Антон Первушин - Первая экспедиция
Плюмбум мгновенно оценил находчивость Грозы. Какой он всё-таки молодец! Феноменальный парень! Но знатное соглашение — не круто ли? Что он может предложить Совету Координаторов?… Неужели?!
— Что происходит? — тихо спросил стоявший рядом Артур.
— Молчи и жди, — шепотом посоветовал Плюмбум. — Потом объясню.
Гоголь тоже улыбнулся, но, как показалось бывшему сталкеру, вымученно — для проформы.
— Прошу к нам, сталкер Алекс Гроза. Мы очень рады вас видеть. Надеюсь, вы в полной мере осознаете, какая ответственность на вас ложится в случае принятия знатного соглашения?
— Я в полной мере осознаю.
— Вы враждуете с «Долгом»?
— Да, я враждую с «Долгом».
— Вы враждуете со «Свободой»?
— Нет, я не враждую со «Свободой».
— Вашей жизни угрожает опасность? У вас есть неоплаченные долги? Мы можем защитить вас и оплатить ваши долги.
— Нет, спасибо, моей жизни ничего не угрожает. Все мои долги оплачены в срок.
— Вы голодны? Вы устали? Мы можем обеспечить сытный обед и комфортный отдых.
— Нет, спасибо, я сыт и хорошо отдохнул.
Плюмбум с удовольствием отметил, как точно Алекс следует протоколу знатного соглашения. Любой вопрос тут имеет значение, и отвечать нужно правильно. Это почти как идти через скопление аномалий: одна ошибка, неверный шаг-ответ, и ты проиграл. Впрочем, если тебя уже водили хоть раз через это скопление, путь даётся легче.
— Прекрасно, — подытожил Гоголь. — Я, страж «Свободы», в присутствии свидетелей готов принять ваши условия знатного соглашения.
Алекс Гроза как раз спустился с лестницы и подходил к бочке. Фримены вылезали из-за укрытий, с любопытством его разглядывая. Ситуация их явно веселила. Ещё бы! Если юный сталкер ошибётся хоть в слове, предстоит очень занимательный вечер. Каждый из «свободовцев», имеющих представление о протоколе и процедуре знатного соглашения, уже давно придумал оригинальную пытку, которой он подвергнет самонадеянного глупца, рискнувшего бросить столь смелый вызов одной из самых могущественных группировок Зоны. Подавляющее большинство фрименов склонны к садизму и не пренебрегают возможностью эту склонность продемонстрировать… Впрочем, у конкурентов-«долговцев» тоже тараканов хватает — одна Арена чего стоит…
Гроза остановился напротив Гоголя и, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес:
— Я, сталкер Алекс Гроза, заключаю знатное соглашение с группировкой «Свобода». Мои условия. Прямой обмен. Одна моя вещь на одну вашу вещь и одну вашу услугу. Моя вещь — архив О-Сознания, добытый в лаборатории Икс-четыре. Ваша вещь — артефакт «Звезда Полынь», отобранный у группы сталкера Плюмбума. Ваша услуга — сопровождение и защита группы сталкера Плюмбума до объекта Ковш на Свалке. Это мои условия.
— Ваши условия приняты, — сообщил Гоголь торжественно. — Совет Координаторов приступил к обсуждению. Вам придётся подождать согласованного решения.
Напряжение разом спало. «Свободовцы» загомонили и потянулись к тёплой бочке. Интерес к членам спасательной экспедиции угас, в центре внимания теперь оказался Алекс Гроза. К нему подходили знакомиться, трясли руку, похлопывали по плечу.
Плюмбум украдкой поманил своих спутников, приглашая отойти в сторону.
— Всем понятно, что произошло? — спросил он, когда учёные собрались. — Кажется, нам выпал джекпот.
Оказалось, что никто, кроме Плюмбума, даже не слышал о знатном соглашении. Бывший сталкер рассказал:
— Фримены — анархисты, но всё же не беспредельщики. У них есть свой кодекс поведения, правила и традиции — иначе группировка давно развалилась бы. Но это очень своеобразные правила. В «Свободе» нельзя приказывать — только просить или предлагать. Нельзя принимать единоличные решения по сложным вопросам жизни общины — фримены привыкли советоваться друг с другом. При этом любой из них имеет право не согласиться с выбором большинства, зафиксировать особое мнение и послать своих командиров на три буквы. Думаете, сложно? Но как-то справляются. Проблемы возникают при контактах с внешним миром. Ну с «Долгом» понятно — старая вражда, тут они просто собачатся. А вот для других случаев созданы особые протоколы. К примеру, убить или покалечить постороннего человека фримен может без малейших угрызений совести, но если сумеет потом доказать, что тот представлял прямую и явную угрозу для «Свободы». Если не сумеет, будет изгнан из рядов и объявлен мишенью. Я на этом пытался сыграть — перевел стрелку с Ежа на Гоголя, и страж не захотел принять ответственность за наше убийство на себя. И даже «Звезду» не решился забрать, так что она пока ещё и не принадлежит «Свободе» — Гроза об этом просто не знает. А есть протокол для «знатного соглашения» — когда посторонний может попросить у «Свободы» чем-то поступиться в ущерб группировке, переиграть планы, поменять правила и тому подобное. Любой посторонний! В этом отказано только «долговцам» и их друзьям. Я, например, не могу просить — служил в «Долге», а это для фрименов клеймо на всю жизнь… Соглашение взаимно, то есть проситель должен что-то предложить взамен. При этом риск очень велик. Любое нарушение протокола карается замучиванием до смерти, причем пытчиками становятся как раз те фримены, которые выступили в роли свидетелей. Я сам однажды… хм… присутствовал — год потом кошмары снились… Алекс рискнул, чтобы помочь нам. Но и предложил он кое-что по-настоящему ценное — то, ради чего генерал Роте отдаст не только Свалку, но и душу.
