Сергей Лобанов - Сквозь Время
Торопливо, через прибор осмотрев площадь, Бес, не тратя время на замысловатые зигзаги, рванул напрямки к автомобилю. Добежав на одном дыхании, постоял, переводя дух. От машины до следующего здания с зияющими чернотой проёмами окон примерно такое же расстояние.
Вновь воспользовался прибором.
Никого.
Сзади тоже тишина.
Преследователи идти дальше не рискнули.
«Ну и правильно, нечего по ночным улицам шляться. Не ровен час, на хулиганов наткнётесь, по харям получите», – с сарказмом подумал капитан.
Выдохнул и с не меньшей скоростью побежал к спасительному зданию. Преодолев это расстояние, прижался к стене. Чувство опасности не позволило по обыкновению нырнуть в оконный проём. Заглянув в него, ничего не увидел.
Поглядел через прибор.
Никого.
И всё же что-то было не так.
Пошёл вдоль стены, низко пригибаясь перед проёмами.
Из очередного чёрного провала струился едва заметный мерцающий отблеск пламени.
Бес аккуратно заглянул в окно.
Большая захламлённая комната с висящими струпьями рваных обоев, небольшой кусок двужильного кабеля торчит из круглой дырки на потолке. Возможно, там когда-то висела люстра и ярко светила, а счастливая и мирная семья сидела за столом и пила чай с вареньем или с конфетами с тёмной начинкой, их так любил Муса…
У дальней от окна стены, обложенный со всех сторон кирпичами, горел небольшой костерок. Вокруг три женщины с маленькими детьми. Колеблющееся пламя падало на их усталые грязные лица, отражаясь в застывших, наполненных страхом взглядах.
«Мирные жители, женщины и дети, наиболее всего страдающие от войны и её последствий. Постоянные обстрелы, разруха, голод, грязь, растерянность и незащищённость. Им-то за что всё это? – думал капитан. – Любые войны начинают и заканчивают политики, сильные мира сего. Они прикрывают непомерные амбиции и жадность государственными интересами, на словах очень пекутся о благе народа и ввергают его в хаос войны, обрекая на страдание и смерть. Будьте вы все прокляты!
Политик – мерзавец по определению, потому что политика грязное дело. Нормальный человек не может заниматься политикой, на это способен только извращённый и развращённый разум. Политику считают тонкой игрой. Но суть этой игры всегда одна – удовлетворение амбиций, осознание, что владеешь судьбами мира.
Политикам наплевать, что я о них думаю. Они таких как я и всех остальных имели, имеют и будут иметь, придумав замечательный афоризм: «Бог терпел и вам велел». Терпите и на Том Свете вам обязательно воздастся. А пока вы терпите, мы будем вас иметь.
Это политика, капитан, и ты это знаешь».
Бес вздохнул, отгоняя вдруг возникшую ненужную ему жалость к женщинам и детям.
Неразумно ночью жечь костёр, но, наверное, холод от стен вытягивает последнее тепло из слабых тел. На огонёк может кто-нибудь заглянуть, но вряд ли захочет помочь бедолагам.
Он тоже совсем не добрый дядя и не станет им помогать, потому что всё равно ничем помочь не сможет.
Пригнувшись, капитан скользнул мимо окна, дошёл до угла дома и аккуратно выглянул. Удар чего-то тяжёлого в лицо, яркая вспышка, непереносимая боль, убегающая в сторону стена и неожиданно появившееся перед глазами начинающее светлеть небо.
Его заслонила ухмыляющаяся широкая рожа с узкими щёлками глаз. Затем отстранилась, её место занял приклад и стал подниматься, чтобы через мгновение резко опуститься, превратив лицо капитана в заполняющийся кровью провал.
От полученного из-за угла удара сознание мутилось, но всё же Иван сумел увидеть, как всё начало странно искажаться, ближние предметы потеряли чёткость, а дальние будто накрыло некой пеленой и они стали невидимы.
Вначале он отнёс это на последствия от удара. Но вместо искажённых очертаний проступили другие, странные и чем-то знакомые. Чтобы это понять, нужно время, но всё продолжает меняться и вот появляется видение иного мира, приближаются фигуры в непривычной одежде с непонятными приборами или оружием в руках. Наверное, всё же оружием, потому что капитан видел, как фигуры направляют его на замерших в недоумении китайцев, ставших безвольными. Их куда-то повели. А к нему подходят двое, переглянувшись, принимают какое-то решение, берут под руки и поднимают.
Перед тем как окончательно потерять сознание, Иван успел подумать:
«Значит, вот так наступает смерть, да? Разверзается небо, выходят ангелы или демоны.
