Вячеслав Шалыгин - Будущего.net
Гриф почти не переигрывал. Это хорошо. Талантливые агенты СЭБу нужны. Вот потренируется в таких засадах-прикрытиях, можно будет поручить ему персональное дело.
Володя снова сменил ракурс и взял крупно главный вход. Четкина не было. Время – девять пятьдесят. Однако пунктуальный аспирант. И хладнокровный. Другой на его месте уже давно бы взволнованно вышаркивал по гранитным ступеням парадной лестницы, а этот не спешит. А может, дело не в хладнокровии. Может, осторожничает. Надо же, какой важный документ ему попался! И прикрытие шеф организовал, и свидетель опасается засветиться раньше времени. Что же там такое? Тайный гроссбух «Бистрофуда» или «Колы»? Какие еще корпорации-гиганты могут позволить себе запугать свидетелей и насторожить начальство СЭБа? И при чем тут аспирант-физик?
Подняться на поверхность со станции «Университет» было делом трех минут. Дойти от стеклянного купола павильона-входа, увенчанного красной литерой «М», до лестницы – еще минута. Девять пятьдесят пять. Где же мальчик?
Волк окинул взглядом панораму города. Не потому, что надеялся увидеть аспиранта на крыше ближайшего небоскреба, а просто чтобы не стоять столбом.
Прямо – величественная громада университета. Километровый в ширину стеклянный фасад ограничивали выступающие вперед башни двух главных корпусов – физики и естествознания. На высоте ста пятидесяти метров башни упирались в квадратные крыши большей площади, и это делало их похожими на столы. Говорят, что изначально задумывался намек на академическую шапочку. Такую угловатую. Возможно, задумка была стоящей, но в реальности получились столы на толстых ножках-тумбах.
Стена основного здания между ними была значительно ниже. К ней с разных сторон тянулись прозрачные трубы пешеходных переходов и длинные языки транспортных подъездов. Наружные лифты заканчивались открытыми площадками на плоской крыше, неподалеку от причалов для ресторанчиков на гравиподушках.
И все это великолепие зеркально сверкало, отражало солнечные лучи, виадуки и ближайшие здания, создавая тем самым иллюзию бесконечной глубины и объема.
Здания слева от университета были однотипными – там обосновался студенческий городок, – но это не портило вида. Десятки стоэтажных костяшек домино походили на материализовавшиеся отражения в зеркале университета. Их перспектива тянулась вдаль, но здания не перекрывали вида, и в просвете между студенческими высотками были видны необычные дома-шары следующего квартала – вотчины Академии искусств.
Справа в хитросплетении многоуровневых транспортных развязок, труб-виадуков и мостов терялись многочисленные офисы научных и программных компаний. Их внешний вид подчинялся лишь одному правилу – отличаться от соседних. И на достижение цели архитекторы бросили все свои творческие силы. Дизайн домов исчерпывал, казалось, все варианты сочетания таких деталей, как стены, крыши, балконы, окна и многоуровневые подъезды. А также все геометрические формы и комбинации цветов-фактур.
Но самое грандиозное сооружение расположилось через обширную пешеходную площадь, напротив храма науки и образования. Это был знаменитый Мир Фантазий. Крупнейший парк развлечений на континенте. Архитекторы возвели его с размахом, вполне соответствующим статусу.
Полностью закрывая собой городской вид и часть небосклона, прямо через площадь возвышалась настоящая столовая гора. Ее склоны были покрыты лентами серпантинных дорог и разделены горизонтальными террасами. На просторной плоской вершине и на всех террасах зеленели тщательно спланированные «непроходимые» джунгли, в которых скрывались тысячи мест для отдыха, парковок для любого транспорта, кафе и кемпингов. В некоторых местах склоны горы были отвесными, и здесь зелень отступала, обнажая изумительные по красоте скалы. Неподалеку от одного из этих мест прямо с вершины к подножию обрушивался грандиозный водопад. Голографический, конечно.
Подножие горы выглядело ажурным, поскольку через каждые пять метров в нем зияли огромные полукруглые входы в парковые сектора и ярко освещенные вестибюли. И повсюду копошились тысячи мизерных букашек. Так на фоне грандиозного Горного Мира выглядели посетители.
Такова была панорама одного из уголков Сиднея. Не самого лучшего, но и не худшего в городе. Как и везде, здесь все было идеально, правильно и красиво. Гуляли парочки, приличные и веселые компании, мамаши с детворой, студенты. Опрятные и чистые рабочие подравнивали кустики, автоматы поливали скверики, протирали лавочки и так далее и тому подобное. Все было прилизано и ухожено… до тошноты.
