Владимир Лещенко - Полет Кондора
Лежа рядом с притихшим Базукой, Шторм в поисках ответа, что делать дальше, лихорадочно прокручивал в памяти все, что знал о контролерах.
По мнению большинства людей Зоны, существа эти, как и химеры с кровососами и бюрерами, были результатом разработок военных генетиков невыясненной национальной принадлежности — ученые пытались вывести солдат, поражающих противника силой мысли.
(Занятная штука, между прочим, выходит: умники из здешних лабораторий с какого–то бодуна опередили своих коллег во всем мире на десятилетия, если не больше, и повторить их достижения ни у кого не вышло — что весьма хорошо!)
Потом бабахнул Второй Взрыв, тоже якобы устроенный учеными, разрабатывавшими супероружие, и «образцы», воспользовавшись суматохой, разбежались. Впрочем, ходила байка, что кто–то сознательно выпустил подопытных на волю. По другим сведениям, они вырвались сами, Да еще поработив сознание ученых — так что конвейер по производству контролеров действует до сих пор, регулярно выпуская из репликаторов новых тварей.
Но главное, контролеры были единственными (не считая изломов) из здешних тварей, у которых имелся настоящий разум, пусть и донельзя извращенный и неимоверно далекий от человеческого.
С ними даже, по все тем же слухам, можно было как–то договориться, если, конечно, с тобой десяток бойцов, а контролер не слишком силен. Поговаривали, что некоторые группировки Темных, а то и вольные сталкеры сумели с ними поладить — в обмен на содействие и неприкосновенность даже поставляя им людей. Время от времени возникали разговоры о том, что телепат–каннибал подчинил себе группу сталкеров или даже целый клан, хотя Шторм в это не верил — ибо, как считалось, их гипноз был хоть и мощным, но примитивным.
Они могли или странствовать со стаей своих рабов по Зоне туда–сюда, руководствуясь какими–то непонятными целями нелюдского разума, или, напротив, надолго поселиться в каком–то месте, рассылая во все стороны своих марионеток заготавливать для них добычу — будь то людей или других мутантов. Вели они себя совершенно непредсказуемо — иногда, столкнувшись с вооруженными сталкерами или армейцами, отступали, даже если тех было немного, иногда принимали бой — даже в случае, если люди сильно превосходили их числом, и сражались до последнего.
Случалось, контролеры пропускали идущих через их территорию людей без всяких видимых причин; а иногда наоборот — долго и упорно преследовали чем–то не понравившихся им сталкеров, иногда настигая у самого Периметра. Так погиб первый наставник Шторма, Дельфин, уже на виду патрульных «Долга» вдруг развернувшийся и двинувшийся обратно походкой робота, обращенный в слугу мутанта.
Болтали, что у них даже есть какая–то религия с ритуалами, наподобие как у бюреров, и что убивать и мучить людей по этой ихней вере, угодно неведомым владыкам Зоны. Именно поэтому всякий, кроме Темных и все тех же слуг «Монолита», имея малейшую возможность, старался контролера прикончить.
Еще говорили, что у контролеров есть элита — некие прародители–старейшины, сидящие в центре Зоны, и якобы именно они–то всегда командовали «монолитовцами», а заодно посылали в мир стада мутантов. В общем, легенды сообщали про этих созданий много чего неприятного.
Но какие тут легенды, если тварь совсем рядом?! Шутка ли — существо, которое считается опаснейшим из живущих тут, которого боятся как огня не только сталкеры, но и вооруженные до зубов военные.
Разномастная толпа противоестественной живности медленно продефилировала перед глазами Шторма. Было их много, особей пятнадцать или двадцать, — значит их нанесло на очень сильного, старого и опасного контролера.
Но где проклятый телепат?
Барс осторожно водил стволом, стремясь высмотреть хозяина тварей и жалея, что у него простенький «гиперон», а не широкоугольный английский SUSAT.
Но даже сейчас стоит только уродливой реповидной башке попасть в объектив — и в три секунды мутантные мозги врага рода человеческого вылетят наружу.
А Шторм, ощущая, как замирает сердце, которое он сам уже считал железным, молился — молился уже непонятно кому, но истово и всей глубиной своей темной души, — уберечь его от ожившего кошмара Зоны. Потому что если он чего–то и боялся в Зоне — так это именно этих медлительных неуклюжих и хилых тварей. Потому что единственный из всех четверых бандитов сталкивался с ними по–настоящему.
