Владимир Михайлов - День после соловьев, год седьмой
– Вот пускай и подумают, – откликнулся ещё один.
– Да, три года покукуют, – сказал Савер Хан. – А у меня так было заранее задумано. Три года на свободе – это ого-го!
– Ну ладно, а пожрать есть у кого-нибудь? – спросили рядом.
– Есть, да поберечь надо, – сказал Савер Хан. – Сперва хорошо бы разобраться, где мы и что.
– Похоже, близ старой Кровской усадьбы, – сказал один.
– Бывали здесь?
– Да нет. Просто они всегда вывозят к этой усадьбе.
– Ничего, – сказал Савер Хан. – Мужики крепкие, не пропадём. А пока – отдохнуть, что ли? Целый день на ногах, по жаре…
Они разлеглись в траве.
– Звёзды-то! – сказал кто-то. – Я и забыл, какие они.
– Тихо! – сказал Савер Хан. – Слышите? Тсс!..
Они вслушались.
– Соловей! – не веря ушам, сказал Герван. – Бляха-муха! Соловей!
– Я же говорю – река рядом, – сказал Савер. – Часа через три рассветёт – пойдём по течению, куда-нибудь выйдем. Наймёмся в сезонные мужья.
– Да иди ты с рекой! Соловей ещё поёт! Сукины дочки! Значит, нельзя было день назначать! Всё неправильно. Жульё бабы!
– А наплевать, – сказал Савер. – Сегодня хоть дождя не было. Да и кому докажешь?
– Это верно, – сказал кто-то рядом.
– Я и говорю: звёзды, – сказал другой.
– Давай спать, ребята, – сказал Савер Хан. – Только близко не ложиться, не люблю, когда сопят рядом.
– Я тоже, – откликнулся кто-то поодаль.
Всё стихло, кроме соловья. Пахло рекой, и Гервану стало грустно. Свобода – это право быть одному. Свобода всегда приносит печаль.
