Тимур Туров - Империя смерти
– А, вот как… – Олег несколько раз сжал и разжал кулаки. – Паспорт у меня с собой, деньги есть… Можно ехать.
– Тогда не будем терять времени. – Аристарх Сергеевич поднялся.
Они вышли из дома в сиреневые зимние сумерки и начавшийся снегопад. Олег запустил мотор, через несколько минут включил обогреватель, чтобы изгнать из салона промозглый холод. Не успел положить руки на руль, как телефон в барсетке запиликал.
На экранчике извлеченного на свет божий аппарата высветилось имя «Лена».
– Привет, – сказал Олег, прижав трубку к уху.
– Привет, дружок, – отозвалась Лена, и по голосу стало ясно, что она не в духе.
Они познакомились все в том же богатом на события июне, и через месяц она переехала к Олегу. Но идиллия продлилась недолго, до начала осени. Выяснилось, что жить с мужчиной, который не только сам не способен обманывать, а еще и чует вранье лучше, чем собака – мясо, сложно даже для женщины, владеющей магией.
Нельзя сказать, что они часто ссорились или совсем не понимали друг друга. Просто с каждым месяцем из отношений уходили те легкость и открытость, что были в них летом.
Олег видел, что Лена переживает, нервничал сам, но что делать – не знал.
– Куда ты пропал? – спросила она. – Я звоню на работу, а мне говорят, что тебя нет.
– Тут такое случилось, по телефону не расскажешь, – проговорил Олег, покосившись на отставного капитана. – Мы с Аристархом Сергеевичем сейчас поедем на вокзал, а вечером я отбываю в Москву.
– В Москву? И меня не предупредил? – Слова в речи Лены начали сливаться, и это означало, что она по-настоящему рассержена.
О том, что заставило ее злиться, Олег мог только догадываться. Его подруга была сильным магом, была художником, причем вовсе не от слова «худо». А еще она являлась натурой эмоциональной, и время от времени ее переживания, связанные с работой, превращались в настоящие бури.
– Я сам не знал, что поеду туда, еще пятнадцать минут назад.
– Да? Так я тебе и поверила! Приедешь – поговорим! – И, даже не попрощавшись, Лена оборвала связь.
Олег убрал сотовый обратно в барсетку.
– А я как раз хотел спросить, как у вас с Еленой дела, – сказал Аристарх Сергеевич. – Но вижу, что делать этого не стоит.
– Да уж, не стоит. Особого смысла в этом нет, – Олег криво ухмыльнулся и надавил на педаль газа.
Глава 2
Универмаг «Центральный» действительно находится в центральной части Нижнего Новгорода, на площади Революции, напротив Московского вокзала. Но внутри двух связанных между собой корпусов на самом деле расположен не один магазин, а многие десятки небольших, независимых друг от друга торговых точек. Продают тут все подряд – одежду, люстры и ковры, спортивные товары и бытовую химию, косметику и мебель.
Народу здесь полно в любой день недели, а не только по выходным.
Поэтому на невысокого мужичка, вошедшего в универмаг через одну из боковых дверей, никто не обратил внимания. Охранник скользнул по нему взглядом, отметил неряшливую, но вовсе не бедную одежду посетителя, его худобу, глубоко посаженные темные глаза.
В следующий момент охраннику, здоровенному детине, прошедшему Чечню и не боявшемуся ничего на свете, кроме тещи, стало очень страшно. Руки затряслись, на лбу выступил холодный пот, навалилось желание как можно быстрее оказаться подальше от этого жуткого места…
Темноглазый мужичок прошел к лестнице на второй этаж, и паника исчезла, растворилась без следа. Охранник нервно затоптался на месте, озираясь и пытаясь понять, что это такое было.
Темноглазый миновал дверь, зашагал мимо торговых павильонов, и волна ужаса покатилась за ним. Схватился за сердце благообразный старичок у прилавка с ремнями. Примерявшая туфли солидная дама издала полузадушенный стон, а стоявшая рядом с ней продавщица выронила картонную коробку.
Темноглазый ничего этого не замечал, он вообще не смотрел по сторонам, просто шел, глядя перед собой.
А потом остановился, точно уперся в невидимую преграду.
Через минуту на него наткнулись двое вывернувших из бокового прохода бритоголовых юнцов.
– Эй, дядя, ты чё тут встал? – прогнусавил один. – А ну, дорогу дай…
Голос его, поначалу наглый и уверенный, под конец не таких длинных фраз превратился в сипение. Второй юнец, смачно, с чавканьем жевавший жвачку, побледнел, и парочка дружно, точно по команде, рванула обратно в проход.
Прозвучал и стих топот тяжелых ботинок.
