Анатолий Матвиенко - Восточный квест
— Вильям Джонс, член Государственного совета и министр иностранных дел Французской республики, — представился бывший «святой» Клинтон.
— Уолтер Гастингс, лейтенант английского королевского флота.
— Как ваше самочувствие, господин лейтенант? Я слышал, купание в Северном море для многих не прошло бесследно.
— Спасибо, мистер Джонс. — Для выходца из семьи Гастингсов сидевший перед ним человек с простецким английским именем, находящийся на службе враждебного государства, не мог вызывать уважения. Офицер разговаривал вежливо, но подчеркнуто сухо.
— Вы получали письма от своей семьи?
— Конечно. Они пытались выкупить меня из плена и у голландских, и у французских властей. Но получили отказ. Это противоречит всем понятиям о цивилизованной форме ведения войн.
— В таком же положении все ваши соседи по бараку?
— Да, мистер Джонс.
— Но вы в курсе, что Карл Второй и парламент получили предложение выкупить всех вас за двадцать тысяч ливров. Они отказались. Как вы относитесь к тому, что ваша страна бросила вас гнить в лагере военнопленных?
— Я офицер и не собираюсь обсуждать решение короля и парламента. Мои претензии, я повторяю, к правительству Франции по поводу отказа в выдаче.
— Объясните мне, сэр. У вас в бараке все — выходцы из обеспеченных семей. Если умножить размер выкупа, предложенного за вас, на число ваших соседей, мы придем к сумме, приближающейся к двадцати тысячам. Объясните, почему ваши родственники на острове не могут объединить усилия и выкупить вас всех?
— Это абсолютно неприемлемо. Никто из нашего круга не будет платить за рэднеков.
Джонс напряг память и вспомнил, что «красными шеями» британская знать обзывает чернь за загар от работы на открытом воздухе.
— Полагаю, у меня есть выход из создавшегося положения. Но мне нужна ваша помощь и сотрудничество.
— В пределах разумного, мистер, и не в ущерб интересам Англии.
— Нет-нет. Интересы Англии будут учтены в объеме, о котором она и не мечтала. Скажите мне лучше о ваших перспективах, если, конечно, это не семейный секрет. Как можно догадаться, ваш старший брат Джеймс наследует титул и родовые земли, в перспективе — место в палате лордов. Вам предстоит всего добиваться самому.
— Не секрет. Я рассчитываю на поместье в Глостершире, доставшееся отцу от покойной матушки. Моя карьера и, соответственно, положение исключительно в собственных руках. Поэтому служу на флоте Его Величества.
— Вы понимаете, что ситуация тупиковая лично для вас? Английский флот ничего не может противопоставить нидерландским и французским паровым кораблям с дальнобойной артиллерией, вам светят разве что служба в колониях и неблагодарный труд в виде борьбы с пиратством.
— Уверен, что рано или поздно флот получит достойные корабли. Появились первые суда с английскими паровыми машинами, и это не предел.
— Мне жаль вас расстраивать, голландские корабелы не только не стоят на месте, но и развивают судостроение опережающими темпами. Поэтому в вашей дилемме победит «поздно», а не «рано». По крайней мере, слишком поздно для вас. Остается вариант торгового флота, но мне кажется, вы не слишком рветесь служить разбогатевшим рэднекам.
— Верно.
— Тогда вас, вероятно, заинтересует наше предложение. Предупреждаю, оно неожиданное. Скажите, как вы относитесь к детям?
— Не понимаю, о чем вы.
— Есть связка проблем, которые необходимо решить, не ущемляя интересы французов, англичан и испанцев. Если вы проявите добрую волю, начнем с самой безотлагательной — проблемы с военнопленными.
— Допустим.
— Я отпущу вас из лагеря и переправлю в Лондон. Возьмете рекомендательные письма от своих товарищей по несчастью в бараке, договоритесь с членами их семей. Вам предстоит собрать двадцать четыре тысячи ливров на выкуп знати. Это реально?
— Полагаю, да.
— Затем вы обращаетесь к правительству Франции с просьбой об освобождении тех, за кого некому внести выкуп. Очарованные вашим красноречием, мы сразу отпускаем тысячу простых моряков безо всяких условий, оставшуюся тысячу обещаем возвратить через год. Представим это как вашу личную заслугу. Может, вам наплевать на их судьбу, но поверьте мне как опытному политику, в глазах тех, кто определяет линию парламента, предлагается очень выгодный ход.
— А если я просто сбегу, и за меня вы не получите ни пенни?
