Олег Шовкуненко - Приговор судьи
Тут Лиза замолчала, и все, даже те, кто никогда не слыхал о майоре Орлове, поняли, чем закончился этот рейд. Молчал и я. Задумчиво уставившись в иллюминатор, пытался представить, каким был отец моих юных друзей. Нет, конечно же, не внешне. Откуда же я мог знать, как он выглядел? А вот кое о чем другом, о том, что скрывалось в груди у этого человека, сказать мог. Большая благородная душа и храброе горячее сердце. Цирк-зоопарк, только такой человек мог поставить на кон свою жизнь в надежде выиграть, вернуть, спасти десятки чужих.
Я смотрел сквозь замызганное стекло, боясь повернуть голову и взглянуть на Лизу и Пашку. Если сейчас подорвусь с места и кинусь их утешать, все получится как-то уж очень мягкотело, по-бабски, не достойно звания бойца, которое все мы возложили на свои плечи. Меня, пожалуй, даже сама ребятня не поймет. Так что лучше дать Орловым еще минуту-другую. Пусть возьмут себя в руки, окрепнут, вспомнят о том, ради чего мы оказались здесь.
– Пыль уже почти осела, – голос Лизы прозвучал в тишине очень громко. Он заставил опомниться, встрепенуться и осмыслить происходящее за бортом.
Большая часть открывшейся взгляду картинки по-прежнему оставалась черной. И причина здесь крылась вовсе не в пылевом облаке, поднятом лопастями Ми-8. Она просто сама по себе была черной. Черная, спекшаяся земля, черные холмы, черная линия горизонта.
– Что ж, пожалуй, теперь можно и оглядеться, – Леший потянулся за своим автоматом.
– Как далеко от границы тумана мы сели? – я нашел глазами Летяева.
– Где-то с километр, – тот ответил не раздумывая. – Но если эта дрянь движется, то тогда…
– Тогда нам будет ближе идти, – с этими словами я решительно поднялся на ноги.
Глава 2
В разведку нас отправилось четверо. Состав группы предложил Леший и был он несколько необычен для такого рода экскурсий. Необычность состояла в том, что в компанию к нам с Андрюхой добавлялся Пашка, как живой свидетель уже разок сталкивавшийся с серым туманом и Серебрянцев, как человек способный взглянуть на проблему под довольно редким для нашей постапокалиптической эпохи, научным углом зрения.
Само собой с нами порывалась пойти и Лиза, но выслушав сперва категорическое «нет» от меня, а затем от Загребельного, она все же была вынуждена отступиться. Именно своей подруге я и поручил заботу о Нестерове. Кому же еще, как ни ей, можно было доверить такое тонкое деликатное дело?
Покинув борт, мы тут же оказались в странном, достаточно жутковатом мире, как будто и не на Земле вовсе. Я сразу подумал, что изнутри машины он смотрелся совершенно по-другому. Вертолет приземлился в черте города. Медынь мне была хорошо знакома, проезжал десятки, если не сотни раз, но несмотря на это сейчас даже затруднялся сказать где нахожусь. Хотя… Медынь она ведь практически вся одноэтажная. Маленькие отдельно стоящие домишки, а между ними сплошные сады и огороды. Пожалуй, единственный крупный объект, это расположенная на юго-западной окраине зона, в смысле тюрьма общего режима. Так вот если припомнить все это и хорошенько оглядеться по сторонам…
Вокруг того места где приземлилась вертушка распласталось превеликое множество черных с полметра в высоту бесформенных оплавленных куч. Выглядело это словно норы огромных кротов, которые вдруг выучили геометрию и решили построить свой город в соответствии с ее правилами и законами. Именно поэтому все кучи получились примерно одного размера и выстроились в ровные шеренги и колонны. Единственное, что нарушало это застывшее однообразие, была небольшая цепь черных курганов, расположившихся примерно за полкилометра. Эти мрачные громады четко проступали на фоне безостановочно и беззвучно вращавшихся жерновов серого тумана.
Тюрьма. Она и раньше-то не вызывала особо радостных и светлых чувств, ну а теперь… Теперь вообще казалось, что на горизонте маячат огромные зловещие печи в которых привычное, хорошо знакомое зло переплавилось в зло вселенское, в первозданный, в первородный ужас. И теперь лучше его не трогать, лучше идти, нет, бежать в другую, диаметрально противоположную сторону. Что ж, неплохой вариантец, правильный, только вот, увы, нам он, как всегда, не подходил.
– Ну что, двинули бродяги? – Леший шагнул в направлении угрюмых чернильно-черных нагромождений, чем тут же подтвердил справедливость моих мыслей.
– Да, пожалуй. Нечего тянуть. – Я повернулся к Лизе и уже привычным движением хотел притянуть ее к себе, чмокнуть в губы, но натолкнулся на встревоженный взгляд больших карих глаз. – Не волнуйся, близко к туману мы подходить не станем. И за Павлом приглядим, – я постарался ответить на все пока еще невысказанные просьбы моей подруги.
– Максим, мне страшно, – девушка тряслась как от холода. – Я что-то чувствую. Это словно взгляд, словно чье-то присутствие. От него у меня мурашки по всему телу.
Цирк-зоопарк, конечно же я знал, что предчувствие существует, верил в него. Но, правда, наряду с предчувствием на белом свете имелась еще и такая штука как извечные женские ахи и страхи. И вот тут возникал вопрос: как понять, как разобраться где первое, а где второе?
Откровенно говоря, сейчас я пробуксовывал в этом процессе, а потому стал искать ответ у всех окружающих. Высказывая свое отношение к теме, Серебрянцев бессильно развел руками, Пашка скривил страшную, полную издевки над сестрой рожу, а Соколовский с Лешим лишь по очереди пожали плечами. Всех их я прекрасно понял. Как можно говорить о чем-то подозрительном, когда вокруг подозрительно абсолютно все, когда совсем рядом находится нечто, неподвластное нашему пониманию.
Мысль о тумане активировала какой-то находящийся внутри меня таймер. Он противно запиликал, оповещая тем самым, что время не резиновое, и мы не можем торчать здесь просто так, совершенно ничего не предпринимая. Почувствовав это, я начал действовать, и первым, может самым важным моим поступком стали объятия, в которые я заключил свою подругу. Я крепко прижал к себе девушку и прошептал ей на ухо:
– Успокойся, родная. Ничего с нами не случится. Это обычная разведка. Мы скоро, очень скоро вернемся.
После этого я крепко поцеловал Лизу, а когда попытался отнять ее от себя, то понял, что девушка держится мертвой хваткой.
– Ну что ты, глупышка, – будто пытаясь согреть Лизу, я стал растирать ей плечи и спину.
– Давайте пойдем все вместе, – с надеждой в голосе пролепетала моя подруга.
– Сейчас нельзя, ты же сама прекрасно понимаешь. Куда же мы очертя-то голову… Сперва разведаем что там и к чему.
То ли мои слова, то ли моя ласка и забота подействовали, и девушка слегка расслабилась. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы суметь высвободиться. Сделал я это решительно, но негрубо. Лиза инстинктивно потянулась за мной, однако я глянул ей в глаза и запрещающее покачал головой.
