Дуглас Хилл - Звездный диктатор
— Еще месяц, — сказал медик. — Два от силы.
Больше половины этого месяца истекло, когда он сел на Коранекс. Кейлл уже был близок к тому, чтобы просто ждать конца. Как избавления от боли. Как спасения от снов, которые превращали ночи в пытку. Снов о том страшном дне, когда он спешил на помощь своей планете, а поспел лишь затем, чтобы умереть вместе с ней.
Смерть избавит его от отчаяния — ведь он почти уверен в безнадежности поисков других оставшихся в живых легионеров.
А сейчас… ожила надежда. Если человек по имени Краск сказал правду, его отделяет всего лишь несколько часов от встречи с другими оставшимися в живых, и, возможно, от ответов на некоторые вопросы, мучившие его не менее жестоко, чем боль.
(Аромат этого ожидания проник в сон, заполнил и изменил его сущность. Напряженные движения глаз смягчились, и впервые за много недель сон Кейлла стал мирным и нетревожным).
Космопорт Солтреннуса мог быть космопортом Коранекса — такая же пластикобетонная поверхность, покореженная жесткими посадками тысяч кораблей и изрядно захламленная; те же приземистые убогие постройки, в которых усталые чиновники принимали плату за стоянку.
Даже прилепившийся к космодрому город был братом-близнецом столицы Коранекса. Конечно, встречались и различия: форма зданий, вид и одежда некоторых жителей. Солтрениус выглядел мрачнее большинства миров, поскольку основная часть населения планеты занималась переработкой коры местного растения, применяемой во многих медицинских препаратах. И при этом образовались тучи пыли. Кейлл обнаружил, что пыль была повсюду, заполняя и без того грязные дома, предназначенные для непривередливых космических путешественников.
На этот раз Кейлл избегал появляться на улицах. Он искал другой источник информации — факты местной жизни, а не слухи на космическую тему. Работники общественной информационной сети — скорее всего, люди, которые знают то, что требуется ему.
Еще пара вопросов, и он нашел нужное ему здание, в котором располагается сетевой узел местного агентства. Конечно же, грязное, унылое, как и все остальные. Но Кейлл взглянул на него лишь мельком. Несколько галактов перешло из рук в руки, и один из секретарей занялся поиском подходящего корреспондента сети.
— Вот тот, кто вам пригодится, — сказано было Кейллу. — Знает все, что происходит на Солтрениусе.
Всего лишь несколько минут спустя Кейлл пребывал в шумном многолюдном кабаке с невысоким стаканом какой-то неопределенной жидкости перед собой, а подальше стакана, за столом сидел седой старик, назвавшийся Ксанном Эксе, и пил крупными глотками ту же жидкость, всем своим видом показывая крайнее удовольствие.
Когда старикан отстал от опустевшего стакана, Кейлл, который свой даже и не попробовал, подал бармену знак подать второй. Затем с надеждой посмотрел на нового знакомого.
Эксе вытер губы, взгляд его заметно посветлел.
— Конечно, парень, я могу тебе помочь. Рад помочь. Всегда был хорошего мнения о легионерах — ох и ужас, что случилось!
Кейлл кивнул, ожидая продолжения.
Старик наклонился вперед. В его глазах горел вечный огонь надежды профессионального журналиста, почуявшего жареное.
— Что сам думаешь о случившемся?
Кейлл покачал головой.
— Если расскажешь что-нибудь существенное, может, появятся соображения. Но времени у меня в обрез.
На лице Эксе отразилось разочарование.
— Ну, ладно, думаю, это где-нибудь когда-нибудь выплывет наружу.
Принесли второй бокал выпивки, и старикашка уже собрался отправить его вслед за первым, когда Кейлл наклонился и схватил его худое запястье. Сжал легонько, но тот не обманулся, почувствовав стальную силу в этих пальцах.
— Я, по-моему, говорил, что у меня мало времени, — спокойно напомнил Кейлл.
— Ну, хорошо, конечно, — быстро проговорил Эксе. — Как я сказал, рад помочь. Вот что произошло…
Кейлл отпустил руку и стал вслушиваться в довольно бестолковый рассказ старика. Трое в форме легионеров прилетели на Солтрениус месяц назад или раньше. Они сделали запасы и некоторое время провели в городе, где Эксе услышал о них и поговорил с ними.
Эти трое подтвердили, что Морос уничтожен, и они, вероятно, последние из живых легионеров. Но на случай, если есть кто-то еще, они дали сообщения по главным космическим трассам. Они намеревались создать базу, чтобы другие выжившие, если таковые окажутся, могли прилететь на Солтрениус и присоединиться к ним.
