Алексей Колентьев - Радиоактивный ветер
Экипировался я как обычно, увеличив только размер носимого полезного груза до семидневного объема. Кто его знает, как долго предстоит шариться по местным достопримечательностям. Вышел в четыре часа утра, быстро миновав посты. Поиск следовало начать с заброшенной стоянки «вольняг», где, собственно, и начинался маршрут группы Тимура. Получив сигнал о перестрелке, они выдвинулись к депо довольно поздно: прошло порядка восемнадцати часов.
Пройдя пару мусорных холмов, я вышел на прямую линию с точкой назначения. Тут следовало сменить тактику: согласно последней собранной Нордом в баре информации, стоянка в депо была с тех самых пор заброшена. Никто не останавливался там на ночлег, никто не стремился подмять под себя довольно удобное в стратегическом плане местечко, что очень странно. С другой стороны, про аномалии или опасных зверей тоже ничего слышно не было. А уж кто-кто, но зверье шарится по развалинам всегда.
Местность была насыщена мелкими группами уголовников, которые перехватывали идущих с Янтаря и Кордона. В первом случае – чтобы поживиться за счет потрепанных и уставших «вольняг» и более слабо вооруженных, чем они сами, мелких старательских команд. Во втором же случае пожива шла за счет новичков, только выбравшихся в Зону, или журналистов и всякого рода экстремалов, ищущих приключений на свою пятую точку. Караваны больших группировок и сильные отряды старателей бандиты обходили стороной.
Мне тоже попались две довольно грамотно организованные на случайного путника засады: в первом случае я обнаружил движение по флангу и просто затаился, бросив гайку в близко расположенный «прыг-скок», имитировав свое попадание в аномалию. Двое бандитов прятались у автобусной остановки, а их, видимо, лучший в банде стрелок залег на холме справа. Первые двое сломя голову побежали ко мне, третий оказался умнее и со своего места не поднялся.
Вынув АПБ, я положил с десяти метров обоих искателей чужого добра и резко перекатился вправо, уходя от ответного огня третьего бандита. Парень сделал единственную ошибку: продолжал лупить длинными очередями по тому месту, где меня уже не было, позабыв сменить позицию. К тому же у него был МР-5, и это на разделяющих нас шестидесяти метрах приводило к тому, что пули летели широким веером.
Ползком обогнув холм, на котором залег бандит, я вышел к нему в тыл и занял позицию стрелка. Все как обычно: кожаная куртка, теплые тренировочные штаны, демисезонные кроссовки и довольно высокий радиоактивный фон. Бандиты шляются по Свалке почти без защиты, век их короток, но и простым людям его укоротить они успевают основательно. Как правило, хватает одного выстрела в голову, но, когда имеешь дело с уголовниками, лучше подстраховаться. Они же все ходят обдолбанные, и часто даже физически мертвый урка может на последнем издыхании огрызнуться случайным выстрелом. Поэтому первая пуля пошла в позвоночник и лишь вторую я послал бандиту в голову.
Обыскав трупы, ничего полезного, кроме трех дешевых артефактов, не нашел. Оружие их было в очень скверном состоянии, поэтому побросал тела в многострадальный «прыг-скок» вместе со стволами.
Сложив артефакты в контейнер и запутав след скорее для проформы, нежели по необходимости, я отправился дальше.
Уже начало смеркаться. Я выбрал место в ложбинке между трех небольших холмиков и развел костерок без дыма. Веточки и сухостой давали ровное и чистое оранжевое пламя. Дождя не было уже неделю, поэтому я отказался от сухого горючего как способа побаловать себя чайком. Разогрев банку каши с мясом и запивая крепким, почти черным чаем, я стал прислушиваться. Вроде привычные звуки, ничего особенного, сканер показывал обычную для этого времени суток активность военных патрулей и мелких бандитских групп. Идиллия.
С северо-запада послышались шуршание и нарочито громкие шаги: некто давал о себе знать, видимо решив присесть к огоньку. Расстегнув кобуру, я выложил пистолет, поставив переводчик огня на автоматический огонь. Со стороны приближающегося путника ствол не будет заметен (тень от РД скрывала его), а автомат лежал рядом, на видном месте.
Путник подошел, и в неярком свете костра я разглядел потертый, грязный дождевик с остроконечным капюшоном, стоптанные «кирзачи» и лысую голову. Это был мужик неопределенного возраста: таким можно дать и сорок, и семьдесят лет. На круглой красной физиономии выделялись изумрудно-зеленые глаза. С вертикальным зрачком. Грубые черты лица резко диссонировали с ними, наводя на смутные, нехорошие мысли. Возможно, это слабый мутант, который не может убить жертву издалека и нападает только на спящего или безоружного. Возможно, этот мутант не любит человечину и ему нужно что-то еще. Кусочек сахара, например. Побеседуем – узнаем.
