Эрик Ниланд - Падение Предела
– Боже... – прошептал первый мужчина. – Ну чего ещё вы ожидали от этих тупоголовых игрушечных солдатиков доктора Халси?
– Уймитесь, полковник! – рявкнул старик. – Этот человек заслужил право на уважение – даже от вас. – Затем он продолжил уже мягче: – Благодарю вас, мастер-шеф. Думаю, на сегодня всё. Возможно, нам придётся вызвать вас снова, но пока вы свободны. Прошу запомнить, что вся информация, услышанная вами во время этого разговора, секретна.
– Слушаюсь, сэр!
Джон отсалютовал, крутанулся на пятках и строевым шагом направился к выходу.
Двойные двери распахнулись, а после захлопнулись сразу за его спиной. Он вздохнул. Его посетило такое чувство, словно он оставил поле битвы. Сто семнадцатый напомнил себе, что последние шаги часто оказываются самыми опасными.
– Надеюсь, они хорошо с тобой обращались. Или хотя бы уважительно.
В мягком кресле сидела доктор Халси. Сегодня на ней было длинное светло-серое платье в тон её волос. Женщина поднялась, взяла Джона за руку и чуть сжала её.
Спартанец вытянулся по стойке «смирно».
– Рад видеть вас снова, мэм.
– Как поживаешь, мастер-шеф? – спросила доктор. Она выразительно посмотрела на его ладонь, прижатую к виску. Джон медленно опустил руку.
Халси улыбнулась. В отличие от всех остальных, кто, приветствуя мастер-шефа, начинал разглядывать форму, медали, ленты или герб спартанцев, доктор смотрела ему прямо в глаза и не салютовала. Джон не привык к такому отношению.
– Всё хорошо, мэм, – сказал он. – Мы выиграли битву за Сигму Октана. Приятно одержать настоящую победу.
– И в самом деле, приятно. – Она помедлила, оглядываясь. – А как насчёт того, чтобы поучаствовать в ещё одном победоносном сражении? – Доктор перешла на шёпот. – В величайшем нашем триумфе?
– Конечно, мэм, – без промедления ответил Джон.
– Ловлю тебя на слове, мастер-шеф. Скоро мы встретимся снова. – Халси повернулась к охраннику, ожидавшему у входа. – Откройте эти чёртовы двери, солдат. Пора заканчивать.
– Слушаюсь, мэм, – ответил дежурный. Двери распахнулись.
– Мастер-шеф, скоро я позову и тебя, и остальных спартанцев, – произнесла напоследок доктор Халси.
Затем она вошла в тёмное помещение, и двери закрылись за её спиной.
Джон больше не вспоминал о вопросах комиссии и загадочной фразе Кейза о «не победе». Если у Хатси появилось какое-то поручение для спартанцев, это было прекрасно. Доктор научила его всему: понятиям долга, славы, предназначения стоять на страже человечества.
Теперь он надеялся, что она сможет подсказать ему, как победить в войне.
ЧАСТЬ IV
«МЬОЛЬНИР»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Время: 09:15, 25 августа 2552 (по военному календарю)
Система Эпсилон Эридана, планета Предел, военный комплекс ККОН, секция Омега, секретный центр Третьего отдела
– Доброе утро, доктор Халси, – произнесла Дежа. – Сегодня вы опоздали на четырнадцать целых и три десятых минуты.
– Во всём, Дежа, виновата чёртова служба безопасности, – ответила доктор, рассеянно кивнув голографическому образу ИИ, возникшему над её столом. – Все эти предосторожности, вводимые ДВКР, становятся уже просто смешными.
Прежде чем сесть за стол, она бросила свой плащ на спинку старинного кресла и вздохнула, в тысячный раз подумав о том, как хорошо было бы иметь окно.
Но уединённый кабинет Халси располагался глубоко под землёй, в секции Омега – сверхсекретном центре ДВКР, чаще именуемом просто Цитадель.
Цитадель представляла собой огромный комплекс, лежащий в двух тысячах метрах под гранитной бронёй скал – неуязвимое для бомб, надёжно защищённое, даже неприступное место.
Но доктор была вынуждена признать, что повышенная безопасность имеет и свои отрицательные стороны. Каждое утро Халси приходилось спускаться по секретному лабиринту, минуя десятки постов, проходя сканирование сетчатки, голоса, отпечатков пальцев и мозговых волн.
ДВКР погребли её здесь много лет назад, когда её наработки оказались связанными с тайными проектами. Все вокруг занимались какими-то своими делами, и доступ доктора Халси к секретным документам был строго ограничен.
