Александр Конторович - Кардинал в серой шинели
— Какие у нас гарантии того, что ты исполнишь свою часть договора?
— А что, были случаи, когда Серые не держали своего слова?
— Были. Чем ты можешь гарантировать выполнение своего обещания?
— Я пойду с вами. Гарнизоны башен вас иначе не пропустят. Вместе пойдем — вместе и вернемся. Кстати, не стоит обольщать себя надеждой тихонько зарезать меня во сне. Нет, сделать это вы можете, не спорю. Но вот войти в замок без меня… Впрочем, можете попробовать.
— Я тебе не верю.
— Какое совпадение! Почему-то и у меня нет полной веры твоим словам. Однако же ничего другого вам предложить не могу.
— Если все так обстоит и дело только в мести… зачем тебе наши деньги?
— А как иначе уговорить вас? Да и моим войскам тоже платить нужно… Кто-то же должен охранять замок, пока меня не будет?
— Ты хочешь с нами идти… Но ведь горцы — воинственный народ! Тебя могут убить…
— Постарайтесь, чтобы этого не произошло. Если меня убьют, стены и башни замка рухнут, едва в него войдет хоть один человек. Я имею в виду кого-то нового, кроме тех, что уже находятся в замке.
— Хочешь, чтобы мы воевали с горцами? Мы друзья!
— Да ладно… Они с вами торгуют — и все! Торгашей можно найти новых. Да и что такого особенного могут предложить эти крикливые зазнайки?
— Возможно, что у них действительно есть что-то, что может представлять интерес для ордена.
— Угу. И они дерут с вас втридорога за этот товар.
— Ты знаешь?!
— Допустим. Это, в конце концов, ваше дело. Меня же интересует только их главарь.
— Но… для того, чтобы выполнить твою просьбу…
Ага! Клюнуло! Жадность, помноженная на страх потерять замок, дает ожидаемый эффект.
— …нам придется убить многих окружающих его людей.
— И что? Сил, что ли, у вас недостаточно? Помочь?
— Но не все они будут воинами.
Пожимаю плечами, выражая тем самым глубочайшее равнодушие.
— А вам-то с этого какая печаль? Раз кто-то мешает… чего с ним разговоры разговаривать?
— Да, — кивает мой собеседник, — узнаю Серого… чужие жизни для тебя — ничто.
Ох, кто бы разглагольствовал о милосердии и сострадании! Поющий серенады крокодил — и тот бы выглядел сейчас более естественно. Но в данной ситуации лопухнуться я не могу. Вы считаете меня исчадием ада, безжалостным и жестоким убийцей? Так? Тогда — получите подтверждение! И в этом случае все ваши знания о Серых рыцарях будут однозначно играть на меня. Орден сам поставил себя в такое положение, культивируя в мозгах адептов легенду о жестоком сером чудовище, что никакой иной реакции быть просто не может. Полагая себя меньшими негодяями, чем Серый, они однозначно обязаны приписывать мне такие качества, которые на их фоне выглядели бы совсем уж запредельными злодействами. Уж казалось бы — куда ж дальше-то? Однако, глядя на собеседника, понимаю — есть еще куда. Он, стервец, это совершенно отчетливо представляет.
— Можно подумать, что они значат что-то для вас? — ухмыляюсь я в ответ. — Да ладно вам… дурака то валять… давайте уж, решайте, наконец. У меня обед скоро, жрать хочу, как голодный волк…
— Мы придем сюда послезавтра. А наше войско тем временем…
— Да пускай хоть сквозь землю провалится! Только вот к замку и городам лезть не надобно — обижусь всерьез! Это — моя корова, и я ее тут пасу!
— Какая корова? — не понимает собеседник.
— В смысле — моя земля! И люди, что на ней живут, — тоже мои. Особенно красивые девушки…
— Постойте, но вы же сами собирались сдать нам замок?
— Вот когда сдам… Тогда и лазьте, где хотите! А покудова — неча мне мешать! Ладно, хрен с вами, послезавтра — так послезавтра… давайте…
— Ну, как? — вопросительно смотрит на меня Лексли. — О чем договорились?
— Иерархи взяли два дня на размышление. А их армия обязуется за это время не уходить от границы.
— Ну… хоть пару дней. Все-таки больше крестьян успеют в леса уйти. И то хлеб!
— Посмотрим. Попробую сделать так, чтобы войска ордена вообще мимо прошли.
— Да ладно! Как это?
— Там видно будет…
Замковые ворота распахнулись, едва нас заметили часовые на башнях. Навстречу вырвалось около двух десятков всадников. Я хорошо различаю их взволнованные лица. Ясень пень, нас почти похоронили, ожидая от Молчащих какой-нибудь пакости. Да и мы, откровенно говоря, чего-то подобного ждали. Но… обошлось. На этот раз.
Расслабляться, однако, не следует: на той стороне тоже далеко не лохи заседают. И уж какую-нибудь каверзу они сумеют придумать — и к бабке не ходи! На нашей стороне пока что только стены замка. И время. Вот оно-то работает против ордена очень эффективно. Плюс деньги, точнее — их отсутствие у Молчащих. Тоже неслабая заноза в заднице у некоторых… гм-м-м… чрезмерно загребущих товарищей.
Бросаю поводья конюху и ловко спрыгиваю на землю. Ты гляди — получилось! Есть толк от тренировок! Так, глядишь, я скоро по-настоящему на лошади скакать начну. Как заправский кавалерист! Надо будет не забыть сказать спасибо Котам, что потратили на меня столько времени. Если еще и мечом выучусь понастоящему работать — вообще крутым стану!
И снова — текучка. Отдать распоряжения коменданту. Пусть выдадут оружие добровольцам, пришедшим в замок из окрестных городов и деревень. Понятно, что эти идут в солдаты ненадолго, угроза отступит, а за нею и они… попросятся… Но упрекать их за такие мысли? Не знаю, как у кого, а у меня к ним, кроме уважения, никаких других чувств нет. Ведь могли же в лесах отсидеться? Да запросто! Однако, несмотря ни на что, — пришли сюда. Понимают, что шансов уцелеть ничтожно мало — но пришли же!
Приказываю, чтобы их накормили от пуза и не жмотничали. Вина надо выкатить. У вчерашних крестьян и так немного в жизни удовольствий, пусть хоть сейчас немного отвлекутся от грустных мыслей о грядущих тяжелых днях.
На очередном совещании довожу до всех итоги моих переговоров с орденом. Не бог весть какие успехи… но пока ничем другим похвастаться не могу.
Уже выходя во двор, спохватываюсь. А ведь брата Манрике сегодня не было! Видать, совсем погряз в своих изысканиях… даже про совещание забыл. Что ж он так? Старик ведь… нехорошо. Нельзя себя так перенапрягать. Да и спецмонахов сегодня не было, надо думать, он и их чем-то загрузил. Надо будет епископа утром потеребить на эту тему — пусть старик слегка поумерит свое рвение, так и до беды недалеко.
Вот и день к концу подошел. Вроде бы ничего особенно важного и тяжелого не было, но спать хочу… Просто сил никаких нет! Решено — дела побоку и спим! Минут шестьсот… Оглянувшись по сторонам, со вздохом урезаю эту цифру вдвое — больше не дадут.
