Рассвет Четвёртый. Часть 1 (СИ) - АртЛайн Дракониан

Уж насколько болтлив был старый Дейк, но Дерек легко его в этом переплюнул. Как будто если его прорывало на поговорить, остановиться он уже не мог.

- На первом этаже, как ты уже понял, у нас общая комната. Возле лестницы в подсобке есть вход в подвал, он же по совместительству гараж. С лестницей туда осторожно, она скрипучая, жуть, будит всех от первого этажа до пятого. Там у нас мобили стоят, их всего две штуки, на легковом ездит обычно Марк, иногда даёт Антэру. А второй мобиль - фургон, куда же без него, нас много. Фургон нам достался чисто случайно, его кто-то продавал перед отъездом из столицы, мы подсуетились. На втором этаже тренировочные комнаты, в основном, тренажёры старые, но рабочие. Главное, на себя не урони ничего, а так – занимайся в свободное время, сколько хочешь. На третьем этаже живу я, Антэр и Фелинн, ну, и ты теперь. Это вот четвёртый этаж, тут у нас сплошной бардак, только Марк в самой большой комнате живёт, остальные забиты хламом по самый потолок, там даже проводку менять надо, не работает ничего. Это всё от предыдущих хозяев осталось, там, если покопаться, можно найти что-то полезное, но риск обвалить на себя весь этот мусор куда больше... Фу-у, ну и пылища. Мессейр проживает на пятом этаже, крайняя дверь справа от лестницы. На том же этаже обитают Расто и Кларист, у Клариста там заодно оборудован лазарет. Так... Лестница ведёт дальше на крышу, если вдруг захочешь там погулять, но обычно ею только Дракон пользуется, периодически нас посылает снег чистить.

Слушая непрерывный трёп Дерека, я поглядывал по сторонам и не мог не удивляться тому, как всё здесь содержится в чистоте, несмотря на пренебрежительные фразы низкорослого волчека. Не считая комнат на четвёртом этаже, здесь регулярно убирались, чувствовалась хозяйственная рука, тщательно поддерживающая порядок.

Когда мы с Дереком спускались с пятого этажа на второй, то наткнулись на Дракона и Расто, выходивших из тренажёрной комнаты. Расто успел раздеться до майки и, похоже, хотел приступить к тренировке, но мессейр, остававший всё ещё в плаще и очках, отозвал его от тренажёра и что-то тихо ему говорил. Расто пожимал плечами и отвечал отрицательно. Рядом с великаном высокий Дракон выглядел не столь внушительно, Расто был выше его на целую голову.

Заметив нас, оба волчека замолчали и повернули к нам головы и смерили нас одинаково равнодушными взглядами.

Дерек угодливо повилял хвостом и потянул меня дальше вниз.

- Расто – правая рука и броня Дракона, - сказал он. – Не знаю, чем он там Дракону обязан и почему так предан, вот только в авторитетах у киборга никого больше нет. Это не в упрёк ему, конечно, я тоже за мессейра пойду куда угодно, но не настолько же. Они с мессейром идеально друг другу подходят, мессейр не зря почти везде с собой его таскает. Только если у тебя появятся вопросы к мессейру, к нему же и подходи, Расто обязанностями секретаря не занимается.

- А Кларист как у вас очутился? Ситреков же вроде почти всех депортировали не так давно.

- Во-первых, не всех, а во-вторых, Кларист уже давно на нелегальном положении, - пожал плечами Дерек. – Его должны были ещё в первые волны депортации выслать, когда ещё Красные Доспехи беззаконие творили, чтоб их всех... Не уверен, но вроде бы мессейр тогда вмешался. Кларист потом несколько лет жил двойной жизнью, ситреков же друг от друга сложно отличить, если не приглядываться, а своих они не выдают, у них, как водится, собственные стандарты во внутренней и внешней политике. У Клариста с мессейром давняя связь, много лет знакомы.

- А ты-то сам как оказался у Дракона? Если не хочешь, не говори, конечно.

- Да некуда больше было идти, - неохотно ответил Дерек. – Может, потом как-нибудь расскажу.

Мы зашли обратно в общую комнату; все уже успели разойтись по своим делам, поэтому мы с Дереком остались там вдвоём.

- Ух, Марка с Антэром нет, какое счастье... – Дерек блаженно развалился на диване. – Я уж скоро пойду поспать, ночью-то мы не отдыхали. Ты, если хочешь, поброди по дому, на улицу только не выходи – здесь не приветствуются самовольные отлучки.

