Джеймс Лучено - Новый Орден Джедаев: Единая Сила
И тут его осенило.
Его глаза вспыхнули, сквозь сжатые губы вырвался зловещий смешок.
Лея внимательно посмотрела на супруга.
— Ой-ой, Трипио. Мне не нравится этот смех.
Хан бросил на неё быстрый взгляд:
— С каких это пор?
— Я прекрасно вас понимаю, принцесса, — отозвался встревоженный Ц-3ПО. — Но, право, я не вижу, что он может сделать в этой ситуации.
Хан ввёл команду при помощи кнопок управления, расположенных на краю стола. На глазах у внимательно смотревших на доску Леи и Ц-3ПО неуклюжий мантеллианский саврип шагнул влево, схватил гхххка — другую оставшуюся фигуру Хана — и поднял визжащую тварь высоко над головой.
Будь у Ц-3ПО глаза, а не фоторецепторы, он бы удивлённо заморгал.
— Но… но вы атаковали свою же фигуру. — Он повернулся к Хану. — Капитан Соло, если вы рассчитываете этим трюком отвлечь моё внимание или вызвать сочувствие…
— Оставь своё сочувствие для кого-нибудь другого, — оборвал его Хан. — Нравится тебе мой ход или нет, но я походил.
Ц-3ПО посмотрел на гххка, который, визжа от боли и обиды, извивался в тисках саврипа.
— Как меня бесит эта тварь, — произнёс он. — Но все равно, победа есть победа.
Дроид положил руки на панель управления и дал команду гримтаашу идти на центральное поле. Но не успел носатый монстр сделать шаг, как саврип Хана ещё крепче сжал гхххка в своих объятиях, сдавив несчастную тварь с такой силой, что на доску начали падать голографические капли драгоценного гхххкового масла, образовав на ней виртуальную лужицу. Гримтааш Ц-3ПО продолжал следовать к цели, но поскользнулся на масле гхххка, грузно упал на спину, разбив при этом свою треугольную голову, и растворился.
— Ха! — сказал Хан, хлопнув в ладоши, и начал потирать руки в предвкушении. — Ну, кто теперь проигрывает?
— Ой, Трипио, — сочувствующе сказала Лея, прикрыв лицо ладонью, чтобы скрыть улыбку.
Фоторецепторы Ц-3ПО были прикованы к доске, но в его ответе сквозило сомнение в том, что он видит.
— Что? Что? Разве это разрешено? — Он поднял взгляд на Лею. — Принцесса Лея, этот ход никак нельзя считать допустимым!
Хан наклонился вперёд, насупив брови.
— Покажи мне, где в правилах написано, что это запрещено.
Ц-3ПО запнулся.
— Искажать правила — это одно, но это… это вопиющее нарушение не только правил, но и игрового этикета! Как минимум вы сделали подозрительный ход, и, весьма вероятно, смошенничали!
— Хорошая формулировка, Трипио, — сказала Лея.
Хан откинулся на спинку кресла, сцепив руки за головой, и начал насвистывать насмешливую мелодию.
— Я предлагаю попросить принцессу Лею рассудить нас, — сказал Ц-3ПО.
Хан скривился:
— А, ты просто не можешь примириться со своим поражением.
— Примириться с поражением? Что вы, я никогда…
— Признай это, и я не буду тебя обижать до конца игры.
В ответе Ц-3ПО послышалось такое негодование, на какое только была способна его протокольная программа.
— Смею вас заверить, что мне совершенно ни к чему выходить победителем из каждой партии. В то время как вы…
Хан рассмеялся, заставив дроида умолкнуть.
— Трипио, я тебе тысячу раз говорил: всегда будь готов к сюрпризам.
— Хвастун, — изрек Ц-3ПО. Когда к общему веселью добавились хриплые комментарии и горловой смех Кахмаима и Миуолх, он беспомощно воздел руки: — А, что проку!
Внезапно на пульте у противоположной стены раздался предупреждающий гудок. Ногри вскочили на ноги, но Лея спрыгнула с дугового дивана, на котором сидела, и оказалась возле дисплея связи первой. Хан выжидающе посмотрел на неё.
— Сюрприз? — спросил он, когда Лея оторвала взгляд от дисплея.
Она отрицательно покачала головой:
— Сигнал, которого мы ждали.
Хан выскочил из-за стола и выбежал следом за Леей в правый кольцевой коридор, едва не споткнувшись о пару сапог, которые он оставил у порога. В начале карьеры контрабандиста «Сокол» был единственным домом, который он знал, и вот теперь — особенно в последний год — корабль стал единственным домом, который знали Хан и Лея. Повсюду — и в жилых каютах, и в салоне — валялись различные вещи, ожидая, когда их подберут и положат на место. Всё здесь требовало срочной уборки — возможно, даже дезинфекции. Но всё равно стены старого корабля — все в царапинах и вмятинах, аляповато покрашенные, с приваренными повсюду запчастями от других кораблей — начинали напоминать интерьер любимого дома, в котором жили, но давно не прибирались.
Хан остановился в переходном отсеке, ведущем в кабину, и повернулся к ногри.
