Андрей Круз - Ветер над островами — 2
Мы успели проскочить груду камней, за которой укрывались братья с Фролом, и тут же последовал второй выстрел из пушки. Комендор успел внести поправку, и на этот раз рвануло ниже по склону, вывалив большой камень и снова подняв огромное облако пыли. Ни ружейного огня, ни гранат со сторону противника уже не было, похоже, что артиллерийский обстрел заставил их залечь.
— Вот оно как бывает, а? — прошептал я, после чего обернулся к своим: — Не ждем ничего, валим вниз! Все разом!
Два раза подгонять никого не пришлось. Первым побежал Байкин, я следом за ним, за мной Фрол, и замыкали нашу колонну братья. Попутно я успел отметить, что, несмотря на страх и суету, в толпу не сбились, все держали дистанцию друг от друга. В одном месте тропа образовала что-то вроде площадки, и там я остановился, пропустив всю группу мимо себя и побежал замыкающим, постоянно оглядываясь, но никто в спину не стрелял и явного преследования не было. Снова выстрелила носовая пушка, а следом за ней послышался хлопок кормового "гочкиса", а затем наверху и сзади взрыв вроде гранатного. Пользы от него особенно не будет, если честно, но для подавления сгодится, особенно если близко к цели положить, а на такой дистанции из этой пушки промахнуться даже ребенок не сможет — прямой выстрел и в бухте волны нет, палуба яхты неподвижна.
Серафим, бежавший впереди меня поскользнулся, упал набок, чуть не выронив винтовку, выругался, но вскочил на ноги, побежал дальше, на этот раз демонстрируя прореху в штанах и кровь в разодранной ноге. И как здесь Леонтий с раненым пробирался, а? Тут ведь ноги переломать как нечего делать.
Артобстрел всерьез прижал противника. И мы, грязные, уставшие и запыхавшиеся, выбежали на галечный пляж без всяких потерь, как раз в тот момент, когда Анисим и Николай грузили спасаемого в шлюпку, а Леонтий, встав на колено, водил по склонам стволом своего короткого карабина, их прикрывая. Получилось, что мы их практически нагнали.
— Давай, шевелись быстрее!
Мы чуть не кучей свалились в шлюпку, попутно оттолкнув ее от берега, братья схватились за вторую пару весел, остальные размесились как попало, на ходу перезаряжая оружие, а Фрол, опустившись на дно шлюпки, уселся у самого транца, положив свою длинную черную винтовку на борт. Мы с Байкиным отставили свои бесполезные на такой дистанции карабины и взялись за "павловки" Серафима и Луки, им теперь уже не до стрельбы.
Негромко стукнули весла в уключинах, булькнула под их лопастями вода, разом выдохнули гребцы, перегруженная шлюпка начала набирать скорость. А берег медленно, но верно удалялся.
Мы прошли больше половины пути до яхты до того, как начался обстрел. Противник, прячась от взрывов, все же сумел рассредоточиться за камнями, рассыпанными по всему краю склона, и открыл огонь из винтовок и карабинов. Первая же пуля ударила с громким щелчком в борт, выбив из него большую щепку, а вокруг шлюпки плеснуло фонтанчиками.
Откуда стреляли, понять было сложно. Взрывы подняли облака пыли наверху, которые полностью маскировали дымки, а вспышек на еще ярком свету вообще не было видно. Я опорожнил магазин "павловки", стреляя почти что наугад, вкинул в него новую обойму, вытащив ее из подсумка гребущего изо всех сил Серафима, снова открыл огонь. За спиной у меня кто-то вскрикнул, я обернулся и увидел Николая, схватившегося за бедро. Из-под пальцев у него текла кровь, причем текла быстро и сильно. К нему кинулся Анисим, и я увидел, как он вытащил из кармана свернутый резиновый жгут.
Пушки с борта яхты продолжали бить в склон. Думаю, что если бы не они, нас бы просто расстреляли, с такой дистанции попадать из винтовок с упора — проблема не велика. Но хоть снаряды не могли поразить противника, укрывавшегося в нагромождении камней, но нервничать и укрываться все же заставляли, огонь по нам не был частым и вообще слишком метким. Да и вооружены они все же больше были рычажными карабинами под револьверный патрон, у пиратов они куда популярней винтовок за счет того, что при абордажах полезней.
Но все равно ощущение было препаскуднейшее — нет возможности ни залечь, ни укрыться, ни маневрировать. Сидим рядами, прижавшись друг к другу, как куры на насесте, и деться некуда. А пули вокруг шлеп-шлеп-шлеп по воде, заставляя ежиться и пригибаться ниже. И как в Отечественную вот так на лодках с плотами Днепр форсировали? Это же в штаны навалить со страху можно.
Тунец, прижавшийся к хозяину, тихо подвывал, то ли от страха, то ли от жалости к раненому Николаю. Когда лодка почти подошла к яхте и начала обходить ее с кормы, чтобы укрыться от обстрела при погрузке, достало Байкина. Он дернулся, вскрикнул, согнулся пополам, схватившись за бок, я увидел, как мгновенно побледнело и покрылось испариной его лицо.
— Ты как?
— Ничего, пока не помер, — прохрипел он в ответ.
Затем корпус яхты нас укрыл. Стрелки перенесли огонь на палубу, но оставшийся на борту экипаж был укрыт за предварительно выставленными деревянными щитами, равно как и щитами орудий. Пушки вперегонки продолжали обстреливать берег, в то время как мы начали подниматься на борт. И едва погрузка закончилась, заплескалась вода под винтом и яхта пошла на выход из бухты, а шлюпка потащилась за ней на длинном буксировочном конце — потом поднимем, когда выйдем из зоны обстрела. "Приблудная" яхта следом не пошла, так и осталась стоять на месте.
29
Стол в кают-компании был превращен в операционный. Пахло кровью, звякали в лотках инструменты, которые туда бросал Платон, который заодно был на судне за хирурга. На купеческих судах обычно боцманы умеют оказать первую помощь и заштопать раненого до такой степени, чтобы его можно было в порт, к полноценному доктору доставить, но вот нам повезло: Платон в этом смысле был куда грамотней. И сейчас он с помощью Пламена вполне всерьез оперировал Николая, которому пуля перебила бедренную артерию и раздробила кость.
Байкин лежал рядом, на носилках, и возился с ним Глеб. С ним было проще — пуля ударила его в бок, но по касательной, прошив мышцы и сломав нижнее ребро, но внутренние органы остались целы. Интересней был дальнейший путь этой пули, угодившей в банку как раз под промежностью Луки Рыбина. Еще бы на сантиметр выше и… Повезло.
Игнатий стоял у штурвала, шлюпка уже висела на шлюп-балках, экипаж был занят делом. До этого он маленькими щипчиками выдернул у меня из спины и шеи несколько кусочков оболочки пули, разбившейся о камень. Вроде и ерунда, но рубашка кровью измаралась сильно. Оглядевшись и убедившись в том, что помочь я ничем не могу, а мешать буду, толкнул дверь и вышел на палубу.