Что ж, не самый плохой вариант. И демоны не очень чтобы страшные. А кто ж ещё за мной придёт, если я сам – Бес?»
Сознание капитана потухло, он провалился в черноту.
Глава II
Ритан Поолл
Офицер Управления Департамента Полиции Времени, специалист первого класса перемещений во Временные[2] плоскости майор Ритан Поолл смотрел в окно, развалившись на заднем сиденье такси. За стеклом проплывали кучерявые громады белых облаков. На самом деле, конечно же, мимо облаков проплывало такси, а они, казалось, застыли на месте, зацепившись за многочисленные шпили и посадочные терминалы небоскрёбов.
Всё это Ритан привык видеть с детства и, тем не менее, интерес не угас. Всякий раз он находил что-то такое, чего разглядеть ранее по неизвестным причинам не удавалось. Он любил небо и облака, и вид этих громадин всегда вызывал чувство необъяснимого волнения. Чаще всего Ритан рассматривал облака с земли в одной из Временных плоскостей. Именно там он провёл без малого десять лет из тридцати, что уже успел отмерять, появившись на свет в не самом лучшем из миров.
Из окна такси далеко внизу, затянутые туманной дымкой, иногда просматривались глубокие колодцы, образованные близко стоящими небоскрёбами – земля здесь очень дорогая и здания тянутся ввысь насколько это возможно. Между домами мельтешили многочисленные вереницы флаеров всех типов, размеров и цветов, двигающиеся лишь на первый взгляд совершенно хаотично. Однако же и в этой кажущейся беспорядочности существовали чёткие правила, призванные регулировать движение воздушного транспорта. Несмотря на это, аварии случались часто, и всё сыпалось вниз, разбивая и царапая обшивку других летательных аппаратов, что вызывало справедливое негодование их владельцев.
Где-то почти у земли пояс энергетических уловителей создавал защиту от падающих обломков, а иногда и самих флаеров, полностью вышедших из строя и потерявших способность зависать на своём уровне без движения на неопределённое время.
Следить за соблюдением установленных правил, а также не допускать конфликты по причине аварий были призваны воздушные инспекторы на ярко-красных флаерах с усиленными движителями, с двумя бортовыми уловителями для непослушных, и с двумя штатными бортовыми излучателями – это на самый крайний случай. Бывало, какой-нибудь лихач, уходя от преследования, устраивал настоящие гонки, закладывал немыслимые виражи, хаотично перестраивался из ряда в ряд, из яруса в ярус, распугивал остальных, создавая неразбериху и аварийные ситуации. Таких гонщиков блокировали бортовыми уловителями.
Попадаться по понятным причинам любителям острых ощущений не хотелось, так как их ждали лишение лицензии на управление и условная нейтрализация на определённый срок, а если лихач становился виновным в гибели других, то срок значительно увеличивался. Поэтому такие ухари делали всё возможное, чтобы скрыться от инспекторов, а кое-кто мог даже устроить пальбу из личных ручных излучателей. Вот по таким лихачам инспекторам вменялось в обязанность без промедления открывать огонь на поражение.
Офицер в который уже раз глянул вниз, сознавая тщетность попыток разглядеть самое дно, где обитали наиболее бедные граждане Сообщества. Иногда случалось, что энергетические уловители по какой-то причине не срабатывали и повреждённые флаеры и куски от них с грохотом падали на улицы, вспахивая покрытие, разрушая иные непрочные сооружения. Иногда при этом гибли люди, но статистику таких происшествий никто не вёл: судьбы этих бедняков мало кого интересовали.
Ритан по долгу службы иногда бывал на улицах Саант-Тирритта, являвшегося столицей Сообщества. Они производили удручающее впечатление – тёмные, с сырой затхлостью, заваленные бытовым мусором, разбившимися флаерами и их обломками.
Фундаменты громадных небоскрёбов подавляли монументальностью и обступали со всех сторон маленьких серых равнодушных ко всему людей, бредущих куда-то по своим делам.
Облаков и неба оттуда не видно совсем, лишь возносящиеся стены уходят в серую дымку, растворяясь в ней.
Уровень преступности внизу зашкаливал, уличные банды порой устраивали настоящие сражения, ничуть не опасаясь служителей правопорядка, не особо рьяно исполнявших обязанности, так как их личную безопасность никто не гарантировал. Лишь единицы благодаря бесстрашию и бескомпромиссности пользовались авторитетом у бандитов. Но они не могли повлиять на махровый криминал улиц.
