Эрик Рассел - И послышался голос…
– В чем дело, Эликс? – крикнул Кесслер, который шел позади всех.
В голосе Саймса, когда он ответил ему, звучали сомнение и настороженность.
– Да вот Финн разошелся. Так передо мной и выплясывает. – И тоном повыше:
– Уймись ты, кобель безмозглый, чего доброго порвешь мне штанину!
– Ты там поосторожнее, Эликс. Этот пес не дурак.
– Знаю. Только понять не могу, почему он так бесится.
– Нет ли чего подозрительного впереди?
– Ровным счетом ничего. Мне отсюда виден весь путь до следующего поворота. Тропа свободна.
– Нам нельзя возвращаться – крикнул Кесслер. – Мы должны идти только вперед. Не трогайся с места. Мы подтянемся к тебе и, что бы там нас не ожидало, встретим это вместе.
– Ничего не получится, – донесся голос Саймса. – Мы все на тропе не поместимся. Придется мне действовать одному.
– Может, опасность миновала? – с надеждой предположил Кесслер. – Ведь Фини вроде бы успокоился.
Его слова тут же опроверг яростный захлебывающийся лай.
Саймс упавшим голосом произнес:
– Слышали? Это я попытался шагнуть вперед.
– Мне не нравидзя, – заявила миссис Михалич, проявив неожиданное чутье. – Лучше бы…
Она умолкла, потому что снова заговорил Саймс, на этот раз обращаясь к Малышу Ку, единственному, кто его сейчас видел.
– Подстраховывай меня. Понравится это Фини или нет, а я все-таки двинусь вперед.
В тот же миг Фини залился таким бешеным лаем, как никогда прежде, но чуть погодя лай этот перешел в жуткий вой убитого горем пса. Одновременно раздался странный треск, шум точно от обвала и короткий приглушенный вскрик Саймса. Потом наступила тишина, нарушаемая только жалобным повизгиванием собаки.
Малыш Ку оглянулся назад и сказал:
– Упала в яма.
Сунув Сэмми свой пистолет, Кесслер прохрипел:
– Стой здесь и охраняй нас с тыла.
Он, а следом за ним Молит обогнали остальных и выскочили за поворот. Впереди, в четырех-пяти ярдах от них во всю ширину тропинки, пересекая ее, зияла черная яма. По эту сторону ямы вдоль ее края метался Фини, издавая горлом какие-то непривычные звуки: стоны вперемежку с рычанием. Веки его покраснели, шерсть на загривке вздыбилась.
Бросив на землю мечете, Молит лег на живот и осторожно пополз к неровному краю обвала.
– Держи меня за ноги, слышишь?
Он потихоньку, дюйм за дюймом, продвигался вперед, попутно сильным шлепком отбросил в сторону Фини, наконец подполз к яме, и под его тяжестью земля на ее краю осела и начала осыпаться. Глянув вниз, он увидел лишь беспросветный мрак.
– Эликс!
Никакого ответа.
– Эликс!!!
Молчание.
Еще громче:
– Эликс, ты жив?!
Снова ничего, только с большой глубины доносилось слабое непонятное постукивание. Молит ощупью нашел рядом с собой камень, бросил его в яму и начал медленно считать. Ему показалось, что время тянется бесконечно долго, пока он наконец не услышал, как камень упал на дно. Постукивание и шуршание снизу сразу же стали громче. Эти звуки навели его на мысль о чем-то огромном, одетом в хитиновый панцирь. О гигантском крабе.
– А может, упав, Эликс потерял сознание, – нарушил молчание Кесслер, который, вцепившись в ботинки Молита, находился в двух ярдах от ямы.
– Боюсь, дело тут похуже.
– Он мертв?
– Надеюсь.
– Ты что, спятил? Как это понимать: ты надеешься, что он мертв?
– Яма очень глубокая, – ответил Молит. – Это ловушка. А на дне какое-то чудовище поджидает добычу.
– Ты в этом уверен? – Кесслер дышал с трудом.
– Я слышу, как оно там шевелится.
– Моя тоже слышит, – подтвердил Малыш Ку с невозмутимым выражением на плоском смуглом лице. – Она делает «стук-стук».
Кесслер оттащил Молита назад. Тот встал и стряхнул с себя землю.
– Чтобы спуститься в эту яму, нам понадобится большой моток веревки.
Кесслер лег животом на тропинку и сказал?
– А теперь ты меня держи. – Он пополз вперед, и когда его голова оказалась над ямой, во весь голос крикнул внизу.
– Эликс! Эликс! Ты меня слышишь?
Из зловещей черноты не последовало никакого ответа – оттуда слышались только звуки, которые издает при движении существо, одетое в панцирь. Кесслер ползком вернулся назад, встал на ноги и вытер с лица пот. У него был вид человека, которому наяву снится кошмарный сон.
– Мы не можем уйти, не попытавшись сделать хоть что-нибудь.
– Связать стебли и получайся длинный-длинный веревка, – предложил Малыш Кг. – Моя пойдет вниз.
