Роман Лугатин - Новая особь
Щелчок механизма показался абсолютно ничтожным по сравнению с агонистическими воплями красного, адского создания.
Резать паутину в скованном положении, в котором на данный момент пребывал Хьюберт, было довольно трудно. Особенно с той эмоциональной активностью, с которой он пытался выполнить эту работу. Опаска перед тем, что монстр сию секунду заметит его действия, заставляла двигаться все хаотичнее, и естественно сие сопровождалось оригинальным шумом. Паук мог в любую секунду осведомиться о происхождении подозрительного звука со стороны своей сетки с «продуктами», но, как ни странно, он этого не сделал даже тогда, когда Хьюберт практически полностью освободился.
Судьбой не было предписано спастись Хьюберту, по крайней мере, не в данное время. Только, он успел втиснуть вспомогательный, острый прибор на свое прежнее место, паук сокрушительным ударом перебил надвое изящную ножку трехглавого фонаря. На ближайшие пару метров — вокруг, временами искрящего, осветительного приспособления, воцарилась черная темнота, едва растворяемая — на своих границах — соседними лампами.
Сбросив с себя остатки путаных, красных сетей, Хьюберт, перед тем как бежать в обратном направлении — к площади с аттракционами, напоследок еще раз взглянул на притихшего, где-то за спиной, паука. Тот, ощупывая передними лапками электрические провода, нервно пофыркивал.
«Подходящее время тикать отсюда», — пронеслась в голове Хьюберта мысль, в одночасье покорившая его свободу выбора.
Наконец любопытство паука к электричеству иссякло, и он перестал ощупывать своими придатками провода, все еще искрящие от замыкания, которое он сам же и устроил. Всплески ярких искр отбили у него все желание к науке. Теперь он повернулся к человеку и смог увидеть странную картину, не совсем обрадовавшую его — прихрамывающую на левую ногу, отдаляющуюся добычу.
Повернувшись задней частью брюшка к беглецу, паук в очередной раз выпустил сетчатый мешок из паутины. Она настигла свою цель примерно за треть доли секунды. Сбив, теперь уже свое содержимое, с ног, своеобразный кокон кубарем пролетел небольшую часть пути, оставшуюся до полной остановки.
Хитроумной рыбешке не посчастливилось ускользнуть от сетей опытного рыбака…
На физиономии, если ее можно так назвать, подковылявшего монстра высветилось, важное для Хьюберта, недовольное, визуальное изречение. Паук, разевая бивнеобразные жвала, истошно пищал на человека, вновь угодившего в его плен. Словно говорил: «Еще раз попытаешься сбежать, откушу голову!» Хьюберт и без того не стал бы предпринимать еще одну попытку — какой в этом смысл, если все равно не удастся убежать. Один раз проверил и тем остался доволен.
Хьюберт не смотрел на морду «рычащего» паука, вися на тонкой ниточке жизни. Ему совсем не хотелось — преждевременно — именно так закончить свою жизнь. Он вспомнил простое и очень полезное правило: не смотреть животному в глаза, и раз это насекомое размером намного превышает свои истинные габариты, а повадки у него были как у животного, Хьюберт решил последовать, кем-то давно написанному, важному совету, всплывшему из глубин его памяти.
Пока Хьюберт, свернувшись калачиком и закрыв руками лицо, выслушивал бешеные вопли не на шутку расхорохорившегося паука, неожиданно сам для себя осознал свою роль в качестве заложника, а не очередной пищи. У него, оказывается, была другая — более значительная цена, и подсознательно Хьюберту это льстило. Монстр, высказав все, что думал в отношении человеческого существа, подцепил одну веревочку, из множества нитей паутины, одним из своих бивней и поволок своего неугомонного пленника дальше: минуя переломленный надвое фонарь, по темной части дороги, прямиком на зеленый газон, под кроны развесистых деревьев.
Этот недостаток паучьей транспортировки, стойко пришлось стерпеть Хьюберту. Подскочив на очередном бордюре, он, даже зная, чем ему это будет грозить, едва не соблазнился на очередную попытку устроить побег. Но когда он уже был готов вытянуть свой коллекционный складной нож, паук резко остановился, а Хьюберт, застегнув чехол, любопытно осмотрелся.
У паука точно имелся мощный интеллект.
