Триумф Акорны - Скарборо Элизабет Энн

«Это мое место, а эти люди, которых ты расстроил, мой народ. Отдай их обратно не-мяу-дленно, не то я вспорю тебе брюхо и сделаю наживку из твоих кишок!»

Когти задних лап РК вырвали клочки из задницы Грималкина. Корабельный кот извернулся и добрался наконец до незащищенного брюха метаморфа.

Грималкин снова принял облик линьяри.

РК все равно не отпускал его. Грималкин безуспешно колотил его руками и вопил:

— Уберите кто-нибудь от меня это чудовище!

Кто-то внял его просьбе.

— Прекрати, ты, обманщик с мохнатой задницей. Оставь его в покое! — громыхал Беккер, отдирая когти РК.

— Спасибо, — произнес Грималкин, пытаясь вернуть себе достоинство. К сожалению, оно было изодрано в клочья вместе с некоторыми другими частями тела. — Не знаю, что он против меня имеет.

— Я знаю. И я имел в виду тебя, а не РК Что ты сделал с Ари и Акорной?

Грималкин не обратил на него внимания и попятился к Ванье.

— Прошу тебя, мне больно. Исцели меня.

— Прошу тебя сперва ответить на вопрос капитана Беккера, — сказал Ванье.

— Но ты же был вместе со мной. Ты знаешь, что с ними все в порядке.

— Я не видел, где мы находились. Ты изменил время так быстро, что я ничего не видел, кроме того, что они исчезли, а мы с тобой вернулись сюда. Не могу поверить, что ты продолжаешь хитрить и напускать таинственность, когда мы втроем только что рисковали жизнями или даже еще хуже, но вернулись обратно к кхлеви, чтобы тебя спасти.

— Хитрить? Таинственность? Я? Я просто вознаградил моих дорогих друзей, отправив их в прекрасное и спокойное место, где они могут наконец остаться наедине и насладиться друг другом прежде, чем вернутся к еще одной катастрофе. — Он показал рукой в сторону очереди из людей, тянущейся от кораблей до входа в пещеру, насосов, грязи и общей атмосферы напряженности. — Я всегда пытался помочь им и за мои хлопоты получил лишь недоверие и гнев. Конечно, не от тебя, Ванье. По крайней мере до сих пор. Я — эмпат. Я страдаю, когда страдаете вы. Я страдал, когда страдали они. Когда этот кризис закончится, я принесу их назад. А пока они заслужили небольшой отдых, хотя бы один день отдыха, вам не кажется?

Ванье вздохнул, неверно истолковав его слова, как и ожидал Грималкин.

— Да, да, конечно, заслужили. Просто мы с Ферили и сами так мало времени провели с Кхорньей. Но за то время, которое нам досталось, нам следует благодарить тебя. Мы можем еще немного потерпеть. — Он расслабился, голос его смягчился, но снова стал твердым, когда он произнес: — Пусть даже они вернутся, как ты говоришь. Но пока, думаю, хорошо бы мне подержать твой таймер у себя, на тот случай, если тебя одолеет желание снова исчезнуть.

— Хорошая идея, отец Акорны, — сказал Беккер. Он стоял, слегка расставив ноги, сжав руки в кулаки у боков, будто жалел, что не держит в них гаечный ключ, лом или другие тупые и тяжелые орудия, способные нанести увечье.

— Очень хорошо, — ответил Грималкин и снял таймер с шеи, где он висел, когда Грималкин был в облике кота, чтобы его можно было программировать прикосновениями задних лап. Он сделал обманное движение, будто хотел протянуть его Ванье, а сам нажал кнопку. И невольно рассмеялся при виде выражения на их лицах перед тем, как он исчез из их времени.

Вероятно, они снова обвинят его в коварстве, но он думает только о большем благе для всех. Он не может отдать свой таймер. Ему нужно организовывать события, формировать истории, устраивать судьбы. Если люди иногда недовольны его могуществом, то это потому, что их понимание космоса слишком ограниченно и они не могут осознать полностью его огромную ответственность.

Например, ту, которую Грималкин должен взять на себя, хотя и знает, что это должно принести ему еще больше неприятностей.

