Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
– Александр, час назад звонили. Вы в двенадцать часов ночи должны быть на базе «Алексеевское-41».
– Закончили, наверное, – задумчиво сказал я, наблюдая, как парни передавали на ту сторону всякие агрегаты и современные образцы оружия, которые таскали через неприметную дверцу в боку ангара.
Командир-приемщик, составлявший опись привезенного, только качал головой, вписывая названия, он и половины не понимал, что это.
– Что? – не понял Меркулов.
Майор не знал, что происходит на другой базе. А раз его не просветили, то и мне это делать ни к чему, поэтому вместо ответа я спросил:
– Когда самолет меня ждет?
– Да уже готов.
– Тогда я там закончу и через полчасика перейду, пусть машину готовят.
Дождавшись, когда парни капитана, да и он сам, пройдут обратно, я закрыл портал и направился к Воронову, который, эмоционально размахивая рукой, что-то говорил в трубку:
– Да я тебе говорю! Ты понимаешь, это шанс? Ты веришь мне? Тогда ничего не спрашивай, бери все, что можно, и рви на место сбора!.. Да!.. Антон объяснит. Все! – услышал я, когда подошел поближе. Подполковник в это время набирал уже следующий номер.
– А-а-а, черт. Батарея села, я ее не сразу отключить догадался, слишком неожиданно все было, – пояснил он мне, убирая мобильник в карман.
– Понятно, – кивнул я и, посмотрев, как парни один за другим выходят через дверь, сказал: – Там у входа «хантер» стоит, воспользуйтесь им. На заднем сиденье в кейсе деньги, подъемные. А мне пора, меня там ждут, – сказал я, протягивая ключи от УАЗа.
– Хорошо. Когда нам быть тут?
– А за сколько вы соберетесь?
– Два дня – это минимум, а так три.
– Ну договорились. Пусть переход будет через три дня в обед… и еще можно вопрос?
– Да, конечно.
– Из ваших на постоянное место жительства кто-нибудь там останется?
– Да, скорее всего, все останутся. Мои же люди, я их хорошо знаю.
– Тогда маленький совет. Из вещей не все можно будет брать. Если решите остаться там, купите УАЗы в личное пользование, они там вам очень пригодятся.
– Хм. А как же мобилизационные предписания?
– Не в этом случае. На эту тему я говорил с САМИМ, и он разрешил оставлять машины. В исключительных случаях могут, но потом выделяют равнозначную замену в случае потери.
– Хороший совет. Спасибо, – кивнул подполковник и, развернувшись, широкими шагами направился к двери, которую охранял Алексей.
– Уходим! – скомандовал я, подходя и активируя Аномалию.
На аэродром я ехал вместе с генералом в одной машине. Он с интересом разглядывал меня, откинувшись на спинку сиденья. Посмотрев на резную палку в его руках, которую он поставил на пол машины и положил сверху на набалдашник руки, пожал плечами – начинать разговор первым мне было как-то неловко.
– Мы не были представлены друг другу, – сказал он через пару минут, как мы отъехали от базы. – Иван Иванович Суворовский, генерал-лейтенант в отставке.
– Александр Демин, главный инженер районной подстанции, в отпуске, – несколько иронично ответил я.
Генерал чуть улыбнулся одними губами, его выцветшие блекло-голубые глаза спокойно-расчетливо, внимательно рассматривали меня.
– Расскажи, как ты нашел эту Аномалию?
Мой рассказ занял почти полтора часа, мы в это время уже выехали на взлетную полосу и остановились у транспортного «Дугласа», на котором генерал должен был лететь в Москву, и продолжили разговор, попросив летчиков подождать.
«Коротич был прав», – подумал я, идя к самолету, около которого меня ждал Жора, мой пилот.
Генерал был удивительным слушателем, он так многозначительно молчал, что я волей-неволей рассказал все, даже водитель, парень Судоплатова, что сопровождал генерала и вышел из машины на аэродроме, и тот слушал с интересом, имея доступ к подобным секретам.
Заодно я выяснил, в чем специалист Иван Иваныч. Он, оказалось, все военные и послевоенные годы работал на Украине и в Белоруссии, в органах НКВД, и знал столько народу, что работали против СССР, что его чуть ли не на руках готовы были носить. Кстати, генерал сказал, что войну встретил в Брестской крепости в звании сержанта и потом почти месяц выбирался из окружения.
– Ну что, Санек, летим? – спросил меня Жора, когда я подошел к самолету.
– Да, летим… Подожди, где тут туалет? А то в небе не сходишь.
– Да вон будка стоит, – показал лейтенант рукой.
– Это где штаб? – не понял я.