Он притащил человека на масштабное, открытое пространство — зеленое поле с почти круглыми песчаными участками для бейсбола и софтбола. Монстр со своей двуногой ношей остановился в темном центре большой площадки покрытой мелкой зеленой травой, от которой вся правая часть одежды Хьюберта была мокрой и окрашенной в соответствующий цвет. Но и за это он остался благодарен пауку, так как песок, набитый в обувь и под одежду, его бы не так сильно обрадовал.
Только некоторые из пяти, располагающиеся вокруг зеленого центра, песчаных полей для любимых американских игр были хоть как-то освещены. Другие же три, находясь в полной темноте, подверглись ночной изоляции.
«И зачем там вообще нужен свет?» — в уме рассуждал мужчина, лежа не в самом удобном положении. — Все равно ночью тут никто никогда не играл и не играет. Да и вообще встретить ночью в парке прохожего — большая роскошь. Разве что преступник душевнобольной сюда сунется».
Теперь паук, осуществив первую затею, решил перейти ко второй ступени своего блестящего плана: устроить ловушку неприятелям. Опасаясь, что заложник сбежит, монстр, перед тем как покинуть видное место, покрыл его еще одним — дополнительным слоем красной паутины. Конечно, вместо того чтобы тратиться на человека «ценным» веществом, он мог бы просто откусить Хьюберту ноги, таким образом, избавив себя от дополнительных волнений и утолив всевозрастающий голод. Однако этот способ обездвиживания мог оказаться смертельным для человека и пауку, как хорошему специалисту своего дела, это было прекрасно известно.
Лунный луч, просочившийся через, рассосавшуюся местом, облачную пелену, лизнул членистоногого монстра по его бугристой спине, не вызвав и малейшего намека на неприятное ощущение. Правильнее будет сказать, паук его вообще не почувствовал.
«Вот что значит: ночной охотник», — подумал Хьюберт, уже провожая взглядом красного паука, исчезающего в районе темного, песчаного поля для софтбола.
Глава 15
Батлер, стоя у стены дома, вспоминал, как паук напал на него:
«Мелькнувший красный силуэт. Огромные белые, с красными вкраплениями, жвала, больше похожие на бивни слона, чем на приспособление для разделки мяса. Сильная ноющая боль при падении, быстро распространившаяся по всему телу, породила самое отвратительное для Батлера ощущение — чувство страха. Затем он побежал…»
В прозрачно-красноватых окаменелостях, торчавших из кирпичной кладки, он узнал, ставшие недееспособными, паучьи придатки, оторванные от тела монстра. Соблазна, попытаться извлечь их из стены, у него не возникло в большей степени не из-за ненадобности ему драгоценного минерала, а по другой причине — это невозможно было сделать без специальных инструментов. Иначе паук не оставил бы их тут.
В качестве сыщиков огнестрела выступили Блоу с Дунканом. Им лучше, чем Батлеру, было известно, где затерялся смертоносный прибор. Какое-то время военный тоже поискал его, но, поняв, что не сможет принести соратникам никакой пользы, решил на время уединиться и осмотреть место баталии, случившейся здесь относительно недавно.
И вот теперь он поистине ужаснулся:
«Я был все еще жив? Или уже мертв? А может, и то и другое — одновременно?» — Бьющий в зажмуренные глаза ядовито-красный свет от паука, промелькнувшего прямо над лицом, было самым страшным и одновременно живым воспоминанием, тяжело сглотнувшего, Батлера. После более четкого осознания случившегося изменилось его отношение к жизни и, как ему показалось, окружающая обстановка тоже преобразилась. Он, вроде как, проникся небывалым интересом к пространству, окружающему его. Но, спустя некоторое время, картину омрачили множественные трупы, усеивающие периметр отеля.
Место, с которого он осматривал угодья гостиницы «Плаза», нельзя было назвать близким, но даже отсюда ему удалось насчитать свыше дюжины разорванных или обглоданных фрагментов человеческих тел в солдатской униформе.
Затем он неожиданно услышал знакомый голос, окрашенный в радужные краски — голос Дункана.
— Я знал, что мы найдем его. В конце концов, у нас не было другого выбора.
В голове Батлера неожиданно вспыхнули приятные воспоминания из жизни. И тут он осознал, что все-таки живой, а не мертвый. Будоражащая клокочущий рассудок война между человеком и разумным насекомым — все еще продолжается. Уничтожение мутанта-паука до рассвета, вновь становится самой приоритетной задачей. Ведь если имеется оружие, есть смысл и сопротивляться. По счастливой случайности, спасшиеся при гибельных обстоятельствах люди, всегда полны решимости и Батлер не был им исключением.
