Эдуард Байков - Рой: Битва бессмертных
— Это бомба! Та самая… Ну повезло тебе, Лешка, да что говорить, всем нам повезло — теперь рейтинг подскочит вместе с тиражом.
Он вскочил с места, заходил по кабинету.
— В общем, так! Дадим на первой полосе, но лишь анонсом. А весь текст будет на развороте с цветными снимками — институт, лаборатории, ученые-генетики в спецодежде. Затем пару-тройку изображений наноустройств, пусть Славка найдет в Сети…
Славка, Вячеслав Худиков, был штатным художником-оформителем, компьютерным дизайнером. Но в Меркурьеве проснулся охотник, идущий по следу.
— Сам найду все иллюстрации, — заявил он.
— Сам так сам, — тут же согласился шеф и спросил: — Останешься работать над материалом?
— А то! — Алексей вскочил с места.
— Вот и лады. А завтра можешь не выходить. Оно и к лучшему: чует мое сердце, что кое-кому не понравится наше расследование. Денек посиди дома, чтоб лишний раз не дергали, а я тебя прикрою.
Алексей кивнул и уже собирался выйти, как шеф его окликнул:
— А зачем на флэшку-то записал, я же мог по внутренней сети к тебе зайти?
— Так ведь, сами понимаете, теперь все нужно держать в тайне, иначе спалим источник. Поэтому аудиофайл я положил в папку вне доступа.
— Хвалю. Настоящий разведчик из тебя получится, Алексей Владимирович.
Главный шутил — и это было хорошим знаком. Значит, беспокоиться не о чем, остается поскорее накатать статью и вернуться к пиву и рыбке. Плохие же предчувствия исчезли сами собой.
Пальцы Меркурьева лихорадочно стучали по «клаве». Вот это будет гвоздь номера! Статья наделает шума, сам он получит премию, потом напишет книгу об этом и отдаст рукопись в издательство. Одним словом — полоса везения. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…
…Еще через час Алексей сбежал по ступенькам широченного крыльца Дома журналистов, вдохнул полной грудью свежий майский воздух и весело зашагал по направлению к дому. Благо пройти предстояло всего-то три квартала.
Радостные мысли теснились в его голове. И половина из них вертелась вокруг тележурналистки Светланы Мамаевой. Света работала в государственной телерадиокомпании, у нее была своя авторская программа «Городские слухи». А еще она была очень и очень привлекательной двадцатипятилетней особой, да к тому же не замужем. Ну, в общем, нравилась она Леше, чего уж тут скрывать-то… Вроде и он ей не был неприятен. Несколько раз они встречались, ходили в клубы, танцевали, сидели в кафешках. Иногда он подкидывал ей интересные темы, иногда — она ему.
Вот и сейчас у него выстраивались определенные планы: пригласить ее куда-нибудь, можно и домой, заинтересовать тайнами биологического института, а потом… ну, война план покажет. Но сначала нужно дождаться выхода номера с «бомбой».
Тут приятные размышления журналиста прервали самым грубым образом. Какой-то тип нахального вида — из породы приблатненных дешевок, что стреляют деньги у случайных прохожих, — вцепился в рукав Лехиной куртки и, дыхнув перегаром, загундосил:
— Слышь, братан, тормозни-ка…
Меркурьев скривился:
— Чего тебе?
— Поговорить надо…
— Некогда мне! — резко бросил Алексей.
— Ты че, братан, в натуре?! Я же вежливо с тобой базарю…
Дальше начался привычный треп про то, как бабло кончилось, а вот срочно надо доехать куда-то…
— Я же сказал: тороплюсь, отвали! — резко ответил Алексей.
Тот лишь еще крепче вцепился в рукав:
— Ты че, борзой такой…
Меркурьев дернул руку на себя и тут же подался вперед, провернул кисть. Одновременно наступил на ногу противнику и жестко въехал ему локтем свободной руки в подбородок. Раздался глухой удар, гнилые зубы клацнули, «стрелок» разжал пальцы и шлепнулся оземь.
Алексей подскочил к нему, наклонился и мертвой хваткой сжал двумя пальцами шею у основания. Противник стал глотать воздух.
— Ты, крысеныш, — прошипел Алексей, — забейся в щель и не выползай оттуда. Еще раз встречу — урою на месте!
Шедшие невдалеке прохожие в испуге глазели на них и невольно ускоряли шаг.
Меркурьев как ни в чем не бывало распрямился и неспешно направился дальше. Вид у него был самый непринужденный — будто ничего и не произошло. Хотя, надо признаться, сердце билось чаще обычного. Никак ему не удавалось справиться с последствиями повышенного выброса адреналина. Хотя и готовил себя к подобным ситуациям, и поединков провел вагон с небольшой тележкой. Но то были спарринги с товарищами по школе, назывались они «кумитэ» — показательные бои, спортивные поединки. А школа называлась «Кекусинкай-карате».
