Андрей Левицкий - Воин Пустоши
— Раньше за них взяться надо было!
— Но мне он только вчера сказал! — Дерюга кивнул на Харунжия.
— Вчера истек последний срок оплаты, — пояснил тот.
Макота размышлял, хлебая вино. Не к лицу ему теперь влазить в такие мелкие дела, как задержка с податью от кузнеца и плетильщика. Этим Дерюга пусть занимается. Но, с другой стороны, если во все не вникать, то помощник слишком много власти себе заберет… Ишь — «мои люди»! Все люди на Мосту — Макоты, а не его!
С внезапно пробудившимся подозрением Макота искоса глянул на Дерюгу. А вдруг тот бунт замышляет?! — мысль кольнула, будто иголкой в мозг ткнули. Или не бунт, скорее, этот… переворот! Тихий такой — просто найдут Макоту утром в постели мертвого, да и все. А Большим Хозяином заделается Дерюга.
Да нет, не может быть! Кишка тонка у молодого для таких дел. Вон как на пирожные косится, сопляк, три умял — а ему все мало. Но упускать из виду его все равно нельзя, потому что кишка — дело такое, поначалу она тонка, а потом может и растолстеть.
— Макота, — позвал помощник, — что с рабами делать будем?
— С рабами? — повторил атаман, отвлекаясь от своих мыслей.
— Западную стену закончим — дальше чего с ними? Отпустить?
— Че? Ты сдурел?
Дерюга развел руками.
— Так, а что же… перебить всех? Я могу Гангрене с Лопастью сказать, они только рады будут. Позовут еще смугложопых в помощь себе…
— Да какой там убить?! — не выдержал атаман. — Себя убей!
— Но, а что же, кормить такую ораву?
— Кормить пока. Бараки для них построить.
Атаман задумался ненадолго, потом кивнул.
— Смугложопые на восточном конце прохлаждаются щас. Ворота типа охраняют… да от кого их там охранять, от крабов? Скажешь Вышибе, я приказал — делать у частокола бараки для рабов. Дашь кого-то в помощь им, кого-то понимающего, как их строить. Пусть эту… экспедицию к рощам пошлют, которые за карьером бревна нарубят, глины из карьера натягают. Сделать бараки, рабов туда. Но не всех. Отбери кто посильнее ошейники им новые, такие, чтоб ни за что не снять. И еще что-то надо этакое…
— Клеймо? — тихо подсказал Харунжий.
— А! Точно!
Атаман достал из кобуры револьвер, на костяной рукояти которого была красиво вырезана большая буква «М», и показал его собеседникам.
— Это Стопор тебе сделал, — сказал Дерюга.
— Ну да. Стопор мастак на такие штуки, умеет, значит, рисовать, талант у человека! Так пусть вырежет форму, кузнец по ней клеймо отольет. И на рожу рабам ставить, на лоб. Но не всем, только самым сильным. Сколько всего рабов щас?
Дерюга посмотрел на Харунжия, и тот, не задумываясь, ответил:
— Шестьдесят семь.
— Ну вот, Дерюга, отбери, значит… десять и семь отбери. Семнадцать, то бишь. Их заклейми. Еще… трем десяткам, которые послабше, но с ног не валятся, клеймо не ставь, этих на продажу. А остальным… сколько там выходит остальных?
— Двадцать, — подсказал Харунжий.
— Вот этих двадцать, самых хилых, — в расход.
— Понял, — сказал Дерюга. — Только надокак-то… как-то их так в расход, чтоб смугложопым не достались. Сожрут.
— Они до сих пор, что ль?.. — удивился Макота, и помощник кивнул. — Ну, некроз им в печень, я ж приказывал Вышибе, чтоб больше людёв не жрали! Так, вечером ко мне его — я с ним поговорю. Так поговорю, что его воротить от человечины до конца жизни будет! А смертников в фургоне в пустыню вывезите и там, на поле на медузье выстрелами погоните, вот и все. Вопросы есть?
Дерюга оглянулся, будто проверяя, не подслушивают ли их, подался вперед и спросил:
— Хозяин, ты все говорил, что в поход собираешься. Собрался ли?
Это был важный вопрос. Атаман откинулся в кресле, водрузил ноги на угол стола и, сцепив пальцы на затылке, уставился в небо.
— Я с Захаром вчера толковал, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Тот сказал, в дальний поход сейчас восемь машин послать сможем. Все с радиостанциями. Две грузовые, чтобы арбузы вести, шесть с охраной.
— А на Мосту кто останется? — озаботился Дерюга. — Хотя… Хотя не, хватит у нас людей. И машин, после того как кетчеров разбили, хватит даже, чтоб еще одну экспедицию снарядить.
— То-то и оно.
Макота поднялся, повернувшись к Харунжию с Дерюгой спиной, оперся локтями на ограждение балкона.
