Александр Резников - Не будет мира в Карфагене
– Ваши дальнейшие приказы, сатрап? – Аристид покинул кресло и вытянулся по стойке "смирно".
– Поддерживайте связь с отрядом на планетоиде и держите корабль в полной готов… нет, всю флотилию. О новых открытиях и любых неожиданностях докладывайте немедленно. Сохраняйте секретность. Это слишком серьезное дело. Я должен доложить базилевсу Филиппу, и не удивлюсь, если им заинтересуется сам Космократор. – Сатрап Гераклий усмехнулся. – И не забудьте придумать планетоиду новое название.
* * * * *
Вальке, королева маркоманнская, сидела за столом и делала вид, что ужинает. Поскольку аппетит покоился где-то в далеком прошлом, она действительно делала вид. Орудуя ножом и вилкой, королева превратила лежащий на тарелке кусок телятины в аккуратный равнобедренный треугольник. Сумма квадратов гипотенузы… Вальке нахмурилась. Треугольник – Пифагор – греки – македонцы… Очевидная ассоциативная цепочка ей совсем не понравилась. "А в это время на далеких планетах дети голодают", – некстати подумала она. Королева тяжело вздохнула, резко отодвинула тарелку, встала из-за стола и подошла к окну. Пришло время полюбоваться на свои владения с высоты птичьего полета. Так поступали все великие мира всего перед Принятием Решений. Вальке читала об этом у кого-то из античных авторов.
Нет, это не птичий полет. Если только не считать птицей летучую рыбу.
Королевский замок был построен в незапамятные времена, многократно переходил из рук в руки, пять раз горел, восемь раз переистраивался, был свидетелем кровопролитий и кровосмешений, а кроме всего этого, имел богатую и длинную историю. Вальке до сих пор не могла понять, почему покойный прадед сделал его королевской резиденцией, но догадывалась, что это как-то связано с ностальгией, героической традицией и духами предков. Пейзаж здесь явно не при чем. Из окна третьего этажа открывался наводящий тоску вид на зимнее Северное море. Волны, буруны, нечто льдинообразное на горизонте, серые тучи…
– Ваше Величество? – вопрос прозвучал вовремя, ибо королева начала подумывать о самоубийстве. Разумеется, с чисто гипотетической точки зрения.
– Да?
– Вас ожидает ханьский посол, – доложил преданный секретарь.
– Который из них? – нахмурилась королева.
Секретарь заглянул в блокнот.
– Фуджин Тао из династии Джин. Ему было назначено…
– Да, я помню, – кивнула Вальке. – Пригласи его.
Ханьцы получили доступ к космическим кораблям в один из тяжелых периодов своей истории. Страна в очередной раз была расколота на добрую дюжину враждующих царств и княжеств. Раскол продлился недолго, всего лишь через одно поколение молодой энергичный император объединил страну, но было уже поздно. Объединить несколько десятков звездных миров владыка Поднебесной уже не смог. И сегодня в клуб галактических держав входили как минимум пятнадцать ханьских империй разного размера и могущества. А через три века Срединное Государство на Земле снова распалось – и не объединилось уже никогда. Державы Ханьского Космоса поддерживали свои родовые княжества и такое положение вещей.
– Моя королева, – посол Фуджин Тао слишком хорошо говорил по-маркоманнски, и уже за это ему можно было многое простить. Прочие посланники не утруждали себя изучением языка разбитых и униженных варваров. – Мой господин Сын Неба шлет вам пожелания продолжительного благополучия и ожидает, что вы будете править десять тысяч лет…
– Передайте императору мою благодарность и… ну, вы и сами знаете.
Посланник династии Джин улыбнулся. Королева не была сильна в протоколе, но он был снисходителен, потому что так приказал император. Династия Джин имела большие и далеко идущие планы, связанные с этой неотесанной северянкой.
Королева в свою очередь разглядывала посла. Черный мундир, золотые звезды. Не такой желтолицый и узкоглазый, как большинство представителей многомиллиардного ханьского народа, но кто знает, с кем они смешались там, среди звезд. Вальке представила себе – С КЕМ – и ее передернуло от ужаса.
– Кроме того, мой император велел передать вам это, – посланник поклонился и протянул королеве нечто, напоминавшее золотое кольцо с печаткой. Вальке машинально приняла подарок и поднесла его к глазам. "Жениться предлагает?!" – мелькнула сумасшедшая мысль. – "Такой огромный бриллиант, что за варварский вкус…"
– Он ждет вас в одном из космических ибарзельских портов, – тем временем добавил Фуджин Тао.
