Екатерина Белецкая - Игры морока
– Ты дома ел.
– И чего?! Это ж еда, изверг! Ее много не бывает. Дома, подумать только. Идем, идем, чего расселся.
* * *Сидели в кают-компании. Ри забавы ради сделал стены прозрачными, и сейчас вокруг «Ветра» расстилалось сине-бархатное небо с россыпью звезд, а мимо, километрах в ста, шла вереница чужих транспортов – ослепительно-белых, длинных, сияющих. Вереница неспешно втягивалась в портал, который при каждом проходе вспыхивал зеленым сполохом, а потом медленно гас.
Еду приготовил Кир, который любил «остренькое», поэтому рядом с каждым стоял стакан с водой – «остренькое» лучше было запивать, чтобы не пожечь рот. Скрипач пообещал Киру, что в следующий раз есть они будут манную кашу, причем сладкую, потому что у него от этого «остренького» теперь изжога.
Говорили, разумеется, о планете, на которую отправлялись. Несмотря на то что подобные разговоры велись еще на Окисте, причем не один день, непонятных моментов оказалось более чем достаточно.
– То есть у вас, получается, там сейчас…
– Ну да. Как сорок лет назад было, так и есть. Не как на Терре-ноль, конечно, получше, но почти так же.
– То есть вы от белого уровня практически не ушли?
– Рыжий, ты покорректнее вопросы задавай, – приказал Кир. – А то ты как-то это… не того…
– Володь, самолеты у вас есть? – поинтересовался Скрипач.
– Есть, – Володя засмеялся. – И подводные суда есть. И винтолеты есть, и визио есть, и итро-сеть есть, и радио, и автобусы, и…
– А Москва Москвой называется? – с интересом спросил Кир.
– Называется.
– Откуда ты про Терру-ноль столько знаешь? – Ри задумчиво глянул на Володю.
– Так у меня там папа работал двадцать лет, – пожал плечами тот. – Еще до моего рождения. Он очень много рассказывал, и сейчас тоже… а что?
– Да ничего. Я вот только одного не понял, почему они вас выпускают? – нахмурился Ит. Он уже минут пять сидел с наколотой на вилку половинкой картофелины, но, кажется, про эту картофелину он уже позабыл. – В теории они на это права не имеют.
– Учебная программа для одаренной молодежи. Гуманитарная, не техническая, конечно. Ну, мы тут лукавим слегка. Уходим через транспортников, а потом через Ойтмана, куда нам надо. С шестнадцати лет ездим, привыкли уже.
– Ого, – Ит нахмурился еще сильнее. – То есть они уверены, что вы вернетесь? Почему?
– А куда мы от жен денемся? – удивился Олег.
– Понятно, – кивнул Фэб. – А дети?
– Пока нет. – Володя погрустнел. – Моя отказалась рожать в восемнадцать, теперь до двадцати шести… ну, в общем, не важно. Наказали ее.
– Посадили? – У Кира округлились глаза. – За то, что нет ребенка?!
– Зачем – посадили? – изумился Володя. – Повинность отрабатывает. Она же детский врач у меня. Просто нельзя менять место работы, и зарплата маленькая. Вот еще, посадили. Глупости какие…
– Забыл спросить, почему, собственно, вы называетесь Апрей? – Скрипач повернулся к Володе.
– Потому что в Официальной сидят идиоты, – с неприязнью ответил тот. – Апрей – это месяц. Фераль, мач, апрей, май. Когда им при первом контакте сказали, какой месяц, они сочли это самоназванием и внесли в реестр. А потом было уже поздняк метаться, потому что это название стало кадастровым. Вот такой вот маразм.
– Погоди, а какой расы были те официалы? – Скрипач задумался. – Не луури часом?
– Когни, – с отвращением ответил Володя. – Придурки.
– Да уж, сочувствую, – покивал Ит. – Но в принципе неплохое название. Весеннее такое.
– Ну это да… Нет, у нас хорошо, вы не бойтесь.
* * *Терминал оказался стандартный, транспортники, как и всегда, придерживались для миров такого уровня одной и той же модели. Большой зал серповидной формы, окна на крыше, длинные стойки контроля… и почти полное безлюдье. Проверка не заняла много времени, ее закончили очень быстро – Кир даже немного удивился этому обстоятельству, но Ри пояснил: по всей видимости, процедура упрощенная, да и с собой у них ничего криминального нет. Ни оружия, ни техники. Только личные вещи.
«Ветер» пришел через проход Вицама-Оттое, но по законам Апрея начальную проверку группа должна была проходить все равно у транспортников. Как позже выяснилось, причина заключалась в том, что планета была на карантине, и на таких условиях проверки в свое время настояла Официальная служба. Впрочем, досмотра по факту толком и не было.
