Алекс Белов - Бифуркатор
- Оооох, пожалуйста, только не надо твоих теорий! - Сергей заводит глаза.
Игнорируя его слова, я спрашиваю друга:
- А что тебе не нравится?
- Просто, - Стёпка оглядывается. - Сюрреально это как-то. Если все вагоны такие... мягко говоря, засранные, без дверей, то вообще кого и что здесь обычно перевозят? И вообще, хоть одна страна, хоть в одном мире, даже самая бедная, позволила бы такие условия перевозки людей?
- И? - теперь и мне становится как-то жутко. - Предлагаешь никуда не ходить?
- Да нет. Дело не в этом, просто я не знаю, с чем нам придётся встретиться в локомотиве. Вдруг это какие-нибудь разбойники, ну или чего-то в этом роде.
- В жопу вас! - восклицает Сергей, вскакивая. - Это бред. Нужно сходить и проверить.
И уже рвётся к двери.
- Мы с тобой, - вздыхает Стёпка, поднимаясь.
- Конечно со мной, иначе нельзя.
Втроём, держа равновесие словно в бетономешалке, мы добираемся до двери в тамбур. Серый двигается быстро.
- Куда ты так быстро бежишь? - спрашиваю, едва поспевая.
- О! Уж Серый-то не оттягивает дела напоследок, - усмехается Стёпка. - Никакой прокрастинации. Только драться! Только хардкор!
- Какой кастрации? - спрашивает Серёга, открывая дверь в тамбур.
- Прокрастинации, - поправляет Стёпка. - Это когда неприятные дела на потом откладываешь.
Я улыбаюсь и молчу. Сам же не знал такое слово. Это Стёпка у нас филологический спец по редким терминам.
В тамбуре разлит удушливый запах соли и как будто корицы. Корицу я, правда, люблю в кофе и какао, но только не когда она пахнет столь пряно, что аж до слёз.
Перед нами нарисовалась чугунная дверь с запылённым окошком.
- Здрасть-приехали, - хмурится Серый. - Что ещё за непонятная хренотень?
Он хватается за массивный ржавый винт в центре и пытается его повернуть. Никакого результата, а если уж и Серый не может сдвинуть штуковину, то таким коропетам, как я да Стёпка и пытаться не стоит.
- Давайте втроём, - просит Сергей.
Мы, конечно, подпрягаемся, только я заведомо знаю: результат не изменится. Так оно и есть.
- Тварь! - вопит раскрасневшийся Серый и ударяет по винту. - Нас заперли.
Пока старший сетует и рвёт волосы на голове, Стёпка приближается к двери и пытается хоть что-то разглядеть в окошко.
- Бесполезно, - вдруг говорит. - Там сцепка вагонов. И перехода нет, понимаете. Это даже какой-то не пассажирский поезд. И даже если б мы открыли эту дверь, даже если б вышли на сцепку, балансируя, что уже невозможно, другую дверь вряд ли отперли бы. Она запаяна изнутри того вагона.
- Откуда ты всё это узнал? - спрашивает Серый.
- Кажется, восход, - жмёт плечами Стёпка.
Мы немедля возвращаемся в купе и прилипаем к окну. Тьма и правда рассеивается, акварельный горизонт размывает водой. Последующие минуты, пока солнце не взошло, мы смотрели через стекло, не сказав ни слова, и открывающиеся виды нас нисколько не радовали.
Пустошь.
Выгоревшая земля, головешки деревьев, изредка нет-нет и пронесутся мимо руины какого-нибудь здания. В один момент Серый вдруг уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.
- Что с тобой? - спрашивает Стёпка дрожащим голосом.
- Задолбало! - мычит подушка. - Когда ж это всё закончится? Хочу вернуться в нормальный мир! Куда там велел приходить ваш доктор!?
- Он велел держать телефоны включёнными, - отвечает Стёпка.
- Зашибись! - Серёга вскидывается. - Надеюсь, у вас они включены, потому что мой разряжен в усмерть.
- У меня ещё процентов тридцать зарядки отвечает Стёпка. - Хватит до следующего утра. Думаю, к следующему утру всё решится.
И в этом Стёпка оказался прав.
*****
Взошло солнце. Какое-то белое и унылое. Разрушенные постройки за окном замелькали чаще и чаще. Вот уже и многоэтажки показались. Большая часть без стёкол, многие с раз-рушенными верхними этажами, как будто исполинский Годзилла отгрыз им башни.
