Александр Машошин - Предвестники зари
– Не продолжай, дальше понятно.
– Я, наверное, заорал так, что ты до потолка подпрыгнула?
– Тебе показалось. На самом деле ты прошептал что-то, совсем тихо, я так и не поняла, что именно.
– Как думаешь, может это быть…
– Предвиденьем? Маловероятно. В любом случае, будем знать, чего опасаться, – Осока потянулась к панели на стене, позвала: – Падме! Доброе утро. У тебя всё хорошо?
– Доброе утро, – моментально откликнулась наша «хозяйка». – Системы исправны, или ты о чём?
– О тебе лично. Алекс видел тебя во сне, и сон был… не очень хороший.
Воздух возле двери каюты замерцал, и возникла голограмма Падме. Бывшая королева планеты Набу, затем Сенатор и супруга одного из сильнейших рыцарей-джедаев Галактики, а ныне – «душа» нашего не совсем обычного космического корабля. Она не была запрограммированной имитацией, как думали большинство тех, кто с ней сейчас общался, вовсе нет. Хотя бы потому, что помнила такие вещи о себе прежней, каких не мог бы знать ни один программист. И умела кое-что, недоступное обычным голографическим проекциям. Каким образом удалось воскресить её сознание после смерти, толком не знал, наверное, даже тот, кто это сделал: Тёмная Сторона Силы умеет хранить тайны.
– Привет, братишка, – сказала Падме.
– Привет, сестрёнка, – улыбнулся я. Конечно, трудно вообразить, чтобы мы с Её Королевским Величеством, и вправду, были родственниками: где Земля и где Набу, между нами почти пол-Галактики! И всё же, слова «брат – сестра» как нельзя лучше отражали наши с ней теперешние взаимоотношения. К тому же, при желании между нами можно найти некоторое сходство: у обоих тёмные волосы, похожая линия бровей, разрез глаз, уголки губ… Сказать кому-нибудь, что мы двоюродные – вполне бы поверили.
– Что за сон? Рассказывай! – потребовала Падме.
– Сначала-то всё было, в общем, неплохо. За мной гнались, меня спасла знатная дама. Я и не понял, что это ты. А потом мы летели на спидере мимо Храма и увидели начало…
– …Резни, – подсказала Осока.
– А дальше? – спросила Падме, придавая своему изображению плотность материального тела и присаживаясь на край кровати.
Я рассказал, что было дальше. Падме слушала, и в тёмных глазах её читалась грусть. А затем вдруг произнесла нечто совсем неожиданное:
– Какого ты, однако, высокого мнения обо мне. Совсем не уверена, хватило бы у меня духу на такой поступок.
– Не прибедняйся, ещё как хватило бы, – отозвалась Осока. – Уж я тебя знаю достаточно.
– Вот только не надо мне это проверять, хорошо? – строго сказал я. – Вообще, Падме, поклянись, пожалуйста, что никогда и ни при каких условиях не пойдёшь на таран. Так мне будет спокойнее.
– Пожалуйста, клянусь. Не пойду сама и не позволю ни одному пилоту таранить что-либо мной. Пока существую как личность, – добавила Падме после паузы.
– Интересный способ избежать судьбы, – заметила Осока с ноткой ехидства. – Надо будет взять на вооружение. Ну, а если, всё же, не будет другого…
– Сплёвывай!! – хором перебили мы с Падме.
– М-да, теперь даже я начинаю верить, что вы где-то родственники, – проворчала Осока.
– Ребята, а у меня ведь тоже для вас интересная новость, – спохватилась Падме. – Рийо, как узнала, сразу Библиотекарю сообщение писать принялась. Помните, я сличала навигационную базу покойной «Рапиры» со своей?
– Да, и обновления из неё брала, – сказал я. Перед тем, как похоронить в звезде захваченный нами последний из трёх кораблей знаменитого «ятаганового» семейства, мы выпотрошили его практически полностью, забрали и компьютеры.
– Так вот. А сегодня ночью вспомнила, что другим-то кораблям мы эти изменения пока не «накатывали». И решила сделать хотя бы «Борцу» и «Кориолану», пока они здесь. Хорошо, что сначала посмотреть догадалась! У «Кориолана» база не менялась с шестьдесят пятого года, он ведь болтался на приколе. И там есть не только приснопамятная Камино, но и ещё четыре системы, которых нет у меня.
– Точнее сказать, ни у тебя, ни на «Рапире», – поправила Осока. – А ведь это данные Храма, самые подробные базы из возможных.
– Следовательно, там, как и на Камино, может быть нечто очень интересное? – предположил я.