Волк скривился и поднял взгляд вверх. По небу прошли четыре гравиплана службы погоды. Какие облака разгоняли – непонятно. В лазурной вышине уже неделю не появлялось ни одного белесого клочка.
Взгляд Волка снова опустился к парадному подъезду университета. Занятно, где он прятался? Не мог же этот растрепанный аспирант вынырнуть из-под гранитной плиты крыльца. Факт, не мог, однако вот он, стоит недалеко от дверей и нервно теребит небольшой сверток.
Владимир преодолел последние ступени и уверенно направился к Четкину. Аспирант заметил его решительный порыв, на секунду замер и, видимо, сравнив внешность (довольно помятую) приближающегося агента с файлом в памяти, двинулся навстречу. На мыслеконтакт он почему-то не выходил. Не был подключен к скрытому эфиру? Маловероятно. К «Мегаполису» люди подключались с рождения, иначе было просто нельзя. На мысленной сети замыкалось практически все в этой жизни. Опасался прослушивания? Возможно, только как он ориентировался в городе, где большая часть информации транслировалась прямо в сознание горожан, а не вывешивалась на плакатах, указателях или справочных табло? В городе, где управление любым прибором или механизмом осуществлялось при помощи телепатических приказов. Где в конце концов общение при помощи голоса давно стало всего лишь данью этикету: при личной встрече полагалось говорить, а находясь хотя бы в разных углах помещения, уже можно было обмениваться мыслями. Комплекс этих услуг потому и назывался мыслеподдержкой, что без него человек не мог ступить и шагу, не споткнувшись о видимые только «подключенным» препятствия – реальные или условные.
– Господин Четкий, я Волков. Служба экономической безопасности Управления юстиции.
Владимир остановился в двух шагах от свидетеля и окинул его взглядом. Растрепанные волосы, бегающие глазки, несвежая рубашка, джинсы и до неприличия стоптанные дешевые штиблеты «Кат». По виду скорее мелкий торговец из Черного города, чем аспирант. Но нездоровый цвет лица и тонкие нервные пальцы выдавали принадлежность к ученой братии.
– Да-да, я принес. – Четкий затравленно оглянулся и добавил громким шепотом: – Они за мной следят! Они повсюду!
– Они? – Владимир протянул руку к свертку. – Это у вас документы?
– Важнейшие! Я наткнулся на них, разбирая лабораторные архивы. Там собраны книги и рукописи, датированные начиная с конца двадцатого века, представляете? Со времен миротворцев и первооткрывателей!
– Формулы первых атомных бомб и линейных ускорителей? – блеснул эрудицией Волк. – Занимательное чтиво. Для любителей древности.
– Нет, все совсем не так! – Голос аспиранта дрожал. – Я не знаю причины, но в наших архивах хранились документы, абсолютно не имеющие отношения к физике. Я даже подумал, что собраны они не по тематическому принципу, а по факту написания в одном месте или в одно время. По ним можно восстановить целый период истории во всех подробностях: от научной и культурной жизни до светской хроники и личной переписки. Но самое поразительное – место издания книг! Я не могу назвать его вслух, но, поверьте, это очень далеко отсюда!
– Весьма интересно. – На самом деле Волкову было совсем не интересно. Гораздо больше, чем анализировать подобные факты, ему хотелось выпить стаканчик минеральной, а еще лучше – бутылочку светлого «Фостера». – Ну и при чем тут наша Служба? Кладами и старинными коллекциями занимается Культнадзор.
– Хранилище было опечатано отделом профессора Новака!
– Ну и что? – Волк начал терять терпение.
– Они «звенят»! Представляете? До сих пор! Самые молодые из документов датированы два ноля двадцатым годом, и все они «звенят»!
– В каком смысле? – Владимир насторожился. Что значит «звенят», он догадывался, но хотел услышать подтверждение из уст Четкина.
– Пыль! Радиоактивная пыль! Они пропитаны ею насквозь. Вот этот рукописный документ единственный прошел обработку в лаборатории радиационной гигиены и почти не представляет опасности, но все остальные…
– Та-ак… – Волк примерно понял, куда клонит аспирант. – А все остальные заражены, но их потихоньку продают коллекционерам на черном рынке, так? Это опять же не совсем наш профиль, но мы подключим к делу кого следует, будьте уверены.