* * * * *
На этот раз силы были равны. По крайней мере так хотелось думать легату Гортензию, стоявшему на капитанском мостике "Ромула Братобойцы". Он имел четыре дециремы против трех македонских дромонов. В паре с "Ромулом" на македонскую флотилию заходил "Нума Помпилий"; на левом фланге римлян наблюдались "Великая Этрурия" и "Месть Илиона". Конечно, это была не самая удачная идея – свести в одну оперативную группу корабли трех разных классов, но выбирать не приходилось.
– Похоже, у македонцев тоже сборная солянка, – озвучил мысли командира старший помощник, центурион Сатурнин. – Я вижу "Молот Гефеста", "Аминту Благородного" и "Фиванского победителя".
– А почему они выкрасились в красный цвет? – поинтересовался Гортензий, уставившись на тактический экран.
Старший помощник пожал плечами.
– В моем накопителе об этом ни слова. Кто их знает, какой-нибудь "священный отряд", "гвардия космократора", "знак доблести" и прочая македонская дребедень.
– Кто ими командует? – последовал куда более важный вопрос.
– Скорей всего, стратег Мемнон, старший офицер "Аминты". Мы о нем почти ничего не знаем.
Легат рассеянно кивнул.
– Хорошо, продолжим.
Отряд легата Гортензия совершенно случайно заглянул в эту систему. Строго говоря, она была нейтральной. Но нейтралитет, не подкрепленный мощным флотом и атомными катапультами, в настоящее время ничего не стоил. Как и в этом случае. Единственная обитаемая планета синей звезды была заселена бедными африканскими колонистами, прибывшими на борту транспортных кораблей, нанятых на таланты какого-то благотворительного общества из Аурентины. Транспортники тут же вернулись на Терру. Планетка пробивалась сельским хозяйством; весь ее флот состоял из одной патрульной либурны. Легат Гортензий вежливо поприветствовал ее при входе в систему. Аурентинский капитан (женщина) что-то пробурчала в ответ и оборвала связь. Римский офицер подозревал, что еще до этого она имела серьезный разговор с македонскими дромонами и твердо решил как следует допросить мерзавку… как только с гречишками будет покончено.
– Двести тысяч миль, – доложил центурион.
– Пора их пощупать, – объявил Гортензий. – Носовые катапульты… все, кроме "Этрурии"… приготовиться… ЗАЛП!
"Великая Этрурия", новейшая децирема класса "Провинция", несла новое оружие, и легат не хотел раньше времени подставлять ее под удар. Кроме того, на этой орбите главный калибр "Этрурии" будет бесполезен…
– Контакт, – кисло сообщил Сатурнин несколько минут спустя. – Слишком большое расстояние, их защита отразила все снаряды.
Гортензий кивнул, он и не ожидал другого ответа. На такой дистанции справились бы даже македонские растяпы.
– Подойдем поближе.
Сражение разворачивалось на орбите четвертой планеты системы, в 350 миллионах миль от горячей синей звезды. Жаль, планета и ее три сателлита остались позади. Гортензий обожал такие системы, идеальное поле для засад и сложных маневров. Ничего не поделаешь, придется сражаться в полной пустоте.
– Они разделились, – внезапно доложил центурион. – "Молот Гефеста" отвернул направо.
– "Месть", "Этрурия", займитесь им, – мгновенно принял решение легат.
– Вас понял… понял… – отозвались капитаны названных кораблей.
– Вы уверены, командир? – шепотом спросил Сатурнин.
Гортензий кивнул.
– Что бы не стояло за этим маневром – бегство лидера, хитрость, ловушка, отвлечение внимания. Они должны справиться.
– Остальные два дромона также меняют курс, – подвердил свои подозрения старший помощник.
– Предложить им сдачу? – вслух подумал Гортензий. – Греки обожают капитулировать…
– "Молот Гефеста" снова изменил курс. Сближается с "Илионом" и "Этрурией".
– Кончайте его, ребята, – хладнокровно уронил Гортензий.
– Залп! – прокомментировал Сатурнин. – Сейчас…
– Какого Орка?… – прошептал ошеломленный Гортензий.
Его широкий тактический экран принимал сразу несколько картинок. Сейчас он уставился на одну из них, траслировавшуюся с борта "Илиона". "Этрурия" была ближе к одиночному македонскому кораблю, и первой приняла удар. Вражеский дромон выстрелил только один раз… если это можно было назвать выстрелом. Невероятно яркая вспышка едва не ослепила экраны и смотревших на них людей. Одно ничтожное мгновение – и "Этрурия" просто исчезла. Словно испарилась.