— Архив О-Сознания? — задумчиво произнесла Лара. — Что это такое?
— Не важно, — отмахнулся от её вопроса Лёлек. — Послушайте, но ведь если «Звезда» принадлежит нам и мы как бы не при делах, может, нам просто уйти? Пусть они тут сами разруливают.
— В том-то и дело. — Плюмбум понизил голос до шепота. — Теперь нам уйти не дадут. Мы — часть сделки между Алексом и «Свободой». Тут пан или пропал. Если условия Грозы примут, мы дойдем до Ковша по накатанной за полчаса. Если нет, мы все можем лечь под топор. Фримены любят пошутить, но сами некоторых шуток не понимают.
— Что ты предлагаешь?
— Пока отдыхаем. Советую перекусить, но не плотно. Думаю, решение скоро созреет. Гоголь должен будет объявить его. Если не в нашу пользу, я сразу начну стрелять. Приму огонь на себя. А вы уходите — не пытайтесь меня спасти. Если уцелеете и сумеете оторваться, возвращайтесь на Базу — к Свалке вас всё равно не пустят. Проводником сможет и Шурик поработать. Да и ты, Денис, не новичок — постараешься и всё вспомнишь.
— Витя, — сказала Лара тихо-тихо.лёг
— Что Витя? Витя готов. Я вас сюда затащил, мне и отвечать. Так что всё нормально, дорогая, не переживай. Так, расходимся и делаем непринужденный вид.
Пока члены спасательной экспедиции совещались, у пылающей бочки уже состоялось братание. Алекс сидел на подстилке, скрестив ноги, пил крепкий чай из железной кружки и травил анекдоты. Правильно классики говорят: дай сталкеру точку опоры, и он расскажет анекдот.
Плюмбум, наклонив голову, прислушался.
— Идет, значит, «долговец» по Зоне, — вещал Гроза. — И думает, как бы подвиг совершить. Сделаться, значит, героем и орден «Серебряный щит» на грудь нацепить. Но вот ведь непруха — бандиты где-то в другом месте бандитствуют, мутанты попрятались, туристов гибнущих не наблюдается. Загоревал, значит, «долговец». Не стать ему героем… А тут видит: вертолет военсталовский разбился и догорает. Обрадовался «долговец». Забрался по-быстрому в вертолет. И там, значит, сгорел… Как герой!
Фримены громко заржали.
— Да, ничё так.
— Свежо.
— Ну жарь ещё, если умеешь.
Алекс не заставил себя долго упрашивать:
— Про шуршунчика знаете? Нет? Тогда слушайте. Идут, значит, «долговцы» по Зоне. Удачная ходка, хабара набрали, все довольны, как слоны. Вдруг выходит из Рыжего леса им навстречу парень. Ну молодой такой, без году нед огнёеля. Вольный сталкер. Неопасный. Ну и просится, значит, присоединиться к отряду. Дескать, одному страшно до Базы топать. Командир «долговцев» из благородных побуждений разрешил. И потопал, значит, сталкер вместе с ними. Идут и идут. Но тут странное замечают. За спиной у молодого сидор висит, а там что-то шуршит постоянно. Ну вроде дело не наше — идут и идут. А оно шуршит. Тут один из «долговцев» не выдержал и говорит: «Слышь, пацан, а что у тебя в сидоре шуршит-то?». Тот посмотрел так высокомерно и говорит: «Шуршунчик!». «Долговцу» стрёмно стало, он и отвалил. Идут, значит, дальше. А в сидоре снова шуршит. Прямо вот непрерывно — шуршит и шуршит. Опять любопытство стало заедать. Теперь подходят двое: «Скажи, брат сталкер, что у тебя в сидоре шуршит?». Молодой отвечает: «Я ж говорю, шуршунчик! Шуршунчик там!». Не поняли его «долговцы». Решили, что лапшу на уши вешает. Обиделись. Обратились к командиру: так, мол, и так, молодой сам напросился в спутники, а теперь борзеет, за дураков «Долг» держит. Ну командир, значит, командует привал, подходит так строго к вольному и говорит: «А ну-ка показывай, что у тебя в мешке! Иначе накажем по всей строгости военного времени». Испугался, значит, молодой — развязал сидор. «Долговцы» столпились посмотреть, что там такое. А там… шуршунчик!
