Василий Орехов - Железный доктор
— Вот я и объяснил! Мало? Время дорого, некогда доходчивее объяснять! Давай живо на кресло!…
Что-то я раскомандовался, сам себе удивился Володя, глядя, как Марина при помощи энергика взбирается на гинекологическое ложе. Ну и хорошо, я всё же врач, она мне доверяет, видимо, в отличие от остальных. Железный Доктор, мать его…
— Сканер головного мозга есть? — через плечо осведомился военврач у Растамана.
— Есть, — буркнул тот. — У меня много чего есть. Полные закрома.
— Включай и давай сюда.
— Как Зона людей меняет, а? — забормотал толстяк, с лязгом открывая металлический шкаф и извлекая оттуда плоский футляр. — Недавно тут чуть кресло мне не обмочил, а сейчас покрикивает…
— Ты бы видел, Растаман, что он сделал, — веско сказал Бордер, внимательно отслеживавший происходящее, — не ворчал бы сейчас.
— А что он такого сделал?
— Потом расскажу.
Марина с надеждой посмотрела на Володю:
— Это не больно?
— Обычное сканирование, где же тут может быть больно? — успокоил тот и взял у Растамана сканер. Модульная сетка автоматически раскрылась, образовав полусферу-экран. Сыну повара Володе Рождественскому сканер более всего напоминал обыкновенный дуршлаг.
Когда голова Марины оказалась внутри полусферы, Володя настроил изображение и застыл. Из-за плеча, воняя потом, заглянул Растаман и удивлённо присвистнул.
— Что там? — заволновалась девушка, наблюдая за их реакцией.
— Н-ничего… — пробормотал лейтенант.
— Это то, что я думаю? — корректно уточнил толстяк.
— То самоё.
Рождественский отключил сканер и отдал хозяину.
То, что они увидели, подтверждало его подозрения. Нет, мозг оставался на месте, но внутрь него была вживлена металлическая сфера размером с грецкий орех. Как раз по размеру шва, сделанного на затылке. Видимо, это и была управляющая наноколония, не замещающая человеческий мозг, как у тормозных зомби из тоннельного патруля, а живущая с ним в симбиозе. Как мастера из центра сумели за такой короткий срок срастить волокна до полного контакта, оставалось только гадать. Но самоё печальное, что Володя ничего не мог с этим поделать.
Военврач поймал взгляд Бордера, нахмурившего брови, и покачал головой.
— Так, секундочку, — решительно заявил сталкер. — Девушка, иди на диванчике посиди. Перекуси там со своим приятелем, чего найдёшь.
Марина слезла с кресла и, то и дело оглядываясь, удалилась в соседнюю комнату.
— Эй, гном! Присмотри там за гостями! — крикнул ей вслед Бордер, и коротышка ответил что-то неразборчиво-утвердительное.
— Дела плохи, — сообщил Рождественский. — Наноколония уже подсажена.
— Я же говорил! — колыхнул телесами Растаман. — Рано или поздно они бы до этого додумались.
— Извлечь можно? — спросил Бордер.
— В таких условиях — никак.
— Нельзя, — подтвердил и Растаман. — Одно дело — импланты вбить или там починиться, а тут нейрохирургическая операция, которую не в каждом медицинском центре сделают…
— Значит, придётся её так переправлять, — решил энергик. — А на Барьере будешь объяснять своим, военный, что к чему.
— Да мне же не поверят! — вскинулся Володя. — Подумают, чокнулся врач. К тому же дочь Председателя Совфеда… Её сразу к генералу…
— Тогда отбой, — печально заключил Бордер, засовывая руки глубоко в карманы плаща. — Значит, не вышло у нас спасение, доктор.
— Но можно ведь что-то сделать? И потом, если запуск программы отложен… Они ведь могли бы сразу её переключить, полностью? Но не стали. Им нужно абсолютно чистое человеческое сознание, которое не даст сбоя. До определённого момента. Ведь так? — Рождественский просительно уставился на толстяка.
Растаман помялся, потом пожал плечами:
— Ну, есть резон… То есть пока она самый обычный человек.
— И те, кто её зарядил этой дрянью, не знают, что мы в курсе, — закончил лейтенант. — То есть у нас развязаны руки, пока они не узнают, что мы знаем.
— Ох ты и накрутил, доктор, — горько усмехнулся лысый энергик. — Но твою мысль я в принципе понял. Вопрос в другом: что делать-то? Сам же сказал — с растаманскими цацками мы ничего сделать не сможем. Убьём девчонку, и всё. Я верно говорю?
— Вообще-то есть у меня одна мысль… — осторожно произнёс толстяк, поглаживая исцарапанные щеки.