Мутант держал руки на виду, на правой свободно болтался тощий «сидор» из вылинявшего брезента в грязных разводах. Радиоактивный фон был нормальный, хотя в том направлении, откуда гость пришел, виднелись только «светящиеся» холмы всякого хлама. Сделав приглашающий жест, я указал гостю место напротив себя. Кивнув, тот присел, держа котомку на коленях, и сам начал разговор:
– Доброго вечера, солдат. Хорошо, что стрелять не стал. Приморился я сегодня, да и воин из меня никакой. Слышал о тебе.
– И что говорят?
Мутант усмехнулся, повторяя мою собственную «улыбку». В мерцающем свете костра это выглядело для постороннего человека жутковато. Особенно когда я вернул любезность. Со стороны мы практически ничем друг от друга не отличались: будь поблизости кто из вольняг или клановцев, нас с ночным гостем положили бы рядом.
– Умный вопрос. Охотник сказал. Назвал тебя братом, сказал: если что, я сам пойму, почему он так тебя назвал.
– Угощайся. Много нет, но что есть – поделюсь. Раз день был трудный, на пустой желудок разговаривать не резон. Вот каша со свининой, вот заварка. Ешь, пей. Говори.
Мутант благодарно наклонил шишковатую голову и взял открытую банку рисовой каши, затем сыпанул заварки в крышку своего прокопченного армейского котелка, снова поблагодарил, когда я налил ему воды из походной фляги. Потом, не боясь пламени, притулил котелок на обломок кирпича, служивший мне плиткой. Молча ел, потом, когда вода забурлила, высыпал заварку в котелок и накрыл крышкой. Я уже поел, поэтому просто смотрел на огонь, чтобы не смущать гостя излишним вниманием, но и не выпускать его из виду. Наконец мутант заговорил:
– Спасибо за компанию и еду. Охотник был прав: ты другой.
– Могу я узнать твое имя?
– Тут меня люди никак не зовут: больше боятся или взорвать норовят. Ученые как-то поймали, притащили к себе, иголки всякие втыкали. Кормили, правда, знатно: пять раз в день. Но потом решили препарат из меня соорудить. Ну, собрал я манатки да и ушел от них. Смешно было: бегают, суетятся, ищщуть!.. – Мутант снова улыбнулся, видимо вспоминая переполох в лаборатории, и, отхлебнув чаю, продолжил: – Так вот, профессор Беглов меня Подорожником прозвал. А своего имени я им не говорил – немым прикинулся.
– Я слышал о тебе: просишь у путников еду, а кто не дает – рискует не проснуться.
– Э-эх! – Подорожник даже пристукнул с досадой по коленке. – Так это ж кого: пару бандюков за то, что дали тухлые консервы, а я им честно «ночную звезду» отдал за них! Попробовал – чуть не помер. Догоняю, говорю: нехорошо, ребята, старика обманывать. А они из автомата, да в два ствола… Естественно, осерчал. Быстро-то я не могу бегать, пули от меня тож не отскакивают. Есть вот это только. – Подорожник расстегнул дождевик, и на свет появилась длинная трехсуставчатая рука. – Но это с виду только страшно, а на самом деле жутко болит потом.
– Ты пришел со стороны мусорных холмов, там радиация местами зашкаливает под сотню дневных норм. Как выживаешь там, если не секрет?
Подорожник помешал угли в костерке длинным заостренным пальцем третьей, костяной руки. Задумчиво уставившись в пламя костра, пожал плечами.
– Черт его знает. Ты думаешь, мы все про себя понимаем? Да ни фига подобного! Я, вон, помню себя только лет с десяти, да и то смутно: мир этот чужой для многих наших. Но никто толком не помнит, как и почему мы здесь. Вон побратим твой да родичи его – те с самого начала все знают. Только это запретная тема у них – никому не говорят.
– А мозгоеды?
Подорожник зло сплюнул в сторону, и глаза его словно осветились изнутри недобрым светом.
– Мозгоеды тоже многое знают. Только говорить ни с кем не будут. Больные уроды потому что. Из-за них люди охотятся на остальных наших, стреляют во все, что движется, даже если не мешает. Берегись их, парень, человека запутать и мозги выжечь – это их любимое развлечение и заодно лакомство. Они особо и не едят простую пищу. Так – для проформы только…
Мы сидели еще долго. Подорожник помог мне разобраться в карте местности, дорисовав (довольно профессионально) некоторые участки болот за Янтарем. Я демонстративно убрал автомат и вложил АПБ в кобуру. Оценив мой жест правильно, мутант спрятал костяшку и, порывшись в мешке, достал из его недр редкий трансмут – «Лукерьины бусы». В знак доверия я сразу вложил артефакт в кармашек на поясе. Сил через пару минут ощутимо прибавилось: трансмут не имел известных побочных явлений и за «колючкой» стоил пару сотен тысяч евро, если не больше.
