами!». После чего, сама высвободила своих совсем заиндевевших правонарушителей, всех без исключения, вместе с ментами, наградила параличом одной руки и одной ноги сроком на один год. При этом громко огласила суть наказания и его причину. Единственно, кого она не тронула, это одного сотрудника, который так и простоял всё действо рядом с ней и совсем успокоившийся, с восторгом рассматривал её ножки. Как она нам сказала, наказывать его было не за что, а во-вторых, он настоящий ценитель красоты. Тут, Юрка фыркнул, за что и получил от жены подзатыльник.
После того, как Марина разобралась со своими подопечными, она не спеша сделала круг почёта, пролетев внутри оцепления, показав себя во всей красе. Потом зависла напротив кинокамеры, а когда репортёрша, робким голосом поинтересовалась, не согласится ли, неизвестная ответить на несколько вопросов. Мило улыбнувшись, Марина согласилась. И вопросы посыпались один за другим.
— Что за вопросы? — спросил я Машку.
— Ой, да разные. Кто я, сколько нас, кто руководитель, какие у нас цели, ну и остальное в том же духе.
— Что рассказала, — заинтересовано спросила Нина.
— Ну, о целях сказала, на остальное почти ничего. Кроме того, что нас много, — хихикнула Машка, — Но уж очень они личностью нашего шефа интересовались. Хотят с ним встретится.
— Ну, рано или поздно, придётся с ними встретится. Посмотрим, что там про нас ещё в новостях нагородят. Как всегда, соврут с три короба. Но твой стиль мне понравился. Молодчина Марина, — подытожил я.
— Ну, вот. Марину похвалил, а на меня наругался, — капризным тоном сказала Тоня и сердито стукнула меня по груди.
— Заслужено, — отозвался я.
Костя, молча просидевший в течении всего рассказа, посматривал на нас с Тоней и понимающе улыбался. Решив выдернуть его на разговор, я спросил, чем он занимался, пока Маша воевала.
— А ничем. Она молодец, всё нормально делала. Я наблюдал и контролировал. Там несколько магов крутилось неподалёку. Но близко не приближались.
— Боевые?
— Сложно сказать. Боевые амулеты на них были навешаны, но сами маги слабенькие. Ширпотреб, в общем. Не противники.
— Ну и тьфу, на них. Пусть смотрят. Но в другой раз не забывайте докладывать, где вы и чем заняты. А то Нина с Юркой шпану по подъездам гоняют — молчат, вы с ментами воюете — тоже молчите. А я как дурачок смотрю Тонину клоунаду и не знаю, где вы и что вы…
— Замётано, — кивнул, соглашаясь, Костя, — Мама, конечно, отожгла, спору нет.
— Ну что мама? Что мама? — снова подпрыгнула Тоня, — Давай теперь ещё и ты мать ругай. Могу я ошибиться хоть иногда?
— Да ладно мам, — рассмеялся Костя, — это я специально. Ты к Саше так прижалась, как будто боишься, что он от тебя сбежит.
— Да кто его знает, он всё может. Вот и держу его покрепче, — смутилась Тоня.
— Нин, а ты маме помогаешь? — с усмешкой, спросил Костя Нину.
— Типа того, — отозвалась та, — Чтобы не было сюрпризом для всех и для тебя в частности, мы с Тоней выбрали Сашу своим мужчиной. Говорю это специально, а то вдруг Тоня постесняется тебе это сказать.
— Вот удивила-то, — спокойно ответил Костя, — Да вы обе по нему, с самой первой встречи, как очумелые ходите. Я всё думал, когда у вас этот вопрос решиться. Ну, определились и хорошо.
— Простите. А можно мне спросить? — раздался робкий голос Людмилы. Честно сказать, за разговором, мы совсем про них забыли. А они сидели, тихо как мышки.
— Спрашивай, конечно, — ответил я.
— А почему Костя Тоню называет мамой?
Все рассмеялись этому вопросу, а Людмила, смутившись, сжалась в комочек, стараясь спрятаться внутри халата.