— Считайте меня наивным, но мне достаточно слова английского джентльмена. Кроме того, о вашем поступке узнает вся Англия, включая родственников моряков, оставшихся в Дюнкерке. Держу пари, вы скоро запросите убежища у нас. А главное, вы не оправдаете доверия, и я не смогу озвучить вторую часть нашего предложения, касающегося детей. Предупреждаю сразу, это очень трудный ребенок, сирота с многочисленными болезнями, полученными по наследству. Я думаю, вы догадались, речь идет о короле Испании Карлосе Втором Зачарованном.
— Какое отношение я имею к королю?
— Пока никакого. Но подробности вам рано знать. Сейчас необходимо получить деньги на начало строительства железной дороги Париж—Амстердам. Не буду подробно рассказывать, это очень дорогостоящий проект. Выручка от сделки по выкупу пленных и оставшаяся тысяча ваших соотечественников дают возможность начать стройку.
— Зачем же отпускать их через год?
— О, я ценю вашу заботу об англичанах. Но вскоре лагерь начнет наполняться испанцами, слишком активно сопротивлявшимися установлению веры в Единого Бога на Пиренеях. Кроме тех, за кого внесут выкуп испанские родственники. Не будем забегать вперед. Если вы с нами, английские пленные получат свободу. Благородные, потом первая тысяча, через год остальные. Как только смогу убедиться, что вы действительно держите слово как истинный джентльмен, переходим к следующему этапу вашей карьеры.
06. ЗЕМЛЯ-2. 21.02.1670. САРАГОСА. ОЛЕГ
Хорошо хоть имя позволили оставить прежнее. Переставив несколько букв, перекрестили в Сакратова. Нур приподнял мне скулы, слегка заузил глаза под азиата, прорезал ямочку на подбородке. Не красавец, но ничего такой получился.
Потом быстренько отправили меня на задание, подальше от Парижа, чтобы никто из гансов не узнал «светлого князя» по голосу и по матюкам. Ну, и еще из-за Констанции. Да, приложила меня чертовка почище, чем Якимура бластером. Переживу.
Снова между ляжек конская шерсть. Снова сзади длинная колонна драгун. Большая часть дивизии фон Бокена осталась в Тулузе, а три батальона, десять орудий и всякая вспомогательная мелочь имеют честь сопровождать нас с Тиитом на покорение Испании. Еще группа святых отцов с двузвездными эмблемами церкви Единого Бога, у нас же этот, не крестовый, правильнее сказать — звездный поход.
В конце февраля в Пиренеях премерзкая погода. Красивые белоснежные горки вдалеке видны очень редко, большую часть времени их не видно из-за тумана. Здесь, в долине — ветер, дождь со снегом, грязь под копытами. Президент Франции провозгласил новорожденного Сакратова полковником, как и в прошлой жизни, мне звания похрен, но когда я наконец дослужусь хотя бы до кареты?
Армия у меня еще меньше, чем у Баланса. Но больше воевать никто не собирается. Бесчеловечно это. Тактика — перепугать до икоты, войти в город, установить революционный порядок, вызвать подкрепления из Франции, затем в следующий город. И так до Мадрида. Поэтому тысяча всадников — просто наши телохранители. Их немного, исходя из количества, которое как-то можно разместить, ориентируясь на опыт мартовского марша из Баварии.
Хорошо хоть столица у них в северной части страны. Если регентша сбежит и перенесет столицу куда-нибудь под Гибралтар, то наверняка умру от неизвестной науке лошадиной болезни, начинающейся с отбитых мягких мест и распространяющейся на все тело.
Лучшее от нее лекарство — спешиться. Тиит тоже соскочил, бодрый такой, хоть и подмерзший, как будто суточный переход от последнего покоренного города провел не в седле. Пока мои новые подчиненные натянут тент, под которым мы сможем нырнуть в бронескафы, я разглядывал сереющие в сумерках стены Сарагосы. Сейчас напарник пустит в город маленького жука-беспилотника, но видимое уже отсюда настораживает.
В XVII веке крепости брали в результате многомесячной осады, копали мины, ожидали голода среди защитников. Потом еще месяц бодались с цитаделью, вон она какая внушительная, еще мавританской постройки. Мне надо покорить город за час, максимум за два. Иначе опять расходовать картриджи аптечек на промерзшее французское воинство.
Не знаю, как в моей родной реальности, а Сарагоса Земли-2 представляла собой классическую средневековую крепость, обнесенную крепкой стеной. Несколько ворот, защищенных башнями, вели в разные стороны. Самое огорчительное — от вожделенного места ночлега нас отделяла еще и достаточно широкая река Эбро, имевшая наглость обтекать город с северо-северо-востока. По случаю нашего появления ворота, в которые упирался единственный с этой стороны мост, были гостеприимно и накрепко закрыты.