- Как будто в фильме-катастрофе, - шепчет Стёпка, не в силах оторвать взгляд от вида за окном.
И тут я не могу не согласиться с другом. Поезд проезжает над Невой, вдалеке, в туманной дымке рассвета я вижу обглоданные мосты, силуэтами прочерченные на бежевом небосклоне.
- Мне страшно, - шепчет Сергей. Мог бы и не признаваться. Всем страшно. - Здесь вооб-ще люди живут?
- Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, скорее всего не живут, - отвечает Стёпка.
- Или куча техногенных варваров, - добавляю.
- Или так, - кивает друг, а потом кидается на стекло. - Смотрите! Самолёт!
И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина его корпуса разрушена, хвостовая часть отломана. А главное - обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.
Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.
И тут поезд начал тормозить.
- О! - Серый уже встаёт. - Готовимся на выход. - Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.
- Не советую вести себя грубо, - хмурится Стёпка.
- Да это я так. Шучу, - кротко улыбается Серый. - А вообще, я жрать хочу.
Пока мы со Стёпкой подбирали свои гаджеты и Глобус Эфира, Серый уже скрылся. Вы-ходим наружу, а его нет.
- Серёга! Ты где?! - кричит Стёпка.
На какой-то момент думаю, что с ним случилось то же, что и с тётей Мариной, и остался старший друг где-то в иной шизофренической реальности. Честно, меня не сильно расстроила эта мысль, хоть и без сильного покровителя последний отрезок пути преодолевать сложнее.
Но голос Серёги отозвался из глубины.
- Пацаны, тут столько жрачки!
Мы несёмся к машинному отделению. Поезд уже почти не трясёт. Серый, открыв шкафчик проводников, беспардонно роется внутри.
- Здесь БП-шки, картошки, лапша, всякие Бизнес-ланчи.
- Не уверен, что найдём кипяток для них, - хмурится Стёпка, поправляя походную сумку.
- Но зато! - Серый улыбается и достаёт пачку крекеров. - И такого добра здесь навалом. Сладкие пирожные, печенья, печенья с кремовой прослойкой, печенья в шоколаде, печенья с кокосовой стружкой...
- Хватит, - останавливаю я, чувствуя урчание в желудке. - Прекрати, злобный искуситель. Думаешь, это стоит брать?
- Я вот сомневаюсь, - морщится Стёпка.
- Молчаааать! - Кажется, у Серёги повысилось настроение. - За такую поездку нам ещё должны доплачивать. Подставляй свою сумку, Стёпка.
И ведь тот подставил.
В утробу чёрного бэга полетели сухие пайки и даже пара бутылочек минералки.
- Вот теперь я готов весь Питер пройти, - сияет Серый.
Когда поезд останавливается, мы уже пасёмся у двери. Последний стон издаёт машина, и окружающая среда погружается в тишину.
- А кто нам дверь-то откроет? - чешет макушку Стёпка.
- Машинисты, не? - хмурится Серый.
- Боюсь, в локомотиве мы найдём что-то необычное, товарищи. - С этими словами Стёпка удаляется в машинное отделение, а я вновь рассматриваю вагон. При солнечном свете видна каждая прореха. И видок оказался хуже, чем я думал. Будто вагон пригнали из Сайлент Хилла.
Стёпка возвращается с ключами проводника.
- Отойди! - приказывает он брату и отпирает замок. Дверь поддаётся легко, и свежий воздух влетает в тамбур. Наконец-то.
- А где лестница? - удивляется Серый.
- А лестница... хм... - Стёпка хмурится. - Ладно, так, мыслишки всякие. Прыгаем вниз, тут не высоко.
Мы сошли на потрескавшийся, заляпанный грязью асфальт, и оцепенели. Кажется, в этой реальности шум издают только наши сердце и лёгкие. Вдоль состава ни одного человека, даже ветерок не колышет редкие травы.
- Смотри сюда, - Стёпка толкает меня в плечо и указывает на вход вокзала. Над ним крупными буквами сверкает единственное слово:
ЛЕНИНГРАДЪ
- Мы в правильную точку приехали? - хмурится Серый, не отрывая взгляд от заросших букв. Твёрдый знак чуть покосился.