Бордер и военврач уставились на него в ожидании. Растаман помолчал, словно не решаясь говорить дальше, кашлянул и продолжил:
— На Пироговке большая частная клиника. Ну, роддом ещё рядом был, прочая мутотень…
— Ты чушь не неси, жирный, — кожа на лбу Бордера собралась в складки, не предвещающие ничего хорошего. — Я на Пироговке, считай, живу. Я там каждый угол знаю. От поликлиники не осталось ни хрена.
— Слушай, Бордер, зачем бы мне врать сейчас? — обиделся толстяк. — Я ж не говорю, что ты там не знаешь ничего. Дай договорить. От клиники, конечно, ни хрена не осталось, но есть человек, который там успел порыться и добыл кое-что.
— Что именно? — спросил Володя.
— Он добыл «Баст», — торжественно сказал толстяк, и на лице его расплылась немного попорченная царапинами от ногтей улыбка.
Глава 12
Человека, у которого имелся «Баст», звали Рельс. Насколько понял Рождественский, Бордер его хорошо знал и потому при упоминании перекосился.
— Что не так? — поинтересовался Володя.
— Да этот Рельс… Ладно, это позже, ты лучше скажи быстренько, что такое «Баст», чтобы ради него так рисковать.
«Баст»… Лейтенант и не подозревал, что здесь была подобная вещь. Роботизированный нейрохирургический стенд-комплекс, разработанный незадолго до Катастрофы. Странно, что его успели установить в местной клинике. Хотя почему странно? Передовое место, наукоград… А может, установить и не успели, только привезти. По сравнению с медико-диагностическим комплексом «Баст» лейтенантская погибшая «репка» была отбойным молотком.
Всё это Рождественский быстро разъяснил Бордеру.
— А ты умеешь работать с этим комплексом? — недоверчиво спросил лысый.
— Умею. Ну, то есть не совсем умею, но разберусь. К тому же не забывай, что я — бионик.
— Ишь! — почему-то обрадовался сталкер. — Вон как заговорил! Почувствовал, а? Железный Доктор! — Бордер повернулся к толстяку. — Ты знаешь, что он сделал, Растаман?
— Вылечил кого-нибудь? — без особого энтузиазма предположил тот.
— Из мёртвых поднял! Понял? Правда, вместе с Салтаном — ну, ты знаешь Салтана, — но, думаю, не в Салтане тут дело.
— Иди ты! — не поверил Растаман.
Бордер щёлкнул себя ногтем безымянного пальца по переднему резцу, а потом сделал режущее движение ребром ладони по шее. Толстяк выпучил глаза:
— А кого оживили?
— Того уж нет, — вздохнул Бордер. — Помнишь, у Хирурга баба была в команде? Батон. Страшная, как смертный грех.
— Помню. Её, что ли? А кто её вальнул?
— Да сам наш доктор и вальнул. А потом оживил. Но на обратном пути их с Хирургом и прочими железяки положили в… неважно где, короче. Так что предъявить феномен мы тебе не можем, но мне ты, надеюсь, веришь?
— Чего ж тебе не верить, — развёл руками толстяк. — Зачем бы тебе врать?
— Вот и славно. Всегда с тобой приятно было иметь дело, Растаман. А если ты сейчас объяснишь мне, как добраться до Рельса и на что выменять у него эту медицинскую приблуду… Она здоровая, доктор? Тяжёлая?
— Килограммов двести, думаю, — предположил Володя.
Бордер присвистнул:
— На себе не допрёшь.
— Я могу дать вам машину, — сказал Растаман.
— Не понял! — прищурился лысый сталкер. — Что это за аттракцион неслыханной щедрости? И Рельса нам выложил, и машину предлагаешь… То есть я ничего такого не хочу сказать, но у тебя обычно долг платежом красен. А я свой должок уже разбазарил, когда вон доктору импланты вбивали.
— Всё просто, — мотнул башкой толстяк. — Мне нужен «Баст». Сам я его не доставлю, кого-то нанимать — опасно, могут перепродать, прогадить, поломать, в конце концов. И вам тоже нужен «Баст» — на один раз. Вы мне его спокойненько привезёте, установите, доктор поможет настроить. Сделаете, что необходимо, и свалите. Идёт?
— Нарисовал красоту — прямо не стереть. — Бордер засмеялся и шутливо ткнул Растамана пальцем в брюхо, отчего тот икнул. С учётом того, что палец энергика был орудием убийства, шутка вышла сомнительная, хотя энергик наверняка на это и рассчитывал. — Идёт, толстый. Я так и думал, что у тебя своя корысть. Зато теперь спокойнее, когда разъяснил. Люди со своей корыстью всегда надёжнее, чем неожиданно бескорыстные пройдохи.
— А вы бионик? — с интересом спросил Рождественский.
Толстяк покачал головой, отчего поцарапанные щеки затряслись, словно желе.
— Нет, у меня вообще нет имплантов. Ну, почти нет.
— А почему же вы тогда не вернётесь за Барьер?