— Эти люди объяснили, почему выбрали Солтрениус? — спросил Кейлл.
— Нет. И я не настаивал. Они вроде были не прочь поболтать со мной и рассказать свою историю, но им не нравилось, когда им задают много вопросов. Особенно большому парню — был у них такой крутой здоровяк.
— Но ты хоть узнал, где эта база?
— Конечно, — довольный собой, старик ухмыльнулся. — На Креффе.
— Креффа?
Эксе ткнул худой рукой в воздух.
— Одна из наших лун. У Солтрениуса их всего лишь две.
Кейлл выглядел озадаченным. Почему на луне? Почему вообще — Солтрениус? Старик правильно понял выражение его лица.
— Да, я тоже гадал, на что им сдалась эта Креффа? Я не особо выспрашивал, но они сами сказали. Дескать, есть там старая станция, они ее куполом называли, построенная, когда мы исследовали луны, в общем, давно. Они решили сделать ее своей базой. Думаю, хотят держаться особняком.
Все же Кейлл был слегка удивлен, но, в конце концов, в этом есть смысл. Как бы то ни было, на Морос напали. Напавший, кто бы то ни был, все еще рядом. Горстка легионеров прежде всего подумала о создании базы, которая была бы удаленной, и, в то же время, способной защищаться. Купол на спутнике Солтрениуса вполне подходит.
— Значит, они все еще там? — спросил Кейлл.
— Конечно, куда они денутся, — ответил Эксе. — Их недавно видели здесь. Они временами спускаются, чтобы отовариться тем, что им нужно, жратвой там, еще чем-нибудь.
— А у тебя не возникло подозрение, что они вовсе не легионеры?
— Ну, они сказали, что легионеры. Мне тут нечего добавить или убавить. И на них форма, как у тебя, с этим голубым кругом, — старик сделал паузу. — На всех, кроме здоровяка…
— А у него что?
Журналист выдавил смешок.
— У него ничего. Ему, кажется, не очень-то нравится одежда. Брюки и ботинки на нем есть, вроде твоих, но он всегда расхаживает голый по пояс. Впрочем, будь у меня такие мускулы, как у него, я бы тоже выставлял их напоказ.
Кейлл нахмурился, затем потянулся к верхним застежкам своей куртки. Снял с шеи светлую металлическую цепочку, на которой висел диск из твердого пластика.
— Этот крутой парень носил такой? — спросил он.
Эксе с интересом рассмотрел диск. По краю шел яркий голубой круг — герб Легионов. Внутри круга вдавлены в пластик кодовые знаки, которые другим легионерам поведали бы, в каком месте на Моросе Кейлл родился, и его воинское звание. Имелось также крошечное, но хорошо различимое трехмерное цветное изображение лица Кейлла.
— Никогда такого раньше не видел, — сказал Эксе. — Удостоверение, да?
Кейлл кивнул.
— Есть у каждого легионера. И каждый диск настроен на физическую структуру владельца. Никто другой носить не сможет, и подделать его трудно. Держи.
Он вложил диск в руку журналиста. Небесно-голубой круг сразу начал изменяться — темнеть, смещаться, а через несколько секунд заблестел красным, почти злым светом.
Эксе осмотрел его и присвистнул.
— Отличная штучка. Завидую.
Он отдал диск, к тому вернулся нормальный голубой цвет, как только Кейлл надел цепочку на шею.
— Все же, — продолжал старик, — у верзилы такого знака определенно не было.
— Ты уверен?
— Еще бы. У него грудь, как стена. Никаких украшений. — Снова пауза. — Кроме отметин.
— Отметин?
— Да, вроде татуировки или шрамов. Только для шрамов они слишком аккуратные и ровные, похоже на валики из кожи… один, кажется, вокруг шеи, другой вокруг живота, — он показал худым пальцем. — У остальных легионеров тоже есть такие?
— Нет, — задумчиво ответил Кейлл. — Ничего похожего.
У старика глаза загорелись от любопытства:
— Считаешь, что эти парни не настоящие легионеры?
— Не знаю, что и думать. Тем более, этот человек сказал, что он… — Кейлл запнулся.
— Да. В основном, говорил он. Много смеха, переходящего в ржание, доносилось тоже от него. Не очень-то приятный. Я сразу начал нервничать… был рад убраться, если по-честному.
Кейлл кивнул и встал.
— Благодарен тебе, Ксанн Эксе, за помощь. Больше, чем могу выразить словами. Жаль, что не встретил тебя раньше. Я в большом долгу перед тобой, но сомневаюсь, что смогу расплатиться.
И, как эхо слов, боль, более жестокая, чем раньше, пронзила его.