Уличная же драка — это совсем другой расклад. Тут правила не предусмотрены. И противники всамделишные, а не спарринг-партнеры…
Поэтому Алексей остался доволен. Давно он не применял своих навыков на практике, и вот — не заржавело старое оружие! Ну, прямо скажем, свалить дешевого уличного гопника — невелика победа, и все-таки… Физическая память сработала автоматом, не забыла прежних уроков. Да и этому уроду польза: таких учить надо, здоровее будут. Пусть спасибо скажет, что напоролся на Алексея, а не на такого, кто жалеть бы не стал… Впрочем, такие не умнеют, быстро кончают зоной или моргом в виде неопознанного трупа.
Тут Меркурьев немного удивился — с чего бы так много внимания этому быдлу?.. Он постарался выбросить придурка из памяти, но тот почему-то зацепился в ней. Алексей удивился еще больше.
Что-то было такое в этом типе, что-то не совсем обычное… А вот что, Меркурьев так и не вспомнил, как ни старался. Наконец плюнул и перестал думать.
3Остаток дня прошел в относительном бездействии. А под вечер позвонил новый знакомый из биологического института. Рябинин звонил из таксофона неподалеку от меркурьевского дома. Голос в трубке показался Алексею взволнованным, даже каким-то нервным. Игорь просил о немедленной встрече, и журналист, конечно, согласился.
Через пару минут раздался звонок в дверь и на пороге возникла долговязая фигура ученого.
— Как насчет холодненького пивка? — предложил хозяин.
— Не откажусь. — Вид у гостя и в самом деле был заметно взволнованный.
Расположились на кухне. После первой кружки Игорь захрустел чипсами и принялся рассказывать.
— Я вчера не был с тобой полностью откровенным, — признался он, — поэтому хочу исправиться и рассказать всю правду. Просто стыдно перед людьми — и так их дурят везде, где можно, а уж какую ахинею порой несут газеты… Ты прости меня, это я не о вашем еженедельнике, «пятерочки» как раз серьезная газета…
— Все нормально, — прервал его извинения Алексей, — без обид. Кстати, с очерком о вашем институте мы откровенно блефовали.
— Да-да, — закивал биолог, — все это так и… и не совсем так. Скажи, вы уже отправили статью в печать?
— А ты как думал? С такими вещами медлить нельзя. Номер сейчас в верстке, выйдет через неделю. А первая статья уже вышла…
— Да, я успел купить и прочитать. Но я не об этом… Дело вот в чем. Да, конечно, Мерецкому удалось сконструировать нанороботов; возможно, их даже запрограммировать удастся… но это не то, что ожидается.
— То есть?..
— Я хочу сказать, что крики об искусственном разуме — всего лишь розовые мечты всяких горе-ученых. Любой робот лишь выполняет задачу, но не ставит ее сам перед собой… Я считаю, эти устройства не смогут справиться с задачей, которую надеются на них возложить. Одним словом, облом!
Алексей хмыкнул:
— А другими словами, нас дурят и под шумок пилят бабки… Так что ли?
— Ну, может, и не совсем так, — уклончиво ответил Рябинин, — хотя бабки там и впрямь немалые. Вспомни о средствах на развитие нанотехнологий в нашей стране! А те цифры — только верхушка айсберга, кто ж будет разглашать оборонные секреты.
После такого заявления Меркурьев впал в долгое раздумье, позабыв про свое пиво. Наконец отхлебнул изрядный глоток.
— Да-а… — протянул он. — Ты, брат, меня прямо-таки раскорякой ставишь. С одной стороны, конечно, материал такой, что будет бомба так бомба. А с другой…
— С другой стороны, ты человек молодой и пожить еще хочется…
— Вот-вот! Можно сказать, даже не начинал. Вон, не женат даже… А ты, кстати, как в этом плане?
— Пока нет, — уныло ответил Игорь.
— Что?.. — Алексей на миг забылся, но тут же вернулся к реальности: — Ах да. Ну, кто знает, может, так оно и лучше… Кстати, а ты уверен, что все хвосты обрубил? Что за тобой слежки нет?
— Я… — начал Рябинин.
Может быть, он сказал и еще что-то, но что — Алексей не услышал, потому что память оглушила его.
Он вдруг понял, что цепляло, не давало ему покоя в том дрянном засранце, которого он сегодня вырубил. Глаза! Вот что. Глаза.
«Ты, крысеныш, — прошипел Алексей. — Забейся в щель и не выползай оттуда…» — и взглянул ему в глаза.
