Михаил Успенский - Остальное - судьба
— А без хохлив? — подхватил Матадор.
Тут Дэну Майскому стало тревожно — такому бессмысленному словоблудию старые солдаты обыкновенно предаются перед атакой или бомбёжкой…
— Может, вы мне всё-таки объясните — чего мы тут высиживаем? — сказал он. — Что будет, что ожидается?
— Господь милостив — то ничогиньки нэ будэ, — сказал Мыло. — Если повезёт.
— А что это вообще за операция? — спросил Майский. — Теодор… то есть Большой мне ничего не объяснил…
— Секретная операция, — сказал Матадор. — Конспирация с целью пресечения утечки информации и диффамации…
Тут над их головами пронесся совершенно нестерпимый вой — и где-то совсем рядом рвануло. По крыше забарабанили камешки.
Матадор включил связь и заорал:
— Вы что там, с ума сдурели, падлы, сэр? А-а… Вот в чём дело… А мы-то думали… Да быть не может! Да понял, понял, что не телефонный разговор… Да мы и так в полной боевой, сэр… Нормальный парень, только немножечко герой… До связи!
Потом он взял у Майского бинокль, поднялся и стал смотреть в ту сторону, откуда прилетела мина, но, видно, ничего не высмотрел.
— Маскироваться они умеют, — сказал сталкер. — Вот если бы ещё стрелять научились…
— И всё-таки — что происходит? Как же я-то учиться буду, если ничего не понимаю?
— Мы под Колпином скопом стоим, артиллерия бьёт по своим, — сказал Матадор. — Процент дураков среди вольных сталкеров, Дэн, такой же, как среди прочих сообществ, страт и коллективов. И вот три таких дурака, а именно вольные сталкеры Умная Маша, Халдей и Коммунист, вскладчину купили у белорусов ротный миномёт с ящиком боеприпасов, заначенные ещё с партизанских времён. И ещё у оружейников заказали. И стали наши связчики осваивать навесную стрельбу путём прискорбных проб и трагических ошибок…
— Маме их трясця, — заметил Мыло, и его даже передёрнуло — видимо, сталкивался с такими ошибками.
— Это же получается — горилла с гранатой в пороховом погребе, — сказал Майский.
— Совершенно верно, коллега, — сказал Матадор и продолжал: — Мы бы, конечно, эти упражнения пресекли и миномёт конфисковали, но, на дурацкое счастье, одна такая мина угодила в нужное место. А там банда Форина, полные отморозки, добивала «долговский» квад в развалинах «Сельхозтехники» и почти добила. А тут неожиданная помощь с небес. С тех пор «Долг» за эту троицу горой, и сам Петренко горой, а с Петренкой даже Большой считается… Но они больше не будут. Во всяком случае, в нашу сторону. Слава богу, а то я уж подумал, что это военкеры берут здание в вилку на всякий случай…
— Военкеры? — спросил Дэн.
— Ну, военсталкеры, — пояснил Матадор. — Хоть мы сегодня все и заодно, но пока начальники согласуют, пока притрутся…
— А вы, значит, волькеры? — сказал Майский.
Матадор задумался.
— Хм, почему бы и нет, — сказал он. — Если этому сокращению суждено прижиться, так оно и приживётся. Волькеры… Странно, что до этого ещё никто не додумался… Вот что значит гиена пера! У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга-подмастерье… Ох, прости, Дэн, не подумал, дурман ядовитый…
— Да нет, ничего, — сказал Майский, но поёжился. — Как же они это хозяйство таскают? Там одна опорная плита…
Мыло захихикал, а Матадор пояснил:
— Опорная плита по жребию досталась Умной Маше. И Маша, подтверждая свой ном де гер, то бишь военный псевдоним, наменял у народа кучу «волчьих слёз», и «слёзки» эти он прилепил по окружности плиты на жвачку, а жвачка, естественно, по дороге высохла…
— Надо было на эпоксидку сажать, — сказал Майский. — А про «слёзки» я читал, что они ношу облегчают… Но всё-таки, что за операция? Какая причина сплотила вольных сталкеров, военкеров и прочий народ в Зоне?
Матадор пожевал губами и нехотя сказал:
— Белый пропал.
Хуже нет для журналиста вытягивать информацию при полном неведении! Бегаешь один, как дурак, среди занятых людей, а они посылают тебя друг к другу и ещё дальше…
— Кто такой Белый?
— То довга справа, — сказал Мыло. — Бо Билый то е Билый. Чужому не понять.
— Видишь ли, Дэн, — сказал Матадор. — Белый — это такой человек, которого в Зоне никто не смеет тронуть — не вольный, не военный, не миротворец, не последний мародёр, который за «вечерний звон» родную маму на поругание бюрерам отдаст. Своего рода неприкасаемый… Мыло! — внезапно заорал он. — Ты лестницу прикрыл?
— Та я там растяжку поставив, — беспечно сказал Мыло и даже зевнул.
