Сэнди Митчелл - Зов долга
— Мы занимаем позиции по краям от выступа, — доложила лейтенант через мгновение, и звук ее голоса в моем воксе был необычно приятен. — Нужно ли нам выступить вперед и поддержать вас?
Конечно же, я не желал бы ничего иного, особенно учитывая, что, прежде чем дать ответ, мне пришлось расстрелять стаю горгулий, которые заметили нас и сочли легкой добычей. Но если бы гвардейцы поступили именно так, дела могли с легкостью обернуться весьма дурно, и это несмотря даже на тот уют, который обеспечили бы мне отряд-другой тяжеловооруженных солдат. Но если придется в спешке сматываться отсюда, мне хотелось бы, чтобы оставалось место, куда бежать, а еще лучше, чтобы там находился хорошо окопавшийся взвод, способный предоставить мне соответствующее огневое прикрытие, а не добавить свои окровавленные куски к моим.
— Лучше окапывайтесь и крепите оборону, — отозвался я. Не берусь оценить, кто при этих словах ощутил больший упадок духа — я или лейтенант. — У вас будет еще возможность поохотится на жуков, и довольно скоро.
Я сделал паузу, затем меня вдруг осенила идея:
— Где-то у нас в тылу бродят выжившие из СПО и собираются последовать за этими святыми психопатками в прорыв. Если сумеете, сделайте так, чтобы они не пошли дальше вас, и постарайтесь заставить их окопаться как нормальных солдат. Судя по тому, что я видел, они не будут серьезной поддержкой, но и позволять им разбрасываться своими жизнями толку нет, — по крайней мере, они могут в кого-нибудь пострелять из укрытия.
Позже выяснилось, что с моей стороны посоветовать такое было огромной ошибкой.
— Есть, сэр, — заверила меня Сулла, и я снова обратил свое внимание на насущную проблему.
Юрген выехал на площадь, где все еще работал фонтан, демонстрируя совершенно дикую картину: обширная чаша запружена телами генокрадов и останками одной из Сестер Битвы, которая, если судить по тому, как далеко ее разбросало, взорвала весь свой запас фраг-гранат в тот момент, когда враги все-таки смяли ее сопротивление. После гибели бедной девушки битва прокатилась дальше и теперь, похоже, сосредоточилась на дальнем краю площади, там, где три узкие улицы вливались в широкое открытое пространство, по одной на каждом углу и одна ровно между ними. Я кинул взгляд окрест и содрогнулся от дурного предчувствия. Как было понятно с первого взгляда, подобный расклад повторялся с каждой стороны площади, таким образом складываясь в восемь потенциальных направлений, с которых следовало ожидать нападения, — и, совершенно предсказуемым образом, Сестры всем гуртом навалились на те три, где углядели врага, совершенно не обращая внимания на вероятность его захода им в тыл.
— Где командир? — спросил Юрген, и я осмотрел одну за другой разгоряченные группки воительниц в силовой броне, высматривая ту, что руководила всем этим погромом. Всю жизнь я старался, насколько это было возможно, держать дистанцию с воинствующей ветвью Экклезиархии, и те встречи, которых я не смог избежать, касались Ордена Мажорис, так что знаки воинского отличия Ордена Белой Розы для меня оставались совершенно неизвестными.
Все Сестры были в такой же сверкающей серебром броне, которая была на Эглантине, — с черными или темно-синими стихарями, отмеченными символом их Ордена; все палили из болтеров или испепеляли гаунтов шипящими огнеметами — по оружию я тоже ничего не смог определить. Впрочем, отряд в самом центре, кажется, был немного меньше по численности, чем остальные, и действия воительниц, казалось, были чуть лучше скоординированы и более дисциплинированны, что выдавало в них ветеранов, так что, решив для себя, что наиболее опытный воин на поле боя и должен командовать, я приказал Юргену поторапливаться в этом направлении.
— Прибыли два отряда СПО, — сообщила мне Сулла, как раз когда Юрген повел нашу «Саламандру» напролом через груды строительного мусора. Гусеницы «Саламандры» крушили тела мертвых тиранидов, и я осознал, что невольно восхищаюсь безусловной воинской доблестью Сестер Битвы, но это не отменяло того факта, что их прямолинейное рвение вот-вот поставит нас всех на волосок от смертного приговора. — Но они не слишком внемлют нашим приказам.
— Тогда действуйте по ситуации, — сказал я, потому как больше не мог терять времени.