Само собой, не воочию, не лицом к лицу — таких счастливчиков, что могут про такое рассказать, можно по пальцам одной руки перечесть. Но он видел своими глазами — пусть и в бинокль, и засев на безопасном расстоянии, — как контролер пожирает свежеразделанное человеческое тело и как исполинский кровосос подносил своему господину куски мяса — все, что осталось от его напарника, опытнейшего сталкера Тумбы.
Он навсегда запомнил тут темно–серую складчатую и обвисшую морду мутанта с круглыми, как у совы, глазами на которую он смотрел в бинокль, не в силах отвести глаз. И как вдруг чудовищное создание внимательно взглянуло прямо ему в глаза сквозь линзы — и перед взором все поплыло, хотя до твари был почти километр.
Контролер словно говорил ему — мол, я пощажу тебя, жалкий человечишка, сейчас я сыт и доволен, побегай пока, авось попадешься мне в следующий раз…
И сейчас, когда судьба его людей и его самого висела почти что на волоске, Шторм откровенно растерялся — ибо встретился со своим личным кошмаром.
У покойного Валета таким кошмаром были зомби, у Базуки — демоны Зоны, у дезертира Ротора — страх попасть в руки военных. А вот у считавшегося образцом хладнокровия Шторма — контролеры.
Он досчитал про себя до пятидесяти, потом до ста, тщетно пытаясь справиться с собой, ощущая спиной напряженные, вопрошающие взгляды подчиненных.
И было от чего — сейчас у мародеров было два выхода, и, как в анекдоте, «оба хуже».
Они могли тихо сидеть в лесу, что называется, как мышь под метлой, в надежде, что контролер проследует мимо и они смогут продолжить путь. Тем более что до скопления мутантов, подчиненных чужой воле, было далеко, а контролеру, чтобы взять сознание жертвы в плен, нужно было видеть ее — так что пока люди были в относительной безопасности. Однако как знать — что, если контролеру придет в голову проверить окрестности на всякий случай? Конечно, снорков и кабанов они постреляют — но что толку, если потом ими займется сам хозяин стада? Можно было попытаться быстро покинуть стоянку, избавившись от опасного соседства, но был риск выдать себя суетой, к тому же мародеры и без того были изрядно деморализованы недавней неудачной схваткой с кровососом и зомби. А закон Зоны прост: человек утративший стойкость и веру в себя, считай, обречен. И как, скажите на милость, продолжать поход, если его головорезы раскиснут?
Справившись с собой, Шторм забрал СВУ у Барса и принялся изучать свору контролера, словно пытаясь выиграть время. В объектив прицела сразу угодила чернобыльская собака.
Шторм встряхнул головой. Привычный в общем–то слепой пес вдруг показался ему тварью из кошмаров потомственного наркомана — уродливая крупная голова с крошечными ушами, толстые лапы, короткое кургузое тело, плоская морда: какое–то нарочитое сочетание не просто неправильных, но нарочито отвратительных черт. Дополняла все это уродство почти голая морщинистая кожа в шрамах, буграх, полузаживших язвах… Да, бред ненормального во плоти. Шторм внутренне усмехнулся: нормального тут по определению ничего быть не могло, в мире, отрицающем все законы Земли, где даже вечные и неизменные время и пространство искажены…
Пес поднял голову, и на мародера посмотрели пронзительные черные глаза. Он подумал, что твари эти умеют фиксировать «поток внимания», направленный на них, и встревожился — собака вряд ли опасна сама по себе, но ее мозг связан с контролером (кстати, а где же он?). Потом уха его коснулась далекая редкая пальба и еле слышный брех слепышей.
Сюда кто–то двигался. И это было неплохо — по крайней мере отвлечет контролера… Шторм даже не прочь помочь неизвестным бродягам разделаться с мутантной мерзостью, поддержав огнем с тылу. Только бы контролер высунулся из своего укрытия!
Шторм прислушался — стреляли из двух или трех стволов… Мелкая группа сталкеров сцепилась с псами… Он даже встревожился — что, если собаки преследуют его подопечных? Это было бы скверно — даже кратковременное пребывание в подчинении у контролера нередко напрочь выжигает разум… Так что надо будет в случае чего постараться вышибить мозги из уродараньше.
Он встревоженно принялся всматриваться в даль, стараясь определить, откуда идет стрельба.
Уже падая, Кондор услышал жужжание и металлический скрежет. А лежа на спине рядом с Игорем, увидел и его причину. Из распахнувшегося бронелючка на морде «индрика» высунулась телескопическая штанга с шаром на конце, усаженном объективами вэб–камер. Сенсор покрутился туда–сюда, одна из пушек как будто еле заметно шевельнулась, но больше ничего не последовало, и с тем же жужжанием шар убрался в лючок.