- Ага... Дерек?

- Чего?

- А вы это серьёзно, что Дракон шуток не понимает?

Бурый волчек сморщился.

- Лучше не проверяй. Говорят, за одну неудачную шутку он вспорол волчека голыми руками от паха до шеи. Не знаю, правда тот слух или нет, но мессейр смертоубийственная машина, быстрая и беспощадная. Сам видел, так что слухам лучше поверю. Да и Хаос Премерзкий знает, что у него в голове...

- А что за птица у него?

- Да это Феникс. Они у нас и не водятся, что-то экзотическое и очень подлое. Хорошо понимает речь, хоть иногда притворяется, что не слышит. Феникс полезный только на улицах, дома с ним жить невозможно – клюётся, путается под ногами, жрёт что ни попадя, каркает противно... Мессейр говорил, что Феникс умеет петь, только мне хватает его повседневных мерзких воплей, ещё пения не хватало! Марка Феникс и вовсе не переносит, тот как-то пытался вырвать у него перо из хвоста, уж не помню, для чего. Шуму было... Феникс Марку чуть шкуру на ленточки не порвал своими когтями. К птице лучше вообще не приближайся, зубы в клюве у Феникса куда как крупнее, чем у стервятника. И если вдруг Феникс к тебе подойдёт, лучше дай ему, что он хочет, избежишь лишних проблем. Единственный волчек, к кому Феникс питает более-менее тёплые чувства, это мессейр.

Дерек сел на диване прямо и внимательно посмотрел на меня.

- Квадра, ты это, не сильно любопытствуй по поводу Дракона. Его жизнь как могила, для него одного. Нечего копать эту яму, ничего там хорошего не найдёшь. Делай, как он прикажет, только и всего.

Конечно, после этих слов моё любопытство только больше разыгралось, но в тот день мессейра я больше не видел. Большая часть его команды разбрелась по комнатам отсыпаться после вылазки, и я, побродив ещё какое-то время по дому, тоже почёл за лучшее лечь пораньше.

Но ночью мне плохо спалось. Сначала я долго не мог уснуть.

А потом пришли кошмары. Я видел их редко, но они всегда начинались и заканчивались одинаково, успев привыкнуть, но не свыкнуться.

Сначала были улицы – слепые, пустые тупики, холодные проулки, глухие проспекты. Тишину разрезал свист, я услышал крики, стрельбу, панику, затем повернулся в ту сторону – и увидел множество бегущих не то волчеков, не то призраков. И без того тёмные тучи вовсе почернели. Над головой вспороли тяжёлый свинец огромные крылья, торжествующий рёв эхом прокатился между домами, сверкнула золотом полная зубов пасть, и на меня пролился жидкий огонь, испепеляя вместе с другими призраками...

Я открыл глаза, мокрый от жара. Бешено скачущее сердце заставило меня пройти в ванную комнату и умыть лицо холодной водой. Почувствовав себя легче, я взглянул в зеркало. На меня посмотрел в ответ бледно-серый худощавый невысокий волчек с крупным носом, испуганными глазами глубокого фиолетового цвета и торчащими в разные стороны непослушными волосами, где бунтующей прядью сияла выкрашенная синим цветом полоска. По жизни недоверчиво искривлённая линия рта на мгновение выровнялась - подбадривающе улыбнувшись своему нервному отражению, я вернулся в комнату и присел на подоконник отдышаться.

Даже наяву улицы Кест-Фернала полны страха. Так было не всегда, но год от года всё становилось только хуже. По тёмным загаженным переулкам бродили не то тени, не то тени теней, уже не волчеки, а даже животные без цели и средств к существованию. Те, кто каким-то образом сумел избежать памятного пожара в Трущобах, те, что получили красные штампы и выжили – ценой жизни других, все они обитали на этих улицах. И нельзя сказать, что это была лучшая доля, чем смерть от огня. Ненавидимые и ненавидящие, озлобленные, утратившие всякий разумный облик, они вселяли ужас в каждого, кто рискнул пройти домой более короткой дорогой.

Я видел их – они иногда отваживаются выходить на свет главных улиц, где ещё бурлили потоки рабочих. Поэтому я и носил всегда с собой оружие, с ранних лет, когда меня только-только отправили в бесплатное училище для детей рабочих завода. Родителям было страшно за меня… Впрочем, это не помешало им уехать в какой-то приморский городок, бросив двенадцатилетнего волчонка на произвол судьбы.