– Да. Я сперва тоже думал, что это просто палатка, а оказалось, что вон чего.
Взлетев через пятнадцать минут, мы, медленно поднимаясь, взяли курс на первый промежуточный аэродром.
Впереди виднелись точки «Дугласа» и звена истребителей, которые его сопровождали. Самолет Иван Ивановича взлетел на несколько минут раньше меня, и сейчас мы его медленно нагоняли, идя пока параллельным курсом, но дальше, насколько я успел запомнить, на излучине реки, которая была ориентиром, мы повернем севернее.
Откинувшись на спинку, я закрыл глаза, собираясь выспаться.
– Заходим на посадку, – предупредил меня Жора, помня наше первое приземление на аэродроме подскока. Я тогда спросонья орал благим матом, не поняв, где нахожусь, чем изрядно напугал его.
– Я не сплю.
– Хорошо. Вон, кстати, тебя встречают.
Внизу, в уже начавшихся потемках, действительно виднелись машины, но, как оказалось, встречали не меня. Как только мы приземлились, аэродромный служащий замахал флажками, приказывая нам убираться со взлетной полосы.
– Что случилось? – спросил я техника, вылезая на крыло.
– Два литерных «дугласа» подлетают, вот и расчищаем площадку, – пояснил он, забирая у нас парашюты.
В это время послышался шум мотора, и к нам подъехала «эмка», из которой вышел капитан Юдиневич.
– Добрый день, Александр. Вовремя же вы прилетели. Как раз к нам подлетают самолеты с гостями, так что на базу поедем вместе, – сообщил он и, развернувшись, направился к группе встречающих.
В ответ я пожал плечами и, покрутив головой, потопал к стогу сена, куда и завалился. Если надо – разбудят.
Разбудил меня рев моторов над головой. Без интереса посмотрев на садящиеся по очереди транспортники, перевернулся на другой бок, но меня растолкал сержант, посланный дежурным по аэродрому.
– Товарищ военспец, вас товарищ капитан зовет.
Я удивленно приподнял голову. По всем документам я прохожу как специалист по радиооборудованию, вроде инспектора.
– Какой еще капитан?
– Капитан Юдиневич.
– А, ну тогда иду.
Выдергивая из разных мест солому, зашагал к группе встречающих, которые уже нетерпеливо притоптывали, наблюдая, как «Дугласы» рулят к концу площадки, где уже были готовы размеченные места стоянки.
– Что-то интересное было? – спросил я у капитана, подходя к нему.
– Пока ничего. Сено из волос вытряхни, – посоветовал он мне.
Отряхнувшись, я тоже стал ожидать остановки самолетов.
Первый уже докатился до места стоянки, и аэродромная обслуга уже устанавливала небольшую лестницу.
Сначала из салона показался какой-то капитан, после него – генерал Рокоссовский почему-то в гражданской одежде и тот генерал-лейтенант, что перешел с Лукашенко.
Посмотрев, как они дружески разговаривают и над чем-то посмеиваются, понял, что взаимоотношения между вояками из 1941 года и 2011-го наладились в полной мере. Да и что Рокоссовский будет переходить через портал, было сразу понятно по его одежде – это тот человек, который ходит только в форме.
Наблюдая со стороны, как здороваются встречающие и прибывшие – причем никаких рапортов, типа «на вверенном мне участке все нормально» не было, – я вдруг понял, что прибывших одномирцев на удивление мало. Десятка полтора от силы. Даже того, привлекшего мое внимание полковника-летчика, что сверкал абсолютно седыми волосами, и то не было.
Вот из салона второго самолета вышли Берия и Лукашенко с сыном, в сопровождении десятка то ли советников, потому как вели себя похоже, то ли охраны.
Лицо Александра Григорьевича сразу привлекало к себе внимание. Давненько я не видел такого умиротворенно-довольного лица. Судя по всему, он смог получить то, что хотел, если не больше. И сейчас, помахивая старомодным портфелем из черной кожи, который не выпускал из рук, спустился по лестнице и в сопровождении Молотова, что-то говорящего ему, направился к автомашинам. Берия, чуть отстав, слушал капитана Юдиневича, который в конце кивком головы показал на меня. Глянув в мою сторону, Лаврентий Павлович что-то сказал капитану, и тот, козырнув, направился ко мне.
«Пусть минует нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!» – подумал я, направившись навстречу Юдиневичу.
– Вас вызывает товарищ Берия, – сразу же сказал он.
– Хорошо, – пожал я плечами, направляясь к одной из пяти новеньких «эмок». По их виду создавалось впечатление, что они только с завода. Настолько новыми выглядели.
