Николай Чадович - Особый отдел и тринадцатый опыт
– Под вашим подозрением я согласен находиться до конца своих дней. – Кульяно прижал руки к груди. – И мой энтузиазм не смогли бы охладить ни наручники, ни карцер, ни даже камера смертников.
– Это уже лучше, – похвалил Цимбаларь. – Ощущается истинная страсть. Но не следует забывать, что под личиной ангелов частенько скрываются самые отпетые из чертей…
Сквозь шипение радиостанции донёсся участливый голос Кондакова:
– «Гнездо» вызывает «Орлёнка – двадцать первого». У вас всё в порядке?
Людочка ответила:
– «Орлёнок – двадцать первый» на связи. У нас всё в порядке. Следуем по Каширскому шоссе в сторону Кольцевой автодороги. Подробности письмом.
Кондаков, уже привыкший к чудачествам своих молодых коллег, пожелал им удачи и дал отбой.
Чечёткина владела не дачей, а так называемым садовым участком, где в прежние времена позволялось строить только убежище от дождя да сарай для подручного инвентаря.
Правда, с тех пор в мире многое изменилось и прежние сараюшки, словно бы по мановению волшебного жезла бога Меркурия, покровительствовавшего не только торговле, но и воровству, превратились в подобие рыцарских замков и кафедральных соборов. В этом смысле судья Чечёткина ничем особым похвалиться не могла. Её загородный дом хоть и превосходил размерами хоромы небезызвестного купца Калашникова, однако значительно уступал соседям, как слева, так и справа.
Рассматривая высоченный забор, окружавший садовый участок, Цимбаларь произнес:
– Если в этом теремке обитает сейчас какая-нибудь мышка-норушка, то у нас могут возникнуть определённые проблемы.
– Связанные с отсутствием ордера на обыск? – уточнила Людочка.
– Именно.
– С каких это пор всякие бумажные формальности стали пугать тебя?
– Не забывай, что мы собираемся бомбить частное владение, принадлежащее не какому-нибудь бандитскому авторитету и не чиновнику-взяточнику, а федеральному судье Чечёткиной, известной своим тяжёлым нравом. Если наши смелые предположения не оправдаются, можем загреметь вместе с гражданином Кульяно.
– Тогда и рисковать не стоит, – отозвался знаток ангельской речи. – Вы ведь в конце концов карающий меч, а не адвокатская контора.
– Мы меч, защищающий справедливость, – с пафосом произнес Цимбаларь. – И перед преступной лопатой пасовать не собираемся. К тому же вы нам чем-то симпатичны. Пошли!
Не обращая внимания на табличку, предупреждающую незваных гостей о наличии злой собаки, он подёргал калитку, но та не поддалась. Перспектива лезть через забор не устраивала никого, в том числе и Цимбаларя, ради визита к Кульяно облачившегося в свой наилучший костюм.
На их счастье из окошка соседнего дома выглянула благообразная, хотя и слегка растрёпанная со сна старушка.
– Здрасьте! Вы к кому? – вежливо поинтересовалась она, похоже, сразу разглядев и приличные костюмы мужчин, и элегантный наряд дамы.
– Добрый день. У Чечёткиных дома есть кто-нибудь? – Дабы не спугнуть старушку раньше срока, ведение переговоров взяла на себя Людочка.
– Кому же там быть! Хозяин без вести сгинул, а хозяйка в сердечной клинике лежит, – охотно ответила старушка.
– Кто тогда собаку кормит?
– Нету уже собаки. Отмучилась, бедолага… А за домом я приглядываю. Огурцы поливаю. Вот только полоть силушек нет… Вы не знаете, Валентина Владимировна скоро вернётся?
– Даже затрудняюсь сказать… А разве у Чечёткиных детей не было?
– Да откуда они у такой гренадёрши возьмутся? Говорят, хотели ребёночка усыновить, да так и не собрались.
– Кому же дом достанется, если, не дай бог, беда случится? – в разговор вмешался Цимбаларь.
– Кто-нибудь обязательно найдётся. Чужое добро делить – это не огород полоть.
– А как вас зовут? – поинтересовалась Людочка.
– Агафья Кузьминишна. Если попросту, то баба Гафа, – сообщила словоохотливая старушка.
– Мы из милиции. – Людочка издали показала удостоверение. – Вы бы не могли пустить нас в дом Чечёткиных?
– От дома у меня ключей нет, – машинально крестясь, ответила старушка. – Неужто несчастье какое-нибудь приключилось?
– Ничего особенного… А как во двор войти?
– Сейчас, сейчас…
Баба Гафа исчезла и спустя минут пять выкатилась на улицу, но уже гладко причёсанная и даже слегка подкрашенная. Женщина оставалась женщиной в любом возрасте и в любой ситуации.
Потянув за рычаг, который почему-то не заметили оперативники, она открыла калитку и первой вступила на соседскую территорию.