Битва теперь стала гораздо ближе, и мы начали привлекать собой внимание все большего числа тиранидов. Сулла произнесла «конец связи», и, к своему невероятному облегчению, я тут же поймал другой источник сигнала.[74]
— Говорит комиссар Кайафас Каин, — незамедлительно передал я, быстро разворачивая болтер, дабы уничтожить стаю хормагаунтов, которые перепрыгнули через головы Сестер на их левом фланге и теперь направлялись ко мне с самыми недобрыми намерениями. Я с содроганием отметил, как внезапно вернулась к ним слаженность действий. Очевидно, по меньшей мере одна тварь с синапсами уже вошла в зону досягаемости, и направление, в котором двигались тираниды, должно было вот-вот смениться, возможно в течение каких-то секунд. — Выходите из боя и отступайте!
Командир отряда, которая теперь, когда мы подобрались достаточно близко, чтобы можно было отличить одну психованную, распевающую псалмы воительницу от другой, явно выделялась тем, что была вооружена цепным мечом и болт-пистолетом, обернулась и кинула взгляд в мою сторону. Подобно почти всем Сестрам, она пренебрегала шлемом, несмотря на очевидную глупость подобного поведения,[75] и потому ее узкое лицо было мне хорошо видно, в обрамлении той безвкусной прически, характерной для большинства женщин ее призвания. Темные глаза воззрились на меня из-под прямо обрезанной вороной челки, которая не скрывала геральдические лилии, вытатуированные на челе. Помимо лилий, чело было украшено изрядным количеством прыщей.
Тонкие губы ее неодобрительно сжались.
— Мы служим Его Благословенному Величеству! — огрызнулась она. — Ваша власть на нас не распространяется. Пойдите и пристрелите пару-другую отлынивающих гвардейцев, как вам и положено, и дайте нам спокойно выполнять нашу священную обязанность.
— Вас вот-вот раздавят, — отозвался я. — Позволить себя разорвать вряд ли будет хорошей помощью Императору, не так ли?
— Наши судьбы лишь в Его руках, и ничьих более, — отозвалась она, отворачиваясь, чтобы выпустить кишки гаунту, который лишь мгновение назад выпустил заряд телоточцев в упор по одной из Сестер.
Несчастная женщина завизжала, когда живые патроны за доли секунды сжевали без следа большую часть ее лица и начали закапываться куда-то под броню, дабы отыскать какой-нибудь жизненно важный орган, что случилось милосердно быстро, — то, что осталось от воительницы, спазматически дернувшись, рухнуло на землю. Я ожидал было, что Сестры каким-то образом отреагируют на происшедшее, но жуткая кончина их соратницы, кажется, лишь заставила их еще больше утвердиться в своем намерении сражаться до смерти.
Ну что же, фраг с ними, подумал я, наводя болтер на цель, которую на этот раз представляла группа чистокровных генокрадов, появившихся в одной из замеченных мною ранее аллей, выходящих на площадь. Пора было сматывать удочки. Но я решил попробовать еще разок.
— Если вы не отступите сейчас, вы не только погибнете зря, но также пропустите рой в ту дыру, которую оставили позади в нашей обороне, — произнес я, хотя, сказать по правде, был уверен, что даже у тиранидов мои слова встретят больше понимания. — Затем внезапно меня осенило. — И как только это произойдет, — продолжил я свою мысль, — они направятся прямиком к храму, где убьют всех до единого гражданских, которые нашли там убежище и в данный момент молятся Императору о спасении. Если действительно хотите предстать перед Золотым Троном, позволив произойти подобному осквернению, когда прекрасно могли бы предотвратить его… Ладно, это ваши отношения с Ним, сущим на Земле. — Я повернулся к своему помощнику: — Уводи нас отсюда, Юрген. Мы сделали что могли.
— Ваша правда, комиссар, — согласился он столь же флегматично, как обычно, и крутанул нашу быструю маленькую машинку, устремляясь обратно по собственным следам.
Оглянувшись на происходящее теперь у нас за спиной, я почувствовал, как внутренности мои свело судорогой. Худшие опасения становились реальностью. Настоящая лавина хитина выливалась на площадь из боковых улиц, и мы оказались почти отрезаны от пути к безопасности.
Оставив Сестер заботиться о спасении, если они того пожелают, я пригнулся так низко, как только мог, продолжая поливать огнем закрепленного на пилоне орудия все, что, как мне казалось, подбиралось излишне близко, отчаянно выискивая более крупных созданий, которые должны были сообщать этой массе копошащегося непотребства направление и цель. Я срезал одного из варриоров, который уже наставил на нас свою пушку, плюющуюся смертью, но, уже падая, он все-таки выстрелил, забрызгав корпус нашей «Саламандры» каплями дурно пахнущей биокислоты, в то время как заряд телоточцев размазался по нашей броне. Несколько случайных капель принялись проедать мою шинель, но, к счастью, мне удалось скинуть ее быстрее, чем они сумели проникнуть через плотную ткань, и я остро пожалел о том, что не додумался надеть под нее свою драгоценную панцирную броню с Гравалакса.
