Валентин Егоров - Баллада о Темьяне
Немного подумав, Темьян все же решил дегустацию этого блюда оставить до ужина. Не смотря на ощущение голода в желудке, он решил сейчас не переедать. Он отрицательно покачал головой в ответ на предложение своего приятеля и продолжал осматриваться вокруг. Вокруг были одни только люди в синей военной форме, за другим столом наискосок сидела другая большая группа сержантов, они что-то с громкими взрывами хохота обсуждали. В дальнем углу зала, как ему показалось, промелькнули несколько женщин, которые тоже были одеты в синюю армейскую форму.
Когда Темьян перешагнул порог казармы, то нос к носу столкнулся с младшим офицером. Тот от полной неожиданности сделал шаг назад, явно уступая ему дорогу и перед ним вытягиваясь по стойке смирно. Офицер даже начал тянуть руку к виску головы, чтобы его приветствовать. Но хихиканье Малыша испортило этот спектакль, офицер внимательно присмотрелся к Темьяну и, заметив, что на его форменной рубашке еще отсутствуют небольшие погоны, мгновенно рассвирепел. Лицо офицера начало наливаться красным румянцем, он раскрыл рот, чтобы рядового отчитать за проявления неуважения к офицеру.
Но в этот момент до офицера дошла мысль о том, что ругать-то этого пока еще гражданского парня совершенно не из-за чего, ведь это он сам ошибся и чуть ли не признал его за другого офицера. Офицер усилием воли прикрыл рот и плечом, оттолкнув рядовых в сторону, вышел из казармы. Но где-то глубоко внутри души у Темьяна осталось ощущение, что эта случайная встреча еще выйдет ему боком, офицер его хорошо запомнил и ему не простит этого своего секундного конфуза.
Голос Малыша, снова заступившего на пост дневального по роте, теперь слышался отовсюду. Он распинал вернувшихся с полигона бойцов за то, что они на берцах занесли в казарму много грязи. То он кому-то приказывал немедленно отправляться в штаб, а то от избытка переполнявших его чувств распевал популярные мелодии. Темьян решил вернуться в свою комнату и немного отдохнуть. Дверь комнаты на его касание ладонью открылась, но полежать на койке, ему так и не удалось. Как только его спина касалась покрывала койки, а голова подушки, то койку начинало дико трясти. Она прямо-таки вздыбливалась, как необъезженный жеребец, если солдат на эту тряску не обращал внимания и продолжал на ней лежать. Темьян попробовал поработать на терминале и написать пару писем друзьям детства, но и этого ему не удалось сделать. Появившаяся на экране монитора надпись говорила о том, что терминал можно будет подключить к всемирной информационной сети только после десяти часов вечера, когда прозвучит отбой по учебному центру.
Чтобы не скучать и не оставаться в одиночестве, Темьян решил спуститься на первый этаж казармы и потрепаться с Малышом, чтобы быстрее пролетело бы время до возвращения учебной роты с учений.
-3-Темьян стоял в строю и с нетерпением ожидал той минуты, когда ему предстояло выйти из строя, подойти к столику, на котором лежала библия и, приложив к ней руку, произнести слова воинской присяги. Все это время его глаза не отрывались от столика, установленного под трибуной, с которой командир учебного центра и командир учебного полка принимали торжественное прохождение учебных рот и взводов этого учебного центра. Вокруг столика постоянно колготились офицеры полка, которые отвечали за организацию и проведение церемонии принятия воинской присяги бойцами учебных рот.
Обычно, подобная церемония проводилась всего два раза в год, когда в учебные роты приходило новое пополнение. Тогда присягу приносило одновременно до трехсот солдат. Но на этот раз такая церемония организовывалась и проводилась в третий раз и ради всего одного бойца, рядового учебной роты Темьяна, который в одиночестве принесет присягу.
От одной только мысли, что это из-за него на плацу выстроились почти тысяча его товарищей, которые будут внимательно наблюдать за тем, как он будет произносить слова воинской присяги и целовать боевое знамя, рядового Темьяна сильно лихорадило и так трясло, словно у него был сильнейший озноб. Наблюдая за приготовлениями к торжественной церемонии, Темьян испуганно думал о том, сможет ли он своими трясущимися губами произнести слова присяги, которые сейчас стучали в унисон биению его сердца.