Темноглазый мужичок покачнулся и пошел дальше, медленно, будто нехотя, с трудом переставляя негнущиеся ноги. Сил у него хватило на то, чтобы дойти до широкого прохода, ведущего к главной лестнице. Тут он остановился повторно, издал булькающий горловой звук и упал.
С опаской наблюдавшая за странным мужчиной продавщица Клава из павильона женского белья немедленно взвизгнула.
– Ой, какой ужас! – застрекотала она. – Человеку плохо! Немедленно вызовите «Скорую»!
Клава считала себя женщиной жалостливой и заботливой, и в силу недостаточной глубины ума мало задумывалась над тем, что ее сострадание порой создавало больше проблем, чем холодное равнодушие.
Поднялся шум, начали выглядывать продавщицы из соседних павильонов. Прибежала администраторша, подтянулись любопытные покупатели, и вокруг упавшего собралась небольшая толпа.
– А что с ним такое-то? – спросила администраторша, дебелая женщина лет сорока с волосами цвета перекиси водорода. – Припадок какой? Чего «Скорой» говорить-то, чтобы они быстрее приехали?
Ее больше всего заботило, как бы не вышло каких неприятностей от начальства.
– Эпилепсия, – уверенно заявил потрепанный дядька из тех, которые всегда все знают и во всем разбираются.
Лежавший на полу мужчина вздрогнул, на мгновение открыл совершенно черные глаза, и толпу охватил страх. Все сделали шаг назад, продавщица Клава пискнула, а потрепанный дядька неожиданно громко икнул.
– Все… прочь… все… – прохрипел лежавший на полу, но тут глаза его закатились, изо рта и из носа полезла желтоватая пена.
– Чего это он бормочет-то? – спросила оправившаяся от ужаса администраторша.
– Бредит, – определил потрепанный дядька. – «Скорую» вызывайте, пусть увозят добра молодца.
Он опустился на корточки рядом с темноглазым, с любопытством заглянул ему в лицо.
Администраторша протолкалась сквозь толпу и утопала в сторону своего кабинета. Сама толпа начала понемногу редеть – продавцы, убедившись, что ничего особенно интересного не происходит, возвращались к прилавкам, покупатели вспоминали, что они явились сюда вовсе не за зрелищами.
Когда рядом с лежавшим на полу мужичком осталось несколько человек, он неожиданно ожил. Не открывая глаз, резко сел, ухватил потрепанного дядьку за руку, и тот почувствовал в длинных тонких пальцах мужичка неожиданную силу.
– Ой, встает! – воскликнула продавщица Клава.
– Ты чего? – спросил потрепанный.
Темноглазый и не подумал отвечать. Он наклонился, притянул потрепанного дядьку к себе и зубами вцепился ему в ладонь, прокусив кожу до крови. Пострадавший взвыл, постарался вырваться, но не смог. Только что лежавший пластом мужичок повис на нем, точно клещ на собаке.
– Сука… придурок долбаный… – захрипел потрепанный, с удивлением ощущая, как боль в ране стихает, и ей на смену приходит ощущение холодного мерзкого прикосновения. – Отпусти!
Темноглазый обмяк, будто у него закончились силы. Мешком свалился на пол и скорчился – неподвижный, бледный, с кровью на губах. Потрепанный дядька затряс рукой, на которой остались отпечатки зубов, а между ними – непонятно чем нанесенная ранка, глубокая и круглая, похожая на воронку.
На миг пострадавшему показалось, что в ней что-то шевелится – червячок цвета сырого мяса или даже лохматая гусеница размером с опарыша. Но в следующий момент ранка заполнилась кровью, и мелкая тварь, если она была на самом деле, пропала из виду.
– Ой, что с вами? Вам больно? – продавщица Клава обнаружила новый объект для проявления жалости.
– Ничего, и не такое терпели… – сказал потрепанный, чувствуя легкое головокружение. На самом деле боли почти не было, но какой мужчина упустит случай выставить себя героем? – Но надо же, каков молодец? Совсем с нарезки съехал, похоже. А все эта зима проклятая, я такой гнусной и не припомню. Тут и у здорового крыша поедет, не то что у больного.
Январь и февраль на самом деле выдались бессолнечными, не особо холодными, но сырыми. Небо над городом еще с ноября затянула пелена облаков, время от времени порождавшая мокрый снег, туман над Окой и Волгой висел постоянно, и даже небольшой мороз переносился с трудом.
– Да, погода ужасная! – подхватила Клава вечную тему. – Вчера – первый нормальный снегопад с декабря. У нас во дворе, вы знаете, сломало старое дерево. Я вот помню…
Грозивший стать бесконечным рассказ прервало возвращение администраторши.