– Весьма вероятно. Падме, ты не смотрела в рехене «Кориолана», старой планетарной лоции там нет?
– Нет, – вздохнула Падме. – Носитель, судя по бортжурналу, меняли наши парни, когда готовили его к первому прыжку. Старый восстановлению не подлежал. Может быть, у Джин-Ло найдётся версия тех лет.
– Покажешь расположение этих систем на большом проекторе? – попросил я.
– Конечно, пойдёмте.
Для обычного человека открыть дверь каюты рукой – простейшее действие, но для нашей «хозяйки» это было серьёзное достижение. Если бы не магистр Кеноби, с которым мы встретились на планете Бьева, нам бы и в голову не пришло, что такое вообще возможно. У Падме всё ещё не идеально получалось взаимодействие с материальными объектами. Нет-нет, а её руки помимо желания проходили сквозь предмет, и тогда она, досадливо поморщившись, повторяла манипуляцию снова. Впрочем, это случалось всё реже, я не сомневался: ещё месяц, и она научится окончательно.
– Глядите, – Падме сделала движение, и, повинуясь её жесту, точнее, прямому электронному приказу, над линзой большого голографического проектора рубки соткалась из призрачных точек галактическая карта. Грамотному космонавту с первого взгляда было ясно, что она военного образца: помимо звёздных систем, крупных туманностей и гиперлейнов, то есть, хорошо исследованных безопасных межзвёздных маршрутов, на ней обозначались более мелкие объекты. Газопылевые облака протяжённостью со среднюю звёздную систему, астероидные поля – всё это снабжалось точными координатами и данными о размерах, что позволяло осуществлять навигацию и вне проторенных трасс. А при более внимательном рассмотрении можно было заметить то, что придавало уникальность данной конкретной карте. В самой середине зоны, именуемой Неизвестными Территориями и картографированной лишь приблизительно, имелся небольшой, диаметром примерно пять кводар,2 участок, где были «размечены» порядка двух сотен звёздных систем. Имперские космографы, да, думаю, и сам Император, удавились бы за эти данные, ведь среди них была не только Дарнала, наша главная база, но и Солнечная система. Правда, существовала маленькая хитрость. Весь сектор размечался в земных мерах длины, отличающихся от корусантских в десятом знаке после запятой. В галактических масштабах это приводило к тому, что, не зная поправок, имперские корабли вместо ближних окрестностей Солнца и Дарналы вышли бы далеко за пределами их астросфер. Точнёхонько в минные поля, предусмотрительно «засеянные» пограничниками полковника Вантезо.
– Обрати внимание, Осока, – Падме приблизила к нам один из периферийных районов освоенной части Галактики, – здесь по базам «Рапиры» видно существенное уточнение обстановки. Думаю, имперцы в данном регионе проводили какие-то активные работы. Или проводят до сих пор. А «кориолановы системы» расположены вот как. Раз… Два… Три и четыре.
Погасив «слои» карты с лишней информацией, Падме одну за другой продемонстрировала четыре звёздочки, разбросанные по периферии Галактики. Две из них располагались сравнительно недалеко друг от друга.
– Разные классы звёзд, разные районы, – задумчиво молвила Осока. – Причины, по которым их стёрли, тоже, скорее всего, разные.
– Так подумали и мы, – в дверях рубки стояла наша подруга и, в какой-то мере, начальница, панторанка Рийо Чучи, тщательно причёсанная, с украшениями в волосах и в строгом костюме, отдалённо напоминающем военный мундир. – Но ты же понимаешь, это домыслы, без лоции мы точно ничего сказать не сможем.
– Почему же, кое-какая информация есть, – возразил я. – Вот эта звезда – голубой гигант Бэ-восемь-три. Значит, планет с биосферой у неё нет. А богатые тяжёлыми элементами должны быть.
– Да, либо планеты, либо, в крайнем случае, астероидные пояса, – подтвердила Падме. – В свою очередь, остальные три могут иметь планеты, пригодные для жизни.
– Названия у них есть? – спросил я.
– У трёх. Вот та оранжевая – с цифровым индексом.
– Вот вам и ещё один факт. Система почти наверняка не колонизировалась, и туземная жизнь на ней отсутствует.
– Детектив. Аналитик, – Осока обняла меня сзади, положила подбородок на плечо. – Хочешь, разовью мысль? При первичном исследовании у этой звёздочки вообще ничего интересного не нашли. Ни воды, ни кислорода. Поэтому и названия не дали. А потом вдруг обнаружили нечто такое, что решили стереть запись в базе.
– Артефакт! – почти одновременно сказали Падме и Рийо.
– Вот вам и первая кандидатура на визит, – улыбнулся я.