– Тебе даже из бумажного кулька не выбраться, – зарычал на него Молит. – Если уж кто спустится в эту яму, так только я.
– Много вес, – решительно возразил Малыш Ку, бесстрашно взирая на широкую волосатую грудь Молита. – Слишком много.
– Он прав, – сказал Кесслер. – Ты тяжелей его вдвое. Спуститься в эту преисподнюю должен самый из нас легкий.
– Значит моя, – заявил Малыш Ку, рассматривая такую возможность с вежливым безразличием.
Потрясенный Кесслер был на грани отчаяния.
– Если Эликс действительно погиб, командую теперь я, – продолжал он.
– А у меня нет полной уверенности, что Малышу Ку следует спускаться в эту яму.
– Почему? – спросил Молит.
– Это может привести к еще одному несчастному случаю. Кроме того, если на дне засела какая-то тварь, ясно, что для обороны ему недостаточно иметь при себе только мачете. Он должен будет прихватить и пистолет. Один мы уже потеряли. Он внизу, с Эликсом. А если мы потеряем и второй…
– Останется один-единственный, – подсказал Молит. – Тот, который ты пока отдал Сэмми.
Кесслер удрученно кивнул.
– С одним пистолетом и без компаса наши и без того ничтожные шансы добраться до станции практически сведутся к нулю.
– Есть компас, – сообщил Малыш Ку, показывая прибор, о котором шла речь. – Она падать возле яма. Моя поднимать.
Вид компаса несколько успокоил Кесслера, и он наконец принял решение.
– Риск – благородное дело. Спустим его в яму с горящим факелом, но лишь до той глубины, с которой удастся разглядеть, что делается на дне. А потом прикинем, можно ли тут что-нибудь предпринять.
Обливаясь потом, трое начали поспешно рубить и затем вытягивать из окружающей их чащи тонкие, но крепкие стебли лиан.
Опоясанный петлей из стебля лианы, с пистолетом в правой руке и тугим пучком длинных горящих прутьев в левой, Малыш Ку перешагнул через край ямы. Какие бы чувства он при этом ни испытывал, на его лице ничего нельзя было прочесть. И вообще, глядя на него, можно было поручиться, что это ежедневное его занятие.
Веревка из плетей лианы медленно поползла через край ямы вниз, потрескивая и начиная угрожающе расслаиваться в местах, где были узлы. Дрожащий свет факела растворился во мраке. Фини осторожно бродил вокруг ямы, а когда его чуткие уши улавливали шум, который производило двигающееся внизу неведомое существо, он рычал и злобно скалил зубы.
Посоветовавшись, они приостановили спуск и крикнули вниз:
– Уже что-нибудь видно?
– Очень-очень темно, – приглушенным эхом прозвучал из ямы ровный, без всякого выражения голос Малыша Ку. – Должна спускаться еще.
Они осторожно обмотали еще кусок самодельной веревки, и с каждым ее ярдом, который, потрескивая и натягиваясь, скользил через край ямы, их все сильней охватывало недоброе предчувствие.
– Быстро-быстро! – поторопил их голос из ямы. – Огонь почти погаснуть. Уже рядом пальцы.
Еще шесть-семь ярдов веревки скрылось в яме. Мучительно стегнув по нервам, из глубины ямы вдруг грянула очередь выстрелов, следовавших один за другим с невероятной быстротой. Всего их было шестнадцать – столько, сколько зарядов в магазине. Молит и Кесслер изо всех сил рванули на себя веревку, Михаличи схватились за ее конец и принялись тянуть вместе с ними. От усилий, которые они прилагали, чтобы как можно быстрее вытащить Малыша Ку на поверхность, с лица Кесслера ручьями стекал пот, могучие мускулы Молита вздулись буграми. Натянутые до предела куски лианы расслаивались от трения о край ямы. Волокнистые пряди с треском лопались, отделяясь от основного стебля. А люди все тянули эту импровизированную веревку и, затаив дыхание, молились, чтобы она выдержала, чтобы не оборвалась в последний момент.
Внезапно, как чертик из шкатулки, из ямы выскочил Малыш Ку. Он сбросил опоясывавшую его петлю, быстро вытащил из автомата пустой магазин и вставил на его место другой, с зарядами. Излишне говорить, что держался он с непостижимым спокойствием, ибо он держался так почти всегда.
– Что с Эликсом? – выдохнул Кесслер.
– Нет голова, – безо всяких эмоций ответил Малыш Ку. – Откусила животный, которая сидеть внизу.
Кесслер, которому стало дурно, спросил?
– А ты разглядел, что там на дне?
Малыш Ку кивнул.
– Большой животный. Вся красная. Толстый панцирь. Много много ног, как паук. Два глаза – вот такие! – разведя руками, он показал, что они были дюймов восемнадцать в диаметре. – Плохой глаза. Смотреть на меня как на еще одна кусок мяса. – Он с благодарностью взглянул на свой автомат. – Моя их вышибать.
