Марик Лернер - Дорога на Землю
А потом стал обрисовывать им задачу в подробностях:
— Делитесь на две команды: водителей, которые не сидят с важным видом, а тоже работают, и на умеющих работать на электропогрузчиках. Одна группа здесь, другая там. Кстати, надо будет взять и наши погрузчики тоже. Неизвестно, есть ли они там в достаточном количестве. Что надо из машин и техники — обсудите и скажете мне. Важно не устроить завал в коридорах, чтобы машины двигались. Заехал на склад, разгрузился — и сразу назад. Скорость — самое важное, пока хозяева не очухались. На той стороне нас трое, в охране, четвертый — наш Вожак.
Это не совсем правда, но не объяснять же им, что, во-первых, считается, что проход — его работа, а потому не отдать его долю — вызовет удивление. А во-вторых, есть еще и Протей, который тоже занят делом, и ему доля причитается. Такие вещи он прекрасно помнит и не забывает напомнить.
— Ваше дело, — разъясняю слушателям, — очистить все до голых стен. В остальное не лезете. Если что непонятно, спрашиваете, инициативы не проявляете. Начнется стрельба — все бросаете и уходите. Это приказ. Начальник команды отвечает за то, чтобы ни один идиот не потерялся. Я вам выдам радиопереговорники каждому. Перед уходом пересчитать всех по головам обязательно. Все. Вопросы?
— Делить как будем? — спросила одна из девчонок.
— Ай-ай, — укоризненно отвечаю, — Птица ясноглазая, как освобожусь, непременно зайду к твоим родителям. В твоем образовании допущен большой промах. Будущая жена должна прекрасно знать такие вещи. Что нам говорит закон добычи? — Я пробежал глазами по лицам, выбирая. — Ты, — показывая на первого попавшегося, — озвучь!
— Каждый обязан отдавать в общий фонд, который потом используется на общественные нужды, не меньше одной двадцатой своего дохода. Половина Клану, половина острову, автоматически отбарабанил он.
— И?
— Еще десятая часть на вас троих и десятая часть добычи командиру, — зачастила Птица. — Остальное на всех, но возможно отдельное вознаграждение за особые заслуги из общей Доли.
— Знаешь, а спрашиваешь… Хотя, — сообщил я, — пришел к выводу, что не такой уж глупый вопрос. У меня список на десять тысяч наименований того, что там имеется. Что именно вывезем, пока неизвестно. Так что внимательно меня слушаем, чтобы не было потом недоумения и обиженных воплей.
Мои слова о десяти тысячах наименований, было видно, вызвали живейший интерес. Но я прервал его:
— Во-первых, никто ничего не получит до прихода барж от славян. Будет считаться, что все, что мы привезем, приобретено исключительно честно, — говорю в ухмыляющиеся лица. — Я уже предупреждал: чтобы не было потом проблем для Клана — ничего такого мы не делали, хвастунам я обеспечу о-о-очень, — подчеркнуто тяну «о», — большие проблемы. Свои права взрослого получите. Военный и мирный вожди будут знать, остальным можете рассказать, как вычистили тайный склад крыс по моим указаниям. Во-вторых, я приведу Псицу, она посмотрит, все оценит. Выставим на продажу, и, если что уходит, доход делится. Сразу этого не будет, придется получать по частям. Впрочем, слишком много денег сразу — это плохо влияет на поведение, так что даже к лучшему. Не надо слишком широко шагать, можно штаны порвать. Чтоб не было так кисло, в счет будущих доходов можете заказать себе любую вещь в разумных пределах. Кто желает оружие — пожалуйста, кто лошадь или еще чего — без проблем. Занесете список Хозяйке, если меня не будет, она выдаст. Пока деньги капать не начнут, я оплачу, потом просто заберу из доли. Но! — с нажимом сказал я. — После дела. Делить мясо еще не сваленного бизона — очень плохая примета.
Я уселся прямо на землю, привалившись к стене, и с облегчением вздохнул. На сегодня мои труды закончились. Можно еще немного посидеть в одиночестве и идти спать. Начальником быть хорошо, но только глядя на его важную походку со стороны. Несколько родственничков, два десятка знакомых, парочка вовсе не знакомых желали услышать мое авторитетное мнение немедленно, не обращая внимания, что я совершенно не в теме. Одним требовалось утверждение собственного решения, другие желали сослаться на меня в споре с оппонентом. Меня ловили на улице, возле дома, в мастерских, куда я зашел обсудить вопрос о новых станках, и у дома-дерева Стального Молота поджидали вроде как случайно, но даже огородами пройти незаметно не удалось. Да, я в последнее время не слишком занимался хозяйственными делами, но и сейчас особого желания нет. Совсем другие мысли и прикидки в голове. Плохой из меня глава семейства, как плохой паук из Черепахи. Разница только в том, что у меня есть заместители, и работа не останавливается, когда я исчезаю на месяц-другой, а Черепаха о таких вещах совершенно не задумывается.