Раньше к её экспериментам даже в департаменте Военно-космической разведки относились с брезгливостью. Но теперь всё переменилось. «Хоть за что-то можно сказать ковенантам спасибо», – подумала она. Проект «Спартанец», весьма непопулярный в Адмиралтействе и научном сообществе, оказался в новых условиях самым эффективным. Её воспитанники раз за разом одерживали победы в бесчисленных наземных сражениях.
Как только спартанцы начали добиваться серьёзных успехов, Адмиралтейство перестало упираться. Весьма скромный бюджет проекта распух за одну ночь. Халси даже выделили уголок в престижной «Олимпийской башне» в штабе флотского командования.
Но конечно же, доктор отказалась. Теперь всевозможным шишкам и медноголовым, желавшим поговорить с ней, приходилось тратить полдня только на то, чтобы пробраться мимо многочисленных постов, охранявших её логово. Она посмаковала всю иронию ситуации – её «изгнание» превратилось в бюрократическое оружие.
Впрочем, всё это было по большому счёту не важно. Главное, доктор Халси могла продолжать исследования, могла вновь обратиться к проекту «Мьольнир».
Потянувшись за своей кофейной кружкой, она случайно смахнула со стола пачку листов. Они разлетелись по полу, но доктор даже не подумала собрать их. Она разглядывала грязную коричневую жижу на дне кружки – недопитый кофе простоял тут уже несколько дней.
Кабинет одного из самых важных военных учёных вовсе не представлял собой стерильно чистой лаборатории, как некоторые могли бы ожидать. По всему полу были разбросаны бумаги и папки с секретными документами. Голографический экран на потолке демонстрировал звёздное небо. На обитых кленовыми панелями стенах были развешаны рамки с фотографиями её «Спартанцев II», получающих награды, и многочисленные вырезки статей о них, которые стали появляться три года назад, после того, как Адмиралтейство рассекретило проект.
Их называли суперсолдатами ККОН. Военное командование заверило доктора, что поддержать боевой дух важнее, чем сохранить всё в тайне.
Поначалу Халси пыталась спорить. Но по иронии судьбы обнародование существования спартанцев оказалось вполне целесообразным. Всё внимание газет было сосредоточено на подвигах новых героев, и никому даже в голову не приходило задуматься об истинном их предназначении... или о том, откуда они взялись. Если бы наружу выплыла правда – о похищении детей и подмене их быстрорастущими клонами, о рискованных, экспериментальных хирургических операциях и биохимической аугментации, – общественное мнение обернулось бы против проекта в тот же день.
Недавние события на Сигме Октана дали спартанцам и «Мьольниру» тот последний толчок, который был необходим, чтобы оба проекта вошли в свою финальную фазу.
Халси нацепила очки и вызвала на экран отчёты по вчерашнему заседанию комиссии. Компьютер ДВКР вновь просканировал сетчатку её глаза и проверил соответствие голоса образцу.
ЛИЧНОСТЬ ПОДТВЕРЖДЕНА.
ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕН НЕАВТОРИЗОВАННЫЙ МОДУЛЬ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА.
В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО.
Проклятье. Паранойя в этом ведомстве усиливалась с каждым днём.
– Дежа, – устало вздохнула Халси, – ищейки нервничают. Мне придётся отключить тебя, иначе ДВКР не позволит просмотреть документы.
– Как скажете, доктор, – спокойно ответила ИИ.
Халси ввела несколько команд в свой компьютер, переводя Дежу в режим ожидания. «Наверняка, – подумала она, – опять происки этого ублюдка Экерсона». Доктор была готова биться ногтями и зубами, только бы спасти свою ИИ от программных оков ДВКР, и те не нашли ничего лучше, чем пойти на жалкую месть.
Халси нахмурилась в нетерпеливом ожидании того момента, когда компьютер изволит выплюнуть запрошенные данные. Крошечные проекторы, встроенные в её очки, выводили изображение прямо на сетчатку.
Глаза доктора задёргались, словно она вошла в стадию быстрого сна. Халси читала отчёты по работе комиссии. Наконец она сняла очки и с сардонической усмешкой беспечно бросила на стол.
Если перевести на человеческий язык выводы, сделанные лучшими военными экспертами, то звучали они так: в ДВКР понятия не имели, чем ковенанты занимались на Сигме Октана IV.
Комиссии удалось установить только четыре непреложных факта. Во-первых, ковенанты были готовы пойти на серьёзные жертвы ради одного-единственного куска камня. Во-вторых, узор чужеродных включений в этот образец породы полностью соответствовал переданному сигналу, который был перехвачен «Ирокезом». В-третьих, низкая энтропия узора свидетельствовала, что он не случаен. И в-четвёртых, самое важное – машины ДВКР не смогли перевести сигнал ни на один из известных диалектов ковенантов.