Внизу стоял отремонтированный «Панч» с новыми колесами. К борту его приделали шесть массивных железных скоб, такие же были на бревенчатом покрытии Квадрата, их соединяли шесть цепей с замками, ключи от которых висели на поясе атамана вместе с еще одним, открывающим дверцы самохода, — это чтоб никто без его спроса даже залезть в машину не мог, уж не говоря о том, чтоб завести и поехать.
Макота прошелся по балкону, размышляя. Из-за цистерны донесся голос Захара, который по своему обыкновению покрикивал на кого-то. Механику отдали автолавку, в помощниках у него теперь служил Стопор. Большую часть дохода с нее имел Макота, но Захар получил в свое распоряжение несколько станков, на которых раньше чинили машины, кучу «струмента» и прочего, а еще — неограниченный кредит в соседней лавке, торгующей самогоном с вином, и был вполне счастлив.
Подняв взгляд выше, атаман сложил руки на груди.
По сути дела, теперь не только Мост и Дворец принадлежали ему. Теперь он владел и обширным куском Донной пустыни вокруг горы, где кончалась восточная часть Моста, и большой областью прибрежной земли.
Две декады назад отряд под командованием Кабана напал на банду кетчеров, после того как посланные Вышибой разведчики нашли их лагерь неподалеку от глиняного карьера. Кетчеров убили всех, а машины пригнали на Мост, где они стали собственностью Макоты.
Теперь он всерьез раздумывал над тем, чтобы поставить пару бронированных колпаков с пулеметами подальше от берега. Хотя почему — пару? Можно штук шесть-семь их соорудить, да маяки какие-нибудь там придумать, чтоб сигналами обменивались. Тогда Макота всегда будет знать, когда кто-то приближается к Мосту. Но что обязательно надо сделать в ближайшее время, так это наведаться во Дворец. Как там дела у Чечени? Никаких вестей оттуда…
Наведаться во Дворец, укрепить подъезды к Мосту — и Макота и впрямь станет полновластным хозяином огромной территории. Он посмотрел в сторону Дворца. Того не видать — то есть он за горизонтом, правильно. И значит, Макота будет хозяином земли до горизонта, сбудется давняя мечта.
Ну, а потом… Он хорошо знал, что будет потом.
Потом он захватит Корабль.
Ну, а после столько людей, столько машин и стволов будет в его распоряжении, что Большой Хозяин сможет обратить лицо свое к Киеву. Недавно появился слух, что в Храме тамошнем какая-то неразбериха, междоусобица. А из центральной области Пустоши на Московию движутся мутанты. Это значит, что пока они там будут воевать, Макота сможет подмять под себя всю Южную Пустошь.
Земли до горизонта — и над всеми этими землями высится, подпирая головой небеса, сияющая фигура со страшным оружием в виде огромного светового диска в руках.
― Да, Дерюга, — сказал атаман, не оборачиваясь. — Скоро в поход.
* * *Путник подошел к Мосту с запада, когда ворота уже поставили, бригада каменщиков ушла, а рабов угнали в наскоро сколоченные бараки на восточной стороне.
Был тихий вечер — такие часто случаются перед началом хмурого, промозглого, щедрого на ураганы сезона ветров. Наблюдатели, следившие со стены за Дорогой на холмах, сначала заметили ползущий по ней лохматый серый пузырь и лишь потом сообразили, что это мул с поклажей — грудой мешков и свертков, скрепленных ремнями. Когда он приблизился к воротам, стало видно: животное в несколько раз меньше поклажи, и, наверное, в несколько раз легче. Позвякивая чайниками и сковородами, мул неторопливо переставлял ноги и покачивал вверх-вниз большой головой, украшенной длинными ушами с кисточками.
Рядом шествовал, опираясь на палку, высокий худой человек в брезентовом плаще и соломенной шляпе. На ногах его были здоровенные черные ботинки с круглыми носками. На конце палки с жужжанием крутился проволочный пропеллер, с полей шляпы свисали разноцветные ленты.
Когда человек и мул подошли к воротам, открылось решетчатое окошко и появилось небритое лицо. Охранник по кличке Тетеря удивленно оглядел гостя.
— Ты кто?
Незнакомец коснулся шляпы двумя пальцами.
— От Московии до Крыма величают меня пан Кримжел.
— Э… Кримжел? И че те надо?
Пан Кримжел молча глядел на Тетерю, мул тоже глядел, и охраннику вдруг показалось, что у этих двоих одинаковые глаза: темные, глубокие, умные… У него зазвенело в ушах, а в голове стало пусто и гулко.
— Не, ну я понял, торгуешь ты, — промямлил Тетеря. — То есть… Ладно, входи уже!
Он был вообще-то человеком грубым, глупым и, как и большинство дураков, неоправданно самоуверенным, но тут странная робость овладела им. Тетеря раскрыл калитку, шагнув вперед, осмотрел мула с поклажей. Почесал затылок, попятился и сказал лежащему на лавке у стены напарнику:
