Константин Калбанов - Фронтир 3
А ничего так мужик. Ушлый. Сразу прошел к преподавательскому столу и уселся на единственный стул, предоставив в распоряжение остальным табуреты или койки. Словом, расставил акценты, кто есть кто. Ладно. Поглядим, что будет дальше.
А дальше все было до безобразия просто. Сергей решил было, что сейчас будет разыграна сценка на тему, «великий вождь, снисходит до беседы с залетными бледнолицыми», но просчитался. Первое что сделал Высокая Гора, это снял султан с перьями, извлек откуда-то чистую тряпицу и протер взмокший лоб.
— Жарко сегодня. А тут еще и полсотни верст пришлось проскакать.
О как! Картина маслом, йок макарек! Как видно удивление было аршинными буквами написано на их лицах. А как еще можно объяснить улыбку эдакого хитрована, которой одарил их вождь. А еще, ухмылку доктора. Нет, ну ни дать ни взять, чистой воды доктор из Старого Света, причем дорогой, знающий себе цену.
— Удивлены? Ничего не поделаешь, люди хотят чтобы их верховный вождь отличался от простых воинов. Вот и приходится ходить с султаном.
— Стоит ли, так себя изводить? — Удивился Сергей.
Вот вроде общаются по простому, причем тон задал сам вождь, но отчего-то желания сказать, «послушай дружище Гора», не возникает. Может подать себя мужик, даже держась просто и без претензий. Но надо заметить, общаться так было куда легче. Поведи Высокая Гора себя иначе и скорее всего, у Варакина включилась бы защитная реакция. Ну не привык он к тому, чтобы с ним говорили свысока. Сколько не била жизнь, а уважение к себе он никогда не терял. А вот такой тон беседы в самый раз.
— Ради людей стоит.
— Летом слишком жарко, зимой наоборот холодно.
— Все так, — согласился с выводами Сергея Высокая Гора, — но это самая меньшая из плат, за мое положение.
— Звучит убедительно.
— Верная Рука, я ждал известий о твоем самочувствии, потому что хотел поговорить с тобой об очень важных вещах.
— Настолько важных, что хотел бы остаться наедине?
— Не совсем. Хитрый Змей останется с нами.
— Тогда отчего я должен просить моих друзей оставить нас? У меня нет от них секретов.
— Секреты есть всегда и даже от самых близких и проверенных друзей. Тебя зовут Хват. Но ведь это не имя, — еще бы ему не отличить имя от прозвища, при таком-то владении языком. Как и у доктора, у вождя не было и намека на акцент. — Отчего твои друзья не знают твоего настоящего имени? Разве они никогда не спрашивали тебя об этом? И разве ты не отказывался его назвать? — Вроде и спрашивает и в то же время, ответов не ждет. — Этот секрет, по сути ничего не значит и ничего не меняет, на поле боя, ты не задумываясь готов драться за друзей, в том числе и погибнуть за них. Верная Рука, ты потом сам расскажешь им то, что посчитаешь нужным, я ни на чем не стану настаивать. Ты можешь передать им весь наш разговор слово в слово. Но сейчас мы будем говорить одни или не будем говорить вовсе.
— Нормально, командир, — поднимаясь и потянув за собой Ануша, успокоил Сергея Хват. — Поговори. А то я потом спать не смогу от любопытства. И помни, я пойму все что угодно, разве только если ты не окажешься мужеложцем.
— Он всегда такой? — Утирая слезы, все той же тряпицей и едва сдерживая новые позывы хохота, произнес вождь.
— По большей части.
Недовольно потирая виски, и стараясь унять пульсирующую боль, ответил Сергей. Что поделать, смеялся вождь под стать своей комплекции, от души и очень громко. А подобные звуки с некоторых пор доставляли Сергею болезненные ощущения.
— Уймись, Высокая Гора. Не то ты все мое лечение сведешь на нет.
С этими словами, доктор подошел к тумбочке Сергея, на которой стояли несколько склянок. Варакин все время путался в них, норовя выпить что-нибудь не то. Хорошо хоть этот процесс не выпускал из виду вездесущий Хват, неизменно находя нужное снадобье и вливая его в глотку друга в положенное время, в строго оговоренной доктором дозировке.
Сергей опрокинул стопку с какой-то настойкой себе в рот. Никакого вкуса, тягучая и абсолютно пресная штука. Но этим она была еще противнее. Однако эффект вышел незамедлительным. Точно. Именно эту дрянь Хват и вливал в него, когда случались приступы головной боли. П-пакость. Но работает.
— Итак. Может начнем, Высокая Гора.
— Хорошо, — легко и без обиняков согласился верховный вождь. — В восточных лесах проживает племя икезов, они не любят простор, а потому держатся за свои леса. У них есть одно священное место, посещать которое запрещается под страхом смерти. Как гласит древнее предание икезов, существует множество миров разделенных тонкой гранью, за которую не дано проникнуть никому. Но есть места, где эта грань иногда истончается и исчезает на несколько дней. Все что не принадлежит нашему миру, не может принести ничего хорошего. Все живое обходит эти места стороной, а наши меньшие братья умеют чувствовать опасность лучше нас.
По мере того, как вождь говорил, Сергей все больше мрачнел. Нет никаких сомнений, этот рассказ имел самое непосредственное отношение к нему. Похоже пинки сумели как-то вычислить того, кто вышел из запретного места. Ну и чем это грозит ему? Пока неизвестно. Сейчас куроки пытается понять, представляет ли Сергей для них опасность или нет. Черт. Оружия никакого. Бросаться в драку, глупее не придумаешь, с ним сейчас справится и ребенок, не то что взрослый, тем более такой здоровый мужик. Остается только молча слушать и постараться не выдать охватившего его волнения.
— Никто не знает, когда именно стирается грань миров. Как говорят икезы, она исчезает раз в пять поколений. Но точная дата им неизвестна, — продолжил вождь. — Скорее всего, когда-то шаманы наблюдали за этим явлением, но потом или бросили или что-то случилось. Это знание утрачено, — мало, что Высокая Гора говорит без акцента, по всему получается, он еще имеет и хорошее образование. — Пока никаких бед из другого мира не приходило, но кто знает чем это может грозить, древние имели мудрость недоступную нам и нами же утраченную. Если они опасались чего-то и старались оградить свой народ, то тому были причины.
— Зачем ты все это рассказываешь мне, Высокая Гора?
— Два года назад икезы заметили следы двух человек которые выходили из запретного места. Следы двух мужчин. Очень странные следы, оставленные непривычной обувью. Они уходили в степь. Икезы не любят открытый простор и не пошли дальше, поэтому куда направились эти двое, они не узнали. Еще следы сказали, что с неизвестными были четыре собаки. Два года назад, двое мужчин не знающие языка, одетые в странную одежду и вооруженные неизвестными ружьями появились вблизи форта Опань. С ними были четыре собаки странной породы, которую раньше никто не видел. Один из них погиб, другой ты.
— И почему об этом вы узнали только сейчас?
Раз уж с ним разговаривают, то скорее всего убивать не собираются. Можно конечно и запираться, но кто знает, насколько любопытен вождь, а в деле истязаний пинки были настоящими мастерами, способными мучать свою жертву, долго не давая ей умереть. Нафиг, нафиг, он не герой подпольщик на допросе в гестапо. Если уж грохнут, то лучше сразу, без мучений. Но пока с ним говорят, брыкаться не стоит, тем более кроме себя любимого подставить он никого не может.
— Икезы не очень общительное племя. Это их предание. Весной пути моего сына Вольного Ветра и вождя икезов пересеклись. Ночь была длинная, беседа долгая, рассказано было много. Если бы там был кто-то другой, то никто не предал бы этому значения, но Вольный Ветер был с вами знаком, вот и постарался все выяснить.
— Вождь рода кочующего вдоль границы, твой сын?
— Вольный Ветер не вождь рода. Он военный вождь и охраняет границу на востоке, — возразил Высокая Гора.
Хм. Все страньше и страньше. Может просто набраться наглости и попросить чтобы вождь рассказал все и сразу. Глядишь и вопросов поубавится, а то от такого разговора их только больше. Нда. Не тот случай. Тут диктует куроки, а значит и беседу будет вести в той манере, какую сочтет нужной.
— Так, что ты хочешь услышать Высокая Гора?
— Ты и твой друг пришли из другого мира?
— Да. Нам не больно-то этого и хотелось. Все случилось помимо нашей воли. Но это так. Мы из другого мира.
— Рассказывай.
— А зачем? Проход туда открывается один раз в сто лет и держится открытым только четырнадцать дней. Ни ты, ни я до этого времени не доживем. Бесполезное знание. Если только для ученых. Но мы не принадлежим к науке.
— Бесполезное знание, — задумчиво произнес вождь, а потом посмотрел прямо в глаза Сергея. — Мои предки когда-то думали так же, но это ошибочный путь. Знания — это сила. Иное дело, что не все их можно применить на практике. Впрочем, зачастую со временем и этот недостаток проходит.
— Трудно тебе в этом возразить. Так что ты хочешь услышать?