Он прибыл в центр исцеления через три дня после того, как высадил Ари и Акорну в одном голографическом номере. Центр теперь редко использовали, ведь сейчас на Вилиньяре были единороги, которые могли легко вылечить любые раны и болезни. Голономер был сравнительно новым и достаточно просторным, чтобы его обитатели могли совершить романтическую прогулку и даже не догадываться, что находятся внутри одной комнаты. До того как Грималкин в первый раз спас Ари, он позаботился о том, чтобы этот номер был специально приспособлен ко вкусам современных линьяри. То ли благодаря интуиции, то ли воспоминаниям о том времени, которое он провел в будущем, он знал даже, что этот номер понадобится, хотя и не знал точно как или зачем.

Павильон имел удобства, которые их народ считал комфортабельными. Росли травы, которые линьяри любили. Климат тщательно контролировался и был приятным и расслабляющим. Дождь лил только тогда, когда обитатели были достаточно близко от павильона и могли порадоваться освежающим каплям, а потом найти убежище. Сильные грозы случались только в то время, когда обитатели находились под крышей павильона. Здесь всегда царил закат или рассвет, когда пейзаж планеты выглядел красивее всего, но, неслучайно, невозможно было точно определить, какая это планета. Даже температура реки была выбрана приятной для линьяри.

Оказалось, что это идеальное место для — как это называется у человеческих существ? — для медового месяца. Это было идеальное место для медового месяца, где союз Ари и Акорны будет неоднократно скреплен и где они могут спокойно любить друг друга.

Грималкин остановился у собственной берлоги, в обивке которой чередовались пятна и полосы, а покрытие пола и стен медленно вращалось — шутка космического кота.

Он посмотрел на экран обзора и увидел, что внутри номера стоит ночь. Ари и Акорна спали, сжимая друг друга в объятиях. Он сглотнул, ощущая непривычную боль в верхней части грудной клетки. Они очень красиво смотрелись вместе. Может быть, даже более красиво, чем по отдельности.

Он проверил изображения на внутренних мониторах номера. То, что они ему сказали, было более определенным, чем он надеялся или мог себе представить. Это была идеальная возможность. Гораздо более идеальная, чем он планировал. И все же это тоже вызывало у него грусть. Они никогда не узнают, конечно. Нет необходимости, чтобы они узнали, а то, чего они не знают, не может причинить им боль. А это станет благом для проекта, для расы и в конечном счете — для вселенной. Он просто необыкновенно счастлив стать носителем такого дара.

Жаль, что придется совершить… «предательство» — слово, перегруженное смыслом, не так ли? Жаль, что ему придется снова их обмануть. Но он должен.

И чем дольше он бы медлил, тем хуже бы себя чувствовал. Поэтому, захватив все необходимое, он вошел в голономер.

Момент настал.

Глава 19

Акорна быстро проснулась, хотя все еще чувствовала необычную сонливость и скованность. Но она осознала еще до того, как открыла глаза, что они уже не одни. Лежавший рядом с ней Ари резко сел.

— Грималкин! — хором воскликнули они.

— Привет, влюбленные! — ответил он, вид у него был еще более самодовольный, чем обычно. Беккер сказал бы, что он похож на кота, сожравшего канарейку. Грималкин сейчас был в облике кота, стоял на двух ногах, но у него был полосатый, оранжево-кремовый хвост, нечеловеческая часть мохнатого тела имела ту же расцветку, а уши на макушке поворачивались рывками во все стороны. Хотя его лицо было более или менее человеческим, зрачки в тусклом свете павильона казались неестественно широкими и круглыми, а глаза блестели, как у кота ночью. Усы под его человеческим носом состояли из очень длинных отдельных волосков, свисающих подобно усам одного из маньчжурских злодеев из старых фильмов.

— Надеюсь, вы уже избавились от всего этого и готовы присоединиться к своему народу. У меня есть и другие дела, кроме как перебрасывать вас с места на место, знаете ли.

— Да, — лениво произнес Ари, — теперь, когда ты жив и убрался подальше от машины для пыток, уверен, что у тебя они есть.

— Не думайте, что я неблагодарный, — произнес Грималкин так, что Акорна поняла: хотя он и считает, что обязан быть благодарным, этому кошачьему созданию не очень-то знакомо подобное чувство. — Этот маленький отпуск — часть моей благодарности вам.