Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис
Это подал голос кто-то из десятка «лидера оппозиции» Пимена.
— Было! Два раза! — опять голос из обоза — кто-то из бывалых ветеранов. — Один раз твоего отца, Аристарх, так наградили за то, что, раненый, коня насмерть загнав, донес важную весть и тем всю сотню выручил. Другой раз Луку Говоруна приветили. Это многие помнить должны. Ему еще и пятнадцати годов не было, а он тогда семерых половцев из лука положил, а один из тех половцев ханом оказался! Было, по обычаю!
— Как решать будем, Корней Агеич? По обычаю, можно и так, и эдак. Раз такое уже было, то можешь ты повелеть следовать примеру пращуров. Но если есть сомнение, подходит ли нынешний случай под обычай, можно и всех спросить.
— Ну да! — снова заорал Пентюх. — Он сейчас своему вну…
Бурей даже поленился рукой пошевелить, лягнул Пентюха пяткой.
— Кхе! Случай сомнительный. Пусть все решают, а ты, Аристарх, в сотенную летопись все три случая впиши, чтобы при нужде свериться можно было.
«Так я до этой летописи и не добрался, а жаль, много там интересного, наверно, есть».
— Так, слушайте все! Если посчитаете, что отрок Михаил награды достоин, говорите «да», если думаете, что недостоин, говорите «нет». Всем понятно?
— Понятно!
— Давай, время не тяни.
— Не дураки, чего каждый раз… — загомонили собравшиеся.
— Тихо! Первый десяток! Данила? — Аристарх начал перекличку.
— Три голоса. Да!
— Второй десяток. Егор?
— Семь голосов. Нет!
— Третий десяток. Фома?
— Шесть голосов — «да», один голос — «нет».
— Четвертый десяток. Пимен?
— Пятнадцать голосов. Да!
«Странно, вроде бы Пимен должен был своих против настроить? Или он что-то крутит?»
— Пятый… эх! Нет пятого. Шестой, гм, десяток. Анисим?
— Да какой я теперь десяток? Один голос. Да!
«От него люди к нам ушли и другого десятника себе выбрали — Игната».
— Седьмой десяток. Глеб?
— То же самое!
— Да или нет?
— Да! Один голос, чтоб вас всех!
«От него тоже ушли, но Аким не справился».
— Восьмой… тоже нет… Девятый. Лука?
— Десять голосов. Да!
— Десятый. Алексей?
— Десять голосов. Да!
— Одиннадцатый… Корней Агеич, ты Игната десятником утверждаешь?
— Утверждаю!
— Одиннадцатый десяток. Игнат?
— Девять голосов. Да!
— Так, а с этими что делать? Из десятка ушли, десятника нет — Лука, ты их к себе берешь, что ли?
«Сироты» нестройно загалдели:
— Хотим обратно Глеба десятником!
— Это как? Вы же от него ушли, а сотник вам разрешил себе десятника избрать.
— Да не уходили мы… его дома не было…
— Нет, вы слыхали? — Аристарх оглядел собравшихся, словно сомневался, что его слышно всем. — Десяток своего десятника найти не может! Вы что, все пьяные были?
— Искали мы… времени мало было, Лука торопил… ну вот… временно, в общем… думали: догонит.
— Глеб, ты где был-то?
В толпе послышались смешки:
— Ну мало ли… по делам… отлучился.
— Ага! У вдовца дел много!
— А как дело-то зовут?
— Так у него чуть не каждую неделю… новое дело. Не упомнишь!
— Хоть бы упреждал: сегодня, мол, такое дело, а завтра…
Аристарх немного послушал галдеж, потом хлопнул по столу ладонью.
— Тихо! Развеселились… Корней Агеич, десятник без десятка, десяток без десятника, да еще и обгадились. Позорище! До казни дело довели! И этот… кобелина, дела у него! Решай, сотник, время идет!
Дед с сомнением поглядел на оставшегося без подчиненных десятника:
— Глеб, порядок в десятке навести берешься?
Глеб угрюмо молчал, вместо него отозвались любители позубоскалить:
— А он с ними делами займется!
— Ага! И искать не надо будет, если что!
— То-то они мечтали, что догонит!
Аристарху снова пришлось прикрикнуть:
— Тихо! Глеб, тебе сотник вопрос задал! Чего молчишь?
— Да пошли вы все!
Глеб развернулся и пошагал к воротам. На дворе наступила тишина.
— Кхе! — дед проводил Глеба глазами и громко, специально, чтобы тот слышал, кинул ему в спину: — И не десяток был — дерьмо! — потом, обведя собравшихся глазами, обратился уже ко всем: — Слушать меня! Тихон, ставлю над этими балбесами тебя! Еще двоих возьмешь у Луки. Лука, согласен?
— Согласен, Корней Агеич! Пусть полный десяток будет.
— Дашь таких, чтобы помогли Тихону вразумить их. Тихон, подойди!
Тихон подошел, снял шапку, поклонился деду.
— Ратник Тихон, с одобрения воинского схода и по обычаям пращуров наделяю тебя властью десятника. Десятку твоему быть по счету пятым. Срок власти твоей — год. Через год, собравшись здесь же, ратники сами скажут свое слово: согласны ли они и далее служить под твоим началом, желают избрать себе нового десятника или хотят перейти в другие десятки. До того ты властен командовать, карать и миловать, власть твоя полная — вплоть до лишения живота за тяжкий проступок, трусость или неповиновение в бою. Отец Михаил немощен, потому присягу дашь не здесь, а у него в доме, и ратники крест целовать тебе будут там же.
Десятник Данила, десятник Анисим, десятник Глеб! Если в Велесов день в ваших десятках не будет хотя бы по пять ратников, десятниками вам не быть!
«Вот так, вроде бы и полноправный десятник, но назначенный, а не избранный. Подтверждение звания только через год. Можно лишь посочувствовать: и разгильдяйство среди ратников искорени, и отношения умудрись не испортить, иначе через год вернешься в рядовые. Мудр дед, аки змий: Лука хотел, чтобы Тихон, обучив „косоруких“ стрельбе из самострелов, сразу стал полноправным десятником, а вместо этого его племяш такой геморрой заполучил, что не приведи Господь. Если не справится, второй шанс получит очень нескоро, а может, и никогда. А в Велесов день, то есть 6 августа, ты, Тихон, увидишь, как это может произойти и с тобой. Негде им хотя бы по пять человек взять».
— Пятый десяток, — продолжил прерванное голосование Аристарх. — Тихон?
— Семь голосов. Да!
— Ты же нас не спросил!
— Молчать! Спрошу через год, тогда скажете!
«Круто заворачивает! Неужто так в себе уверен? Или на дядькину помощь рассчитывает?»
— Обоз. Серафим?
— Двадцать восемь голосов — «да», один голос — «нет».
— Э! Постой! — снова подал голос Пентюх. — Я тоже «да».
— А я — «нет», — Бурей, так же как и Тихон, и не подумал поинтересоваться мнением своих людей.
— Тогда и я — «нет».
— Сгинь, Пентюх, пришибу. Считай, Аристарх!