— С ума сошёл, — сказал Матадор. — Как же мы слезать будем, если её кто-то посторонний сдуру тронет? Послал же мне господь связчика…
— Та я тую гранату поставив… кустическу… — оправдался Мыло.
— А-а… кустическу — это ничего, — сказал Матадор, но вдруг снова рявкнул: — Я же тебя лестницу «жгучим пухом» оплести просил! Мы же в секрете сидим! Тише травы ниже воды! А ты — кустическу! Вот обнаружат нас — тогда узнаешь!
— Вы что — не боитесь эту пакость? — спросил Дэн и поморщился при мерзком воспоминании.
— У нас не настоящий пух, — сказал Матадор. — У нас имитация. Берём обыкновенную ёлочную гирлянду, обрабатываем её соответствующим образом… Мастер, конечно, распознает, а средний бандит нипочём… Ты, Мыло, ведь забыл гирлянду? Признайся — забыл? Бить не буду…
— Я её не забув, а ты мени не забыв! — Мыло тоже решил блеснуть языкотворчеством.
— Мужики, мужики, — напомнил Дэн. — Я всё про Белого. Что он у вас делает? В чём его функция?
— Нияка Билый не хвунция, — сказал Мыло. — Вин людэй рятуе. И кого не трэба рятуваты — тэж рятуе…
— Если повезёт, — сказал Матадор.
— Он что у вас — вроде МЧС?
— Нет, — сказал Матадор. — У нас один Белый. Конечно, друг дружку и мы стараемся выручить при случае, а он только этим и занимается. Занимался… Ну-ка, что-то я давно на связь не выходил…
Он долго возился с крошечной рацией (это устройство никак не вписывалось в допотопную экипировку парочки), звал Большого, но не преуспел…
— Ни фига в эфире, — сказал он. — Ни звука, ни шороха. То ли радиомолчание Большой объявил, то ли Зона заткнула…
— А она может? — спросил Майский.
— Она всё может, — сказал Матадор. — Капризная дама. Как и всякая родина…
— А она вам родина? — сказал журналист.
— Отечество нам Царское Село, — ответил Матадор. — Не знаю, Дэн. Но вот что целый мир ваш нам чужбина — это точно…
Понял журналист, что прямыми вопросами ничего не добьётся и что остаётся ему одно — копить крохи в надежде склеить целую картину.
— Странный у вас секрет, господа, — сказал он. — Говорим в полный голос, встаём в полный рост, акустическую гранату вот приспособили… Сидел я у погранцов в секрете на границе с Северной Кореей, знаю, там за кашель пришибить могут…
— Какой-нибудь глянцевый журнал для настоящих мачо? — поинтересовался Матадор.
— Да нет, я типичный фрилансер…
— Так я тебе скажу, как фристалкер фрилансеру: вы болван, Штюбинг, пока не доказали обратного. И я был таким же болваном, и Мыло… Правда, Мыло и завис на этой стадии… Короче, Дэн, не задавай лишних вопросов и делай что велят. Да, пост наш чисто номинальный, на всякий случай. Пекинес тут на прорыв ни за что не пойдёт, хотя квадрат относительно безопасный, хоть на ПДА посмотри, да и до Периметра недалеко… Но там на Периметре такой укрепрайон, что любая точка пристреляна. И военкеров полно, и миротворцев… Их задача — банду не выпустить. А все действия в Зоне они нам предоставили и ещё кланам…
— Гляжу я, — сказал журналист, — что главный монстр на Зоне всё-таки человек.
— А як же, — сказал Мыло.
— Так что проскучаем тут до темноты — и баиньки, — сказал Матадор. — Если, конечно, связь восстановится. А ты думал, Большой тебя пошлёт «Агропром» прочёсывать? Нет, хорошего помаленьку. Псевдогиганта ты уже видел, «карусель» я тебе показал, из «жадинки» выдернул… На первый раз достаточно. Ты же для нас не отмычка, а дорогой гость. Спасать и сохранять. Вот подожди, придётся тут заночевать, тогда узнаешь, какова Зона… Тишине никогда не верь, даже если я тебе говорю, что всё в порядке…
И точно — совсем неподалёку что-то звякнуло, словно гвоздь упал на бетон или железнодорожный костыль.
Ветераны молниеносно залегли и выставили стволы в сторону звука.
Дэн Майский тоже залёг — но далеко не так ловко. И тоже выставил свою маленькую «беретту» — оружие для вашего уик-энда, как говорит реклама. И только тогда увидел, что в парапет крыши вцепилась маленькая трёхлапая «кошка».
— Винница, мужики! — раздался высокий голосок.
— Винторез! — откликнулся Матадор. — Всё равно не торопись, башку покажи…
Показалась и башка в армейском шлеме, а потом и весь человек (вернее, человечек) перевалился через парапет и поднялся. Поднялись и сталкеры, поставив автоматы на предохранитель. Майский тоже принял вертикальное положение, как старшие.