— Кахмаим, иди к нижнему орудию. И на этот раз не забывай вести цель, даже если она летит в противоположную сторону. Миуолх, останешься здесь и поможешь погрузить посылку на борт.
В тесной кабине, где мигающие приборы неизменно вызывали клаустрофобию, Лея уже сидела в кресле второго пилота и включала разные системы и дисплеи. Хан скользнул в кресло пилота и стал одной рукой застёгивать ремни, одновременно щёлкая тумблерами у себя над головой.
— Мы уже знаем, где они?
— Они движутся, — ответила Лея.
— Но я вижу их на экране. — Хан склонился над одним из дисплеев. — Введи их координаты в компьютер наведения и включи топографические сенсоры.
Лея развернулась к панели связи, её пальцы запорхали над клавиатурой.
— Поднимай птичку, — казала она минуту спустя.
Двигатели ИТ-1300 заработали, пробудившись от недолгой дремы. Хан потянул рычаг и вывел корабль из убежища в метеоритном кратере на тёмной стороне крохотной луны Селвариса. Он запустил досветовые двигатели и положил «Сокола» на орбиту вокруг аморфного шара. За полусферическим экраном вращался сине-зелёный с белыми прожилками Селварис.
Хан искоса поглядел на Лею:
— Надеюсь, ты следишь и так, и этак?
Лея на мгновение прикрыла глаза.
— Мы в безопасности.
Хан улыбнулся. Йуужань-вонгов было невозможно почувствовать в Силе, но Лея всегда превосходно чувствовала неприятности.
— Просто не хочу, чтобы потом говорили, будто я делаю нечестные ходы.
Лея посмотрела на него.
— Нет, не нечестные, а смелые.
Хан украдкой продолжал разглядывать её. Несмотря на годы беспокойной жизни, лицо Леи не потеряло благородной красоты. Её кожа оставалась такой же безупречно гладкой, как и в тот день, когда Хан впервые увидел её в таком своеобразном месте, как тюремная камера. Её длинные волосы сохранили свой блеск, а глаза — глубокую, призывную теплоту.
После смерти Чубакки Хан и Лея пережили несколько трудных месяцев. Но она дождалась его возвращения; и теперь, куда бы их ни заносило, каким бы опасностям они ни подвергали себя — в основном по инициативе Хана — им всегда было комфортно вместе. Всё, что они делали, казалось Хану правильным. Ему не хотелось быть больше нигде — только здесь, со своей любимой.
«Глупая мысль, — сказал он себе. — Но что правда, то правда, деваться некуда».
Словно прочитав его мысли, Лея повернула голову в его сторону и с подозрением посмотрела на него.
— Что-то у тебя слишком довольный вид как для человека, который готовится к опасной спасательной операции.
Хан не обратил внимания на её озабоченный тон.
— Обыграв Трипио в дежарик, я стал другим человеком, — сказал он.
Лея наклонила голову.
— Не слишком другим, надеюсь. — Она накрыла ладонью его ладонь, лежавшую на рычаге управления, а другой рукой погладила шрам на его подбородке. — Мне понадобилось тридцать лет, чтобы привыкнуть к тебе прежнему.
— Мне тоже, — отвечал Хан без тени юмора.
Сверкая выхлопами, «Сокол» сделал разворот и устремился к двойному терминатору Селвариса.
Глава 3
Низко пригнувшись к ручкам управления, Торш мчался сквозь заросли молодых деревьев и редких йуужань-вонгских растений, пролетая под переплетёнными лианами и над толстыми поваленными стволами. Где получалось, он прижимался к поросшей папоротником земле — как для пущей безопасности, так и для того, чтобы избавить своего тщедушного пассажира от ударов колючих лоз и острых ветвей, а также от укусов растревоженных мух-кусачек и других кровососов.
Но всех усилий Торша было недостаточно.
— Когда мы поменяемся местами? — спросил бит, перекрикивая рёв репульсора.
Торш знал, что он шутит, и ответил в тон:
— Прижми руки к телу и не стой на сидении!
Учитывая разницу в росте, бит должен был сидеть впереди, а Торш — позади него, сцепив пальцы под длинным седлом. Но Торш был более опытным пилотом, ему уже приходилось летать на свупах в нескольких разведмиссиях, где не удавалось раздобыть спидеры. Его большие треугольные ступни плохо справлялись с педалями, и ему приходилось вытягивать руки, чтобы дотянуться до ручек управления, но его зоркие глаза более чем уравновешивали эти недостатки, хоть их и застилали слёзы от встречного ветра.
Торш держал курс вглубь острова, где ветви высоких деревьев переплетались высоко в небе, обеспечивая прикрытие. Мотор работал без перебоев, хотя при резком крене вправо репульсор почему-то начинал кашлять и реветь от напряжения. С восточной стороны и чуть позади слышалось гудение второго свупа, который продирался сквозь такие же густые заросли. Беглецы быстрее добрались бы до своей цели, если бы летели над заливом, но на открытом пространстве они стали бы лёгкой добычей кораллов-прыгунов. Один прыгун уже сделал два круга, стреляя наудачу плазменными снарядами.