Прошлый месяц для Темьяна пролетел, словно одно мгновение. С утра и до позднего вечера над рядовым Темьяном измывались все капралы и сержанты, которым было не лень проявиться свою власть и заставить этого рядового выполнить то или иное упражнение программы подготовки одиночного бойца. Особенно старался усатый сержант Крил, которого рядовые учебной роты уже успели прозвать «Креветкой». Общей конфигурацией своей фигурой сержант Крил сильно напоминал это морское животное. Креветка невзлюбил Темьяна с первого момента его появления в учебной роте. Он лично ходил на прием к легендарному капитану, командиру учебной роты, которого никто и никогда в глаза не видел. Сержант Креветка сумел командира роты упросить о том, чтобы новобранца и к тому же добровольца, рядового Темьяна, включить в состав первого отделения, первого взвода учебной роты, которым он командовал. Креветка хвастал своим друзьям, что этого замухрышку он вышвырнет из армии одним щелчком пальца.
На общем фоне личного состава этого первого отделения рядовой Темьян выглядел гадким утенком в строю таких прекрасных лебедей, как Бюргер, под два метра восемь сантиметров ростом, Танкетка — два метра один сантиметр или Шомпол, который пальцами руки запросто сгибал старые пятаки. К тому же все эти парни вот уже три недели учились по программе подготовки одиночного бойца и многому уже успели научиться. Они хорошо различали, где находится правая или левая нога, а на плацу маршировали так, что земля сотрясалась. В течение всего этого месяца Темьян в казарму возвращался на полусогнутых и дрожащих от усталости ногах. На автопилоте находил свое спальное место и кулем на него заваливался. Темьян засыпал еще в момент падения на свою койку, когда его голова даже еще не касалась подушки.
Сам факт появление Темьяна в этом первом отделении первого взвода учебной роты было встречено шуточками и хохмачками. Мужики отделения на правах старослужащих попытались молодого салагу погонять по делу и без всякого дела. Но они не на того напали, кулак Темьяна оказался достаточно крепким. По этому случаю ему пришлось срочно вспоминать, как он дрался один против всех в детстве. А драться пришлось очень много и за каждую мелочь, сержанты учебной роту в упор не замечали того, во что молодежь роты, еще и не прослужившая и полугода, пыталась превратить молчаливого драчуна.
Но уже на третий день пребывания рядового Темьяна в армии первое отделение в полном составе собралось на военный совет в туалете второго этажа казармы учебной роты. А до этого Темьяну пришлось несколько раз в качестве жертвы противостоять поучениям всего отделения. Да, и сейчас перед очередным военным советом этот рядовой в умывальнике проточной водой смывал кровь с разбитого лица и фаланг пальцев рук.
Первое отделение единогласным голосованием решило, что они Темьяна больше не будут бить, поучать, что этот рядовой успешно прошел все испытания, полноправным членом коллектива вливается в состав первого отделения. Одним словом, с этого момента рядовой Темьян становился своим в доску парнем. В том случае, если у него возникнут какие-либо осложнения с другими бойцами других подразделений учебной роты, то первое отделение полным составом встанет за него в защиту. В момент принятия этого ответственного решения, лица отдельных бойцов первого отделения освещались некоторыми дополнительными украшениями. У Бюргера был вдребезги разбит нос, а у Танкетки громадный синячище подсвечивал под глазом. Лимпопо вынужден был молчать, так как ему было больно говорить разбитыми в кровь губами, он только кивал головой в знак согласия, когда бойцы отделения высказывали свое мнение по общему решению.
В финале военного совета неожиданно для коллектива первого отделения на ноги поднялся известный всему полку молчун по кличке Тугодум, который до этого момента еще ни разу не произнес, ни единого слова, словно он не умел говорить или был рыбой в воде. Так, вот этот Тугодум неожиданно предложил с этого момента имя «Темьян» считать кликухой этого рядового. Отделение мгновенно оценило глубину мышления Тугодумом и единогласно поддержало его предложение. С той знаменательной ночи весь учебный центр, обращаясь к Темьяну, полагал, что обращается к бойцу не по его имени собственному, а по его солдатской кликухе.
Завоевав уважение и признание своих товарищей по отделению, рядовой Темьян приложил все силы и приобретенные в средней школе знания для того, чтобы своих приятелей догнать по пройденному материалу и военной подготовки. С раннего утра сержант Бенсон дрессировал рядового Темьяна, обучая его владению холодным оружием и умению маршировать.