Темно, дует приятный ветерок, на травке, заботливо выращенной и постоянно поливаемой, лежать хорошо и приятно. Электрического освещения в рощах нет, только луна, но не из глупого упрямства, как считают люди, а из вполне практических соображений. Дом-дерево живет не сам по себе, в нем внутри и снаружи проживает несколько видов симбионтов-насекомых, обеспечивающих его здоровье и разные нужды. Мало посадить семечко, требуется еще и проследить за правильным ростом и не дать прижиться вредителям. Так что лететь разным мухам положено на свет, где их будут с аппетитом кушать и освещать помещение специально выращенные существа, проживающие на потолке. Электролампочки в этом деле только помеха.
Бесшумно ступая, появился Шустрик, держа в зубах маленький мешочек. Требовательно сунув его мне в руки, улегся рядом. Я послушно развязал горловину, достал оттуда расческу и приступил к расчесыванию шерсти, вытаскивая оттуда разный мусор и пыль. Через минуту появился еще и Черныш и с ходу атаковал сначала заднюю ногу своего дальнего родственника, а потом попытался поймать его хвост.
— Вот объясни мне, — работая расческой, спрашиваю, — почему ты считаешь нормальным приходить ко мне за этим. Еще регулярно устраиваешь скандалы, что вовремя не покормили. Я что, для тебя исполняю обязанности расчесывателя и кормителя? Когда я прошу что-то сделать, ты нагло отвечаешь, что Хозяйка только одна может быть, а остальные так, попутно. Вот пусть она и ищет у тебя колючки с блохами.
— Ты не отвлекайся, — приоткрыв глаз, посоветовал Шустрик, — тщательно надо. Вот, правильно, чуть ниже. — При этом он лениво отмахивался от попыток кота вцепиться в него. — Если ты существуешь и зачем-то нужен Хозяйке, значит, и пользу должен приносить.
— Нахал, — возмутился я. — От тебя-то какая польза?
— От меня масса пользы, — невозмутимо сказал Шустрик, — не каждый оборотень способен держать себя в руках. Драка с моей подопечной закончится для нее плохо. Или ее покалечат, или она кого застрелит. А так, даже когда меня рядом нет, каждый дурак знает, что, прежде чем начнется разбирательство, я ему горло вырву, и мне за это ничего не будет. Это тебе надо изображать справедливое отношение и смотреть, кто первый начал, а я парень простой, на одних инстинктах живу.
Он отпихнул возбужденного кота в сторону и перевернулся, подставляя мне другой бок:
— Поменьше разговаривай, твое дело оказывать мне мелкие услуги и радоваться, что я пакостей для развлечения, как мама, не делаю.
Это да. Он своих детей, как мама его, Мави, к соседям в курятник не водит. Тихо залезть, поймать петуха, потом отпустить его, и на следующий день детки должны повторить опыт по очереди, показав, как усвоили урок. Самое интересное, что Красотка при этом использовала «Глушилку», и никаких звуков никто не слышал. Несчастный петух после этих развлечений сидел, забившись в угол, и при виде открывающейся двери впадал в истерику, а никто не мог понять, что с ним случилось. Но это просто потому, что Шустрик своих детей еще не завел, я не сомневаюсь, что он сможет придумать что получше. Кстати насчет этого.
— Я так и не узнал ничего насчет твоего папаши, — сказал я. — Или говорят: «Не твое дело», или «Все нормально». И ты такой не один. Даже у этих, искусственно оплодотворенных, зафиксировано имя и прайд отца, а есть несколько, про которых не говорят.
— Не бери в голову, — пробурчат Шустрик, — мне объяснили, что к чему. Это только взрослым говорят, поэтому и помалкивали. А людям знать ни к чему — это наши внутренние дела. Очень дальний, но замечательно здоровый во всех отношениях родственник, которого тем не менее слегка стесняются из-за поведения.
— Это как же он себя вести должен, — изумился я, — если на фоне остальных младших он паршивый родственник?
Шустрик не ответил. И через секунду спросил, явно желая перевести разговор на другую тему:
— Мы когда на охоту пойдем?
— Так нельзя на острове, — виновато отвечаю, — я бы и сам с удовольствием, но нет времени нормально пробежаться.
— Плохо, — недовольно сказал Шустрик. — Здесь можно разве что мелких грызунов ловить. Так нам же не для еды — для удовольствия. Кабан подходящий имеется, но на него зубы многие точат. Выдумал тоже, очередность. Вот сестрице-то моей, Соне, раздолье.