После короткого общения с транспортниками отправились на местную таможню – и вот тут началось настоящее веселье. Скрипач позже назвал процедуру, которой они подверглись, вошегонкой – и с ним согласились все.
Досматривали с пристрастием. Вещи (хорошо, что их было немного) таможенники заставили выложить из сумок на столы и принялись копаться в них настолько бесцеремонно, что все от такой наглости даже несколько опешили.
– Это что? – таможенник, здоровенный пузатый мужик, поддел щипцами какую-то тряпку.
– Рубашка, – сообщил Скрипач. – Моя.
– А почему она синяя?
– Эээ… – Скрипач недоуменно посмотрел на таможенника. – А что, нельзя?
– Можно. Но почему синяя?
– Мне идет этот цвет. – Скрипач недоуменно пожал плечами. – Простите, но я не понимаю сути вопроса.
– Если вы ее намочите, краска смоется?
– Слушайте, какого хрена? – не выдержал Кир. – Не смоется краска. Зачем бы мы стали покупать вещи, с которых она смывается?
– Объясняю, – таможенник кинул рубашку обратно. – Чужой химический состав красителя. Можно провести анализ и потом использовать…
– Вот что, – у Ита явно закончилось терпение. – Мы сюда прибыли читать лекции в университете, а не заниматься смывкой красителей с рубашки. Если она вас смущает, мы можем оставить ее вам. Нам не жалко.
– Не требуется, – таможенник дернул плечом. – А это что?
Сейчас очередь дошла до вещей Фэба. Он взял с собой минимум, его сумка была самой маленькой. Вещи ярких цветов он не носил, предпочитая естественные приглушенные тона, поэтому одежда вопросов не вызвала. Да и было ее всего ничего: две пары штанов, две толстовки с длинными рукавами (по словам Володи выходило, что сейчас весна и может холодать), легкая куртка, тапочки и маленькая сумочка с мелочами типа зубной щетки, дезинфицирующего геля и расчески.
Однако таможенники и здесь нашли то, что их смутило.
– Вот эта деревяшка, это что такое? – снова спросил таможенник.
– Это складень, – спокойно ответил Фэб. – Иконы. Тоже запрещено?
Таможенники переглянулись.
– Вы православный? – недоуменно спросил толстый.
– Да, – односложно ответил Фэб.
– Рауф? Православный?..
– Да. В данный момент – да. Так запрещено или нет?
Он взял складень в руки, открыл – Спаситель в центральной части, справа – святая великомученица Ксения, слева Пантелеимон-целитель. Складень был небольшим (в ширину сантиметров пятнадцать, в высоту двадцать), деревянным и явно не новым – доски на уголках выглядели потертыми, кое-где поцарапанными.
Таможенники снова переглянулись.
– Он представляет художественную ценность? – спросил второй. Ит обратил внимание, что говорит чаще всего толстяк, и понял следующее: если в этой паре у кого-то есть мозги, то явно у этого вот, у молчуна.
– Нет, – спокойно ответил Фэб. – Это не написанные иконы, это репродукции. Правда, они напечатаны на настоящей бумаге. Вещь достаточно дорогая, но серийная.
– Где вы ее приобрели?
– На планете приписки. Окист. Их производит мастерская, принадлежащая епархии. Вообще-то я не приобретал, это подарок моего духовного отца. Он мне дорог, этот подарок, и я предпочитаю возить его с собой.
– Думаю, вопросов больше нет. Убирайте вещи и проходите к стойке оформления.
* * *– Володь, о таком дурдоме нужно предупреждать заранее, – ворчал Скрипач, пока они шли через большую стоянку к только что арендованному через агентство минивэну. – Что у вас тут за хрень творится, а?
– Я про это понятия не имел, – оправдывался тот. – Нас в жизни так не проверяли! Да вообще никого так не…
– Безобразие. – Ри злился до сих пор. – Ну и хамское местечко. Я уже жалеть начинаю, что мы поддались на ваши уговоры.
Володя отвел взгляд. Видно было, что парень огорчен и рассержен, – но, если вдуматься, что он мог поделать?
– Ладно, ребята, – примирительно улыбнулся Ит. – Действительно, не надо. Ерунда же. И потом, Ри, Терра-ноль была тоже тем еще хамским местечком, но мы почему-то не жаловались.
– Распустились на Окисте, – подтвердил Кир. – Расслабились. Сплошные здрасти-пожалуйста, простите-извините. Чего такого-то, не пойму?
– Кир, я не люблю, когда мои вещи ворошат самым наглым образом, при этом задавая совершенно идиотские вопросы. – Скрипач, впрочем, уже успокоился. – Ладно, проехали… Володька, выше нос, блин! Проехали, говорю. Все. Баста. Аут. Довольно.
– Ох… – парень тяжело вздохнул. – Ну, проехали и проехали. Вот наша машина. Поведу я, с вашего позволения. Вам еще права надо будет подтвердить, но это завтра.