Огород ещё не успел зарасти сорняками, но некоторое запустение уже наблюдалось. Среди кустиков клубники возвышались земляные холмики, нарытые кротом. Огуречные плети расползлись по соседним грядкам. Лук пошёл в стрелку. Непрореженная морковь превратилась в миниатюрные джунгли. Салат вымахал высотою в пояс.
– Где у Чечёткиной хранится садовый инвентарь? – зыркая по сторонам, осведомился Цимбаларь.
– В сараюшке, – ответила баба Гафа, ловко дергая лебеду и пырей.
Лопат оказалось сразу две – совковая, сплошь покрытая засохшим навозом, и штыковая, годная и на труд, и на бой.
– Копать собрались? – полюбопытствовала старушка.
– Может быть, – уклончиво произнес Цимбаларь. – Собака когда околела? До болезни Чечёткиной или после?
– Она сначала сбесилась. Как только хозяин пропал, стала скулить, бросаться на всех, землю рыть. Хозяйка позвала знакомого охотника, он её и пристрелил.
– Видать, любила хозяина?
– Конечно. Он её щенком с базара привёз. Сам кормил. Хозяйка живых тварей не уважала. Сколько раз предлагала ей котёночка взять…
– Труп собачий куда дели?
– Здесь и схоронили. Возле заборчика.
– Охотник схоронил?
– Нет, сама хозяйка. Она землю рыла, что твой колхозный трактор.
– Покажите место.
Пока старушка пробиралась между грядок к забору, Людочка вполголоса осведомилась:
– Думаешь, собака и хозяин лежат в одной могиле?
– Почему бы и нет? Типичный бандитский приёмчик.
– Но ведь Чечёткина не бандит, а судья.
– Вот именно. С кем поведёшься, от того и наберёшься.
В указанном бабой Гафой месте земля успела заметно просесть. Не спрашивая разрешения, Цимбаларь приступил к раскопкам. Пиджак и сорочку он предусмотрительно снял, зато брюки вскоре потеряли свой безупречный вид.
Уже на глубине двух штыков лопата наткнулась на что-то твердое, и Цимбаларь выволок наружу мешок, из которого торчали собачьи лапы и хвост. Тошнотворный запах заставил людей отступить, но привлёк тучи мух.
– Как пса звали? – спросил Цимбаларь.
– Матрос, – утирая слезу, ответила баба Гафа.
– Значит, отплавался…
Он опять взялся за лопату и на глубине полутора метров достиг слоя глины, сохранившейся в неприкосновенности ещё, наверное, с эпохи последнего оледенения.
– Похоже, ошибочка вышла, – сказал Цимбаларь, недобро косясь на Кульяно. – Не по делу ангелы лепетали.
Тот лишь удручённо развел руками – дескать, за что купил, за то и продал.
К яме, зажимая платочком нос, приблизилась Людочка:
– А если Чечёткина спустя некоторое время откопала труп и перевезла в другое место? Машина ведь под рукой была.
– Ещё неизвестно, умела ли она на этой машине ездить, – буркнул Цимбаларь, отмахиваясь от мух, спутавших дохлого пса с живым человеком. – Спроси у бабки. Она к тебе вроде благоволит.
– Она, бедная, уже и не рада, что с нами связалась… Агафья Кузьминишна, – Людочка призывно помахала старушке, предусмотрительно отступившей к калитке, – Чечёткина машину водила?
– Упаси боже! Даже не притрагивалась к ней. После пропажи хозяина машина неделю посреди двора стояла. Потом за ней покупатели прикатили. Грузинцы.
– В грядках надо искать, – вполголоса произнёс Цимбаларь. – Только в грядках. Во всех других местах земля как камень убитая. А могилу для оглушённого мужика надо было в темпе копать. Причём случилось это в конце мая или в начале июня, когда всё посаженное уже проросло. Вникаешь?
– Агафья Кузьминишна! – Людочка вновь обратилась к старушке. – Чечёткина в огородном деле разбиралась?
– Это уж не отнимешь! Как, бывало, из города приедет, сразу за грабли и лейку хватается. Семена хорошие покупала. Газету «Сад и огород» выписывала. Помидоры у неё, почитай, во всём посёлке самые лучшие были.
– Я попрошу вас взглянуть на грядки. Нет ли среди них такой, где овощи посажены как-то не так: то ли в спешке, то ли не в срок, то ли не по правилам.
– Гляну, почему же не глянуть… – Старушка засеменила вдоль грядок. – Свекла мелковатая, но это потому, что весна холодная выдалась. У меня самой такая же беда… Капусточка хорошая, опрыскивать пора… Лук перерос… Клубника уже налилась… А вот тут непорядочек! – Она замерла, словно охотничья собака, почуявшая дичь. – На этой грядке у хозяйки кабачки предполагались. А теперь не разбери-поймёшь. И горошек, и сельдерей, и крапива, и прошлогодний укроп посеялся. На Валентину Владимировну совсем не похоже…